— Вонючки всю ночь возились с этими штуками, — проорал Бэндон в ухо Честеру. — Они…
— Тихо! — задыхаясь, произнес Честер.
Планер лениво набирал скорость. Трава и камни по сторонам постепенно превращались в ленту, очертания которой становились все более расплывчатыми. Край обрыва был уже совсем близко.
— Ничего у нас не получится, — пробормотал Честер. — Не хватит скорости.
Стрела, ударившись о край стойки прямо над головой Честера, отскочила и осыпала его щепками. Впереди было голубое небо и далекие, в туманной дымке, холмы.
— Ну, давай же! — Честер затаил дыхание.
Звук трения дерева о дерево внезапно прекратился — и они начали проваливаться куда-то вниз. Честер конвульсивно навалился на ручку управления, толкая ее вперед; дыхание у него перехватило, сердце бешено колотилось о ребра. Вниз, вниз, все ближе к мчавшейся на них зеленой массе; все громче вой ветра в проводах сбоку, все сильнее его порывы, бьющие в лицо. Лежа ничком, он тянул теперь ручку управления на себя, довел ее до упора и все равно продолжал тянуть… Он чувствовал, как ручка наталкивается на сопротивление воздуха. Он тянул сильнее, чувствуя, как все больше и больше возрастает давление; внизу проплывал ковер зелени, местность становилась все ровнее; он видел, как в поле зрения появились холмы с виднеющимся над ними небом. Он посмотрел по сторонам. Вершины деревьев проносились в каких-либо тридцати метрах от них.
— Эй! — вопил Бэндон. — Мы летим, Честер!
Нос планера задрался кверху, целясь в далекую высь. Честер начал давить на ручку управления, почувствовал, как планер замедлил движение, чуть-чуть помешкал и опустил носовую часть.
— Сваливание на нос после свечи, — пробормотал он. — Бич пилотов.
— Слушай, Честер, это просто великолепно! — орал Бэндон.
Честер двинул ручку еще на несколько сантиметров вперед и слегка дал вправо. Машина неловко развернулась.
«Малый элерон», — отметил про себя Честер.
Он двинул ручку в сторону и почувствовал, как машина резко накренилась. Воздушные потоки так и трепали планер. Честер скрипнул зубами, пытаясь побороть крен.
«Пусть-ка летит сама», — начал он внушать самому себе, сознательно расслабляясь.
Очередной порыв ветра потряс машину, и она выправилась. Нос ее приподнялся. Честер слегка толкнул ручку вперед. Нос тут же опустился. Сбоку стремительно приближался склон холма. Честер надавил на планку руля, согласовывая движение элеронов; машина накренилась и начала плавно отдаляться от склона.
— Ух ты! — орал Бэндон. — Прямо как птица, Честер!
Впереди открывалась долина, крутое ущелье между холмами.
Честер направил машину к ней, старательно выдерживая взятый курс. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
— Ничего, Честер, все это пустяки, — сказал Бэндон. — Вот, поешь-ка орехов.
— Нет, спасибо, пока не надо, — отозвался Честер. — Ради бога, лежи спокойно и не мешай мне управлять этой идиотской штуковиной.
— Слушай, Честер, как странно, — сказал Бэндон.
— Что странно?
— Мы поднимаемся, вместо того чтобы планировать вниз. Слушай, Честер, а как мы сможем спуститься, если эта штуковина так и будет подниматься все выше и выше?
— Да ты бредишь, — отозвался Честер.
Ветер со свистом бил его в лицо, заставляя глаза слезиться. Он изогнул шею и посмотрел вбок. Деревья внизу простирались одним сплошным зеленым покрывалом. Он оглянулся. В миле от них была как на ладони видна их гора с площадкой на вершине.
— Ты прав! — крикнул Честер. — Я вижу вершину нашей горы. Полагаю, что нас подхватил восходящий поток теплового воздуха.
— А это хорошо или плохо?
— Хорошо. А теперь оставь меня на несколько минут в покое, возможно, мне удастся установить новый рекорд триценниума в полетах на планере.
— Пять миль, — прокричал Честер через несколько минут. — Именно столько должно быть до ближайшего Центра.
— А как она держится в воздухе, не махая крыльями, Честер?
— Мы держимся на восходящих воздушных потоках, поднимающихся от этих склонов. Боюсь, у нас очень плохой угол скольжения, но подъемная сила этих воздушных потоков столь велика, что мы продолжаем набирать высоту, даже несмотря на несовершенства нашего аппарата. Я надеюсь над равнинами впереди поймать потоки, которые нам нужны. Думаю, сейчас мы находимся на высоте примерно тысячи метров. Мне бы хотелось поднять машину километра на полтора, а затем направить ее на запад, в направлении триценниума Вечной Мудрости. Если нам удастся пролететь несколько километров, это избавит нас от необходимости совершать долгую и нудную прогулку под палящим солнцем.
— Я обеими руками «за», Честер. Я чувствую себя здесь просто превосходно.
— Это твоя ремарка, кажется, означает, что ты отказался от своей философии простой жизни. Летательный аппарат — даже такой примитивный, как этот, — отличается от кремниевого орудия первобытного человека, как ночь от дня.
— Что ты имеешь в виду, Честер? Мы ведь сами сделали эту штуку, из простой древесины и кроличьего клея.
— Прибавь к этому несколько кусков нейлона и стальной проволоки. В общем-то, любая производимая вещь делается из простого сырья — возьми даже электронно-лучевую трубку тридивизора. Все материалы являются в конечном счете природными, если попытаться проследить, откуда они произошли. И нет ничего плохого в том, что мы переустраиваем природу для получения все больших удобств и благ; вопрос лишь в том, что мы неправильно используем эти блага и удобства, именно это лишает жизнь ее прелести.
— Может быть, и так. Но меня поражают не вещи, меня поражают люди. Я не хочу, чтобы кто-нибудь указывал мне, что я должен делать, тыкать меня носом, как щенка. Думаю, как только мы приземлимся, я снова уйду в горы.
— Бэндон, научись делать то, что нужно людям и чего они хотят, и тогда тебе не придется беспокоиться о том, что кто-то будет тобой помыкать. Громче всех кричат о социальной несправедливости те, кто палец о палец не ударил для того, чтобы сотворить нечто более сложное по сравнению с тем, что сможет сделать любой шимпанзе. Почему, ты думаешь, люди так высоко ценят тех немногих действительно талантливых певцов, актеров, футболистов, врачей, инженеров? Да потому, что их слишком мало, и каждый из них — сокровище. Если вдруг появляется новый человек и сочиняет песню, которая доходит до всех и затрагивает какую-то струнку в душе у каждого, ему не надо беспокоиться, что его не заметят. Его поклонники не допустят, чтобы с ним что-либо случилось.
— Что ж, может, мне действительно организовать курсы по обучению стрельбе из лука, как ты говорил. Думаешь, кто-нибудь захочет научиться этому?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});