в переднюю часть отеля. Быстрая прогулка вокруг здания привела их на парковку. После нескольких минут поисков они наткнулись на "Мерседес" с откидным верхом.
"Разве это не одна из машин твоего отца?" Спросил Джейк.
"Ставлю твою задницу", - сказал Мэтт. "Мы собираемся провести ночь в городе".
"Куда мы направляемся?"
Мэтт ухмыльнулся. "Сегодня среда", - сказал он. "Я фактически подтвердил это копией Heritage Register. Я также подтвердил, что на D Street West по-прежнему проводятся развлекательные программы по средам. Угадай, кто там играет сегодня вечером?"
"Кто?" Спросил Джейк, ухмыляясь, ему начинала нравиться эта идея.
"Взрыв в воздухе", - сказал он. "Конечно, шоу уже закончилось - почти 11:30, - но мы все еще можем закрыть бар, не так ли?"
"Я полагаю, мы можем", - согласился Джейк. "У тебя есть ключи?"
Мэтт открыл дверь со стороны водителя. Она не была заперта. Он наклонился и открыл дверь Джейка. Джейк сел в роскошное кресло.
"Открой бардачок", - сказал ему Мэтт.
Джейк так и сделал. Внутри были ключи и белый конверт. Мэтт взял оба. Ключи он вставил в замок зажигания. Конверт он открыл. Внутри оказалась пачка банкнот.
"Тысяча баксов", - сказал Мэтт, улыбаясь. "Боже, я люблю своего старика. Он делает только то, что я ему говорю." Он отсчитал примерно половину наличных и протянул их Джейку. "Давай. Пойдем, хорошо проведем время".
Джейк сунул деньги в карман. Десять минут спустя они уже подъезжали к западной Ди-стрит.
Поклонение героям, которое Джейк испытал на D Street West в прошлом, когда они были просто самой популярной клубной группой Heritage, было ничем по сравнению с тем, что они испытали той ночью. Вышибала, охранявший дверь - мужчина, которого Джейк и Мэтт хорошо знали и с которым много раз тусовались, - едва смог произнести членораздельное предложение, когда увидел их. Он наотрез отказался брать с них плату за прикрытие.
Через несколько секунд после того, как они вошли в дверь, все в здании знали, что они там. Вокруг них образовалась огромная толпа, люди толкались, тянули, пихались и кричали, каждый пытался быть рядом с ними, быть достаточно близко, чтобы видеть их и разговаривать с ними.
Им также не разрешалось покупать напитки. Бармены - опять же, большинство из них были людьми, которых Джейк и Мэтт знали по именам, - из кожи вон лезли, чтобы угостить их бесплатными напитками. И не только они, но и все, кто в данный момент официально общался с ними.
В то время как Мэтт наслаждался вниманием и привилегиями, Джейка это немного смущало, особенно когда кто-то, кого он знал, вел себя так странно. Хорошим примером этого был Чак О'Доннелл, владелец, человек, который забронировал им билеты на тот первый концерт и на многие последующие. У него чуть не потекли слюнки от волнения, что Мэтт и Джейк находятся в его заведении. Он неоднократно обнимал их и предлагал им все, что они хотели, из бара.
"Спасибо, Чак", - сказал ему Джейк. "Но мы просто постоянные клиенты. Ты не обязан относиться к нам по-особенному".
Чак усмехнулся над этим предложением, как будто это было святотатством.
А потом были Airburst, группа, которая открывалась для них десятки раз, которая даже чаще тусовалась с ними, группа, с вокалисткой которой Мэтт однажды наслаждался сексом втроем. Они были так же поражены благоговением, как и все остальные, неспособные общаться на том же уровне, который у них когда-то был, способные делать немногим больше, чем выпаливать одни и те же простые фразы, такие как "мы действительно любим вашу музыку" и "вы, ребята, зажигаете".
Некоторое время это беспокоило Джейка, особенно с тех пор, как он когда-то считал Дэйва Мерлина, ведущего гитариста Airburst, одним из своих ближайших друзей за пределами его собственной группы. Но, как и во всем остальном, несколько рюмок кока-колы заставили все это казаться лучше.
В итоге Джейк столкнулся с девушкой, которую знал со средней школы. Ее звали Сара Борн, и тогда она была одной из элиты, девушкой, которая не обратила бы на него внимания, будь он последним мальчиком на Земле. Теперь она просто делала все, что могла придумать, чтобы завоевать его расположение.
Во время закрытия она оставила группу, с которой пришла в клуб, в пользу Джейка и Мэтта. Мэтт, конечно же, подцепил себе девушку - наивную и невинно выглядящую девятнадцатилетнюю девушку по имени Джули. Они вчетвером - Мэтт и Джули впереди, Джейк и Сара сзади - отправились в круиз по городу, время от времени передавая по кругу косячок и время от времени нюхая немного кока-колы. К тому времени, как они добрались до сельской местности к северу от города, они чувствовали себя очень свободно.
"Ты хочешь меня?" Спросила Сара Джейка, когда они наконец припарковались у дороги в ореховой роще на чьей-то ферме. Ее глаза сияли и были взволнованы, как будто она не могла поверить, что действительно делает это. Мэтт и Джули уже исчезли, "отправившись на прогулку" в тот момент, когда припарковались. У них было с собой одеяло.
"Раньше я фантазировал о тебе", - сказал ей Джейк, протягивая руку, чтобы погладить ее по лицу. "Ты была одной из самых красивых девочек в школе".
Она хихикнула. "Я тоже всегда считала тебя довольно милым", - сказала она.
Джейк слегка нахмурился. "Никакой лжи", - сказал он. "Давайте здесь будем честны. Раньше ты называл меня "Бонерак", как и все остальные. Ты и твои друзья смеялись надо мной, потому что у меня были длинные волосы, и я не носил ничего, кроме футболок рок-группы, и я тусовался с неудачниками ".
Она открыла рот, чтобы отрицать это, но затем передумала. "Прости", - сказала она пристыженно. "С тех пор я повзрослел".
Он оглядел ее с ног до головы. "Да", - сказал он. "Ты, конечно, видела. И ты такая же горячая, какой была всегда".
Еще один смешок. "Так, значит, ты хочешь меня?"
"Ты хочешь меня?" спросил он.
"Да", - сказала она. "Очень".
"Почему?" спросил он. "Что во мне изменилось сейчас? Я прибавил несколько фунтов, это правда, но я все тот же человек. У меня все еще длинные волосы. Я все еще тусуюсь с наркоманами. Я все еще одет в джинсы и футболку с изображением рок-группы. В чем разница?"
"Теперь я могу видеть тебя таким, какой ты есть на самом деле", - сказала она. "Я слушала твою музыку. Ты глубокий, Джейк. Невероятно глубокий. Глубже, чем кто-либо из нас когда-либо мог себе