…Наконец ей удалось добраться до стоянки. Она доехала до дома на велосипеде, крутя педали с такой же яростью, как злая соседка Дороти мисс Галч в погоне за Тотошкой[14]. Неудивительно, что он не приходил повидать ее. С глаз долой — из сердца вон. Так и поступал Патрик Шейд.
Бри стояла у ларька. Она посмотрела на Люси и отложила кисть.
— Что случилось?
Все в прошлом. Это конец. Смирись.
— Жизнь такая, — ответила Люси. — Полный отстой.
— Расскажите, что произошло.
Люси с трудом сдержалась, чтобы не швырнуть велосипед через подъездную аллею.
— Мне нужно развеяться. Поужинать в «Айленд Инн». Только вы и я. Я угощаю.
Бри посмотрела на ларек.
— Даже не знаю… Вечер субботы, на пляже сегодня пикник с жареной рыбой, так что мимо нас будет проезжать много машин.
— Мы ненадолго. Пару часов за ларьком может присмотреть Тоби. Вы же знаете, как ему нравится командовать.
— Что правда, то правда. — Она склонила голову. — Хорошо. Давайте сходим поужинать.
Люси протопала в маленькую спальню, где остановилась. В конце концов она заставила себя открыть крошечный шкаф и изучить одежду, которую принесла Темпл. Но она не могла больше носить вещи Вайпер, а другой одежды у нее не было. Даже если бы в ее шкафу оказался весь ее старый вашингтонский гардероб, строгие костюмы и жемчуга подошли бы ей не больше, чем пышные зеленые юбки и армейские ботинки Вайпер.
Она остановила свой выбор на джинсах и легкой льняной блузке, которую одолжила у Бри. Когда они уезжали, Бри остановила машину в конце подъездной аллеи, чтобы дать последние указания.
— Мы ненадолго. Не забудь просить посетителей осторожнее обращаться с елочными игрушками.
— Вы уже говорили об этом.
— Следи за коробкой для сдачи.
— Вы говорили это тысячу раз.
— Прости, я…
— Поехали, — приказала Люси, указав на подъездную аллею.
Еще раз с тревогой оглядев участок, Бри неохотно нажала на педаль газа.
Люси не ездила в город с тех пор, как отрезала дреды и отскребла татуировки, и Бри машинально выбрала стул, который был развернут спиной к остальным посетителям, чтобы Люси сидела лицом к стене. Но после свадьбы прошло уже почти три месяца, и страсти улеглись, так что той было все равно, узнает ее кто-то или нет.
Они заказали грибы портобелло на гриле и салат с ячменем и кусочками персика. Люси залпом выпила первый бокал вина и взялась за второй. Еда была вкусной, но аппетита у нее не было, как и у Бри. К тому моменту как они собрались домой, были прекращены всякие попытки завязать разговор.
Показался ларек. Сначала женщины не заметили, что с ним что-то не так. Лишь подъехав ближе, они увидели масштабы разрушений.
Тоби стоял среди тысячи осколков разбитых банок с медом. Разбилось куда больше банок, чем стояло на прилавке. Он со странным видом бесцельно ходил по кругу, держа в одной руке забрызганное медом одеяло, которое Бри набрасывала на прилавок, а портативную игровую приставку — в другой. Он застыл на месте, завидев автомобиль.
Бри выпрыгнула из машины, даже не успев заглушить мотор, и завизжала.
— Что случилось?
Тоби выронил одеяло, и оно упало прямо в грязь. Адирондакские кресла лежали перевернутые у растрескавшихся останков вывески со словами «Мед с карусели». Дверь сарая позади ларька была распахнута, а на полках не осталось ни одной из нескольких сотен банок свежего урожая, которые припрятала Бри, чтобы ей было чем заняться в медовом домике. Тоби был с ног для головы заляпан медом и грязью. Струйка крови стекала с его руки, пораненной осколком стекла.
— Я отошел всего лишь на минутку, — всхлипнул он. — Я не хотел…
— Ты отошел? — Она прошла вперед, подошвы ее туфель захрустели по битому стеклу.
— Только на минутку. Мне нужно было взять мою игровую приставку. Здесь никого не было!
Бри увидела, что он держит в руках, и ее ладони сжались в кулаки.
— Ты отошел, чтобы взять приставку?
— Я не знал… Я не хотел… Это длилось только минуту! — кричал он.
— Лжец! — Ее глаза сверкали. — Все это не могло случиться за минуту. Уходи! Убирайся отсюда!
Тоби побежал к дому.
Люси заглушила мотор и тоже вылезла из машины. Деревянные полки были перекошены, и повсюду валялись разбитые банки, даже на дороге. Бутылочки из-под лосьонов лежали на подъездной аллее. Великолепные кремы и ароматные снадобья заляпали весь гравий. Коробки с деньгами не было, но это не так удручало, как потеря сотен банок свежего урожая. Осколки банок перемешались с серебряными скорлупками, оставшимися от дорогостоящих хрупких елочных игрушек Бри.
Бри села на колени, не видя, как ее юбка расстелилась по грязи, и нежно взяла в руки то, что когда-то было изысканным шаром.
Если бы Люси не настояла на том, чтобы они поехали разлечься сегодня вечером, ничего этого не произошло бы. Она не могла придумать, как утешить Бри.
— Почему бы вам не пойти в дом? Я немного тут приберусь.
Но Бри не сдвинулась с места. Она так и сидела, скрючившись над остатками меда, стекла и разбитых надежд.
Чувство вины накрыло Люси с головой, она взяла грабли и лопату.
— Завтра мы что-нибудь придумаем, — сказала она.
— Нечего тут придумывать, — прошептала Бри. — Для меня все кончено.
Люси заставила Бри позвонить в полицию. Пока Бри безучастно рассказывала о том, что произошло, Люси начала собирать самые большие осколки с дороги. Бри закончила отвечать на вопросы и повесила трубку.
— Завтра они придут поговорить с Тоби. — Ее лицо приняло строгое выражение. — Не могу поверить, что он такое допустил. Это непростительно.
Пока было слишком рано заступаться за Тоби, и Люси даже не пыталась переубедить ее.
— Это я виновата, — отозвалась она. — Именно я настояла, чтобы мы уехали.
Бри дрожащей рукой отмахнулась от ее извинений.
Они работали в призрачном свете пары фонарей, прикрепленных к ларьку. Машины притормаживали, проезжая мимо, но никто не останавливался. Бри утащила подальше потрескавшуюся вывеску. Они расставили стулья, а сломанные свечи и испорченные открытки разложили по мусорным пакетам. С приближением ночи взялись за битое стекло, но из-за разлитого меда осколки прилипали к зубьям грабель, и вскоре после полуночи Люси вырвала грабли из рук Бри.
— На сегодня хватит. Завтра я достану шланг и все это смою.
Бри была слишком деморализована, чтобы спорить.
Они молча дошли до дома. Повсюду был мед: на коже, на одежде, на волосах. Грязь и трава прилипли к их рукам и ногам вместе с осколками стекла и другим мусором. Когда очищала босоножки, Люси увидела кусок бледно-голубого картона, который прилип к каблуку.