– Сегодня же отзовите этого инициативного дурака обратно! Я немедленно поставлю вопрос о его назначении на другой ответственный пост, который больше соответствует его способностям! И еще, Криппс уже пришел?
– Ожидает в приемной.
– Позовите.
Последние две фразы Уинстон Черчилль произнес уже совершенно спокойно.
– Стаффорд! Вы назначаетесь послом в СССР. Вы знаете, что я хотел сделать вас своим особым полномочным представителем, но… пока что не время. Вы знаете моё отношение к Советам. Я – последовательный враг большевизма. Но сейчас, когда на кону судьба Империи нам очень важно сделать всё, чтобы Гитлер и Сталин стали врагами. Польская карта была бита. Теперь, чтобы обеспечить передышку Британии от тяжелых поражений нам нужно, чтобы напряжение возникло на восточных границах Германии. В этом ваша главная миссия. Обещать можете многое. Нет таких обещаний, которые нельзя было бы нарушить, если так сложатся обстоятельства.
– И все-таки, господин премьер-министр, очертите мне тот круг, за который я не могу выйти в случае переговоров с большевиками.
– Предварительно обещать можете ВСЁ. Но с оговорками, что специальная комиссия займется уточнением предложений. И еще. Вы передадите Сталину мое личное послание. Вот оно. Берегите его как зеницу ока. Вручить лично, проследить, чтобы оно было тут же уничтожено.
20 мая посол Великобритании Стаффорд Криппс был отправлен в Москву[47].
* * *
Франция. Сен-Поль. 22 мая 1940 года
Штаб Гудериана с утра 22 мая находился в Сен-Поле. Вчера англичане попытались контратаковать под Аррасом. Разведка сообщала, что в Кале британцы высаживают подкрепления, скорее всего, хотят эвакуироваться из этого удобного порта. Второй вероятной точкой эвакуации Гудериан считал Дюнкерк. О том, что англичане не горят воевать и гибнуть за своих французских коллег говорили события последних дней. Англичане контратаковали только тогда, когда им непосредственно возникала угроза окружения. О совместных действиях с союзниками речи не шло.
Роммель 20-го числа занял Аррас, сделав положение союзных армий в Бельгии и Голландии практически безнадежным. 21-го его 7-я танковая дивизия была контратакована английскими частями, старавшимися выбить немцев из захваченного города. Роммель уверенно отбил атаки и рванул вперед, передавая позиции подошедшим резервам, рядом с ним в наступление перешла 5-я танковая дивизия, они параллельными курсами рванули по направлению к Каналу, расширяя прорыв и укрепляя кольцо окружения союзных армий. В этот же день пал Амьен, а 2-я танковая дивизия немцев вышла к Ла-Маншу, повернув на Булонь. С серьезным опозданием Аррас стали занимать пехотные дивизии, англичане и французы так и не воспользовались «Кризисом под Аррасом» и не смогли создать хоть каких-то угроз наступающим танковым колоннам противника.
3-я и 4-я танковые дивизии отбили атаку союзников на Камбре, укрепляя фланг наступающей группы. 21-го Гудериан отдал приказ группе Клейста двигаться в направлении Булонь-Кале, Роммель же получил приказ двигаться на Дюнкерк, отрезая союзников от последнего удобного места для эвакуации армии.
В полдень к Гудериану добрался посыльный на «Шторьхе», как оказалось, это был второй посыльный с приказом остановиться и отбить наступление на Аррас. Гудериан останавливаться отказался, ответив, что кризис под Аррасом уже разрешен и ничто не мешает продвижению к Кале. К вечеру группа Клейста ворвалась в Булонь, поутру начав движение на Кале. Танки Роммеля создали угрозу для Дюнкерка, а 23-го наступила катастрофа. Клейст ворвался в Кале, а Роммель в Дюнкерк. Сутки, которые отыграл Гудериан для своей группы в этой истории, оказались для англичан роковыми. К Дюнкерку не успели отступить французские дивизии с их мощной артиллерией, которые и создали трудности при первой, неудачной попытки овладеть Дюнкерком. Опоздал и Геринг со своим предложением решить вопрос в Дюнкерке силами Люфтваффе. Сообщение о победе Роммеля пришло как раз тогда, когда Герман ожидал аудиенции Гитлера. Геринг быстро сориентировался, предложив фюреру план скорейшего разгрома окруженной группировки, аргументируя это тем, что после такого страшного поражения Британия быстрее пойдет на мирное соглашение. Англичане и французы сделали несколько отчаянных попыток выбить немцев из Дюнкерка, но с подходом танков Клейста все их попытки были отражены с огромным успехом. Птенцы Геринга порезвились над сбитыми в кучу союзными войсками. Собранный для операции «Динамо» москитный флот вынужден забирать войска с совершенно неприспособленных для этого пляжей, но на этот раз Люфтваффе действовало особенно яростно. На Остров удалось эвакуировать 5232 солдата и офицера. Более половины москитного флота оказалось потоплены в море, большая часть еще до того, как добрались до французского берега. К чести генерала Горта, он отказался эвакуироваться и погиб вместе с отрядами, прикрывавшими эвакуацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А что касается операции «Глухая лиса», то организовать так, чтобы приказ Гудериану остановиться под Аррасом до адресата так и не добрался– это и была ювелирная работа агента НКВД, легализовавшегося в Германии еще в 26-м году. После расстрела Артузова связь с этим агентом потерялась. Вот только тут пригодилась крепкая память Аралова, который предложил Берии расконсервировать агента, делавшего хорошую карьеру в генштабе германской армии.
И какое имеет значение, когда тебе дали такое ответственное задание. И кто тобой сейчас руководит? Если пришел человек с обусловленным паролем, изволь, включайся в работу. В результате Лис Пустыни не услышал приказа остановиться и допрыгнул до Дюнкерка.
Через несколько дней Сталин с удовлетворением перечитывал новость об аресте руководителей пронемецкой колонны в Великобритании. Черчилль показывал зубы, высказывая решимость идти в борьбе с Гитлером до конца.
Глава двадцать третья
На суше и на море
Севастополь. 11 мая 1940 года.
Филипп Сергеевич Иванов, более известный нам как Октябрьский, нервничал. Незапланированные визиты начальства, как правило, ни к чему хорошему не вели. Сейчас самолет Ли-2 разворачивался на аэродроме, выруливая к месту высадки дорогих гостей. Конечно, адмирал Кузнецов чаще бывал на Балтике, но и Черноморский флот вниманием не обижал. Вот только его визиты согласовывались заранее, а вот теперь флагман Октябрьский узнал о прилете большого начальства буквально за час до его появления. Круглое простоватое лицо комфлота с русыми коротко стриженными волосами и какой-то недовольной миной исказилось странным подобием улыбки. Трап к дверям самолета был подан, и оттуда выбирались адмирал Кузнецов и сопровождающие его лица. Октябрьский постарался сделать улыбку более приятной и ему это удалось. Все-таки именно Кузнецов выдвинул командующего Амурской речной флотилии на Черноморский флот, второй по мощи флот СССР. Но сдержать искренность улыбки удавалось недолго. В группе спускавшихся за Николаем Герасимовичем флотских командиров он увидел круглолицего, немного полноватого человека, в котором узнал Петра Ивановича Смирнова-Светловского, флагмана флота 2-го ранга, ранее командовавшего Черноморским флотом, а потом дослужившегося до 1-го заместителя наркома ВМФ СССР просто Смирнова. З месяца Смирнов-Светловский исполнял обязанности главкома ВМФ. С этой должности был арестован новым командующим Фриновским, впоследствии тоже репрессированным. Ходили слухи, что флагмана с двойной фамилией приказ Сталина «подождать» догнал тогда, когда тот уже стоял у расстрельной стенки. Сложив два и два и получив в итоге большую дулю себе под нос, Октябрьский понял, что его будут снимать. Вроде бы не за что. Но кто сейчас говорит есть за что или нет. Снимают, и точка. И хорошо, если просто снимут, а то еще найдут в чем обвинить, с летальным для организма товарища Октябрьского эффектом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})