Читать интересную книгу Камикадзе на прогулке - Олег Кукса

— У нас ее чаще называют Семилетней Резней, или Бойней, — прокомментировал Ланс.

— Да, это так… Мы проиграли войну… Подписали позорную капитуляцию. В начале войны все шло хорошо, но потом, когда гроллы-ренегаты нагнали военной техники с других своих планет… Мой отец, Николай Сотников, погиб при штурме одной из подпольных лабораторий Семей Отсева Быть может, именно той, в которой я и была. Тогда нелегальные базы ренегатов были расположены прямо здесь, на востоке континента. Сейчас уже не узнаешь — столько времени прошло. Да и неважно это — отец так и не узнал, что я стала одной из тех, кого выручили из беды наши войска. Многие погибли в этой войне, Дэниел — силы были слишком неравны. Но у стелс-шаттлов Арес были хорошие сканеры, и постепенно наша разведка, перед началом войны, сумела собрать очень много данных — мы знали, против кого и где придется воевать. Гроллы Старших Семей, среди которых наверняка затесались и ренегаты, были обеспокоены нашими военными приготовлениями, но Семья Арес объясняла это тем, что колонисты намного быстрее придут к самообеспечению, если научатся сами заботиться о себе, и это, мол, здорово сократит расходы. Но когда началась война, Семья Арес показала — кто есть кто. Их инструкторы и солдаты, их боевая техника сражалась в наших рядах, а армия колонистов была сформирована и экипирована по последнему слову технологий гроллов. И наши военачальники многому научились у ветеранов-профессионалов Арес. Ренегатам тогда здорово досталось — они потеряли очень многое, а их войска, защищающие нелегальные базы — были разбиты.

— Ты выросла сиротой? — осторожно спросил меня Дэниел.

Я кивнула головой.

— Я была двухлетним ребенком, ничего так и не помню. Одни лишь обрывки воспоминаний — как ни странно, ко мне, вроде бы, в лаборатории относились очень хорошо, и я запомнила, что сильно плакала, испугавшись, когда какие-то страшные дяди ворвались и начали сражаться с охранниками и боевыми роботами прямо в том месте, где я росла. А потом — ночной бой, взрывы. В общем, наревелась я от страха до жути. Это все, что врезалось мне в память — ничего больше не помню. Только огромный полукилометровый гриб взрыва, который расцвел в ночи на месте моего бывшего дома-лаборатории, когда диверсанты-Федераты отошли на безопасное расстояние.

— Ну, ты ведь была тогда малюткой. Как ты вообще могла что-то запомнить, в два года-то? — поинтересовался Дэниел.

— Генетически модифицированные люди обладают хорошей памятью, Дэниел. Мы как бы умеем записывать яркие воспоминания особым образом, в так называемые мнемофайлы. Записанные мнемофайлы-воспоминания хранятся без изменения целыми десятилетиями, было бы только желание. И я неосознанно тогда создала такой мнемофайл — взлетевшая в воздух от взрыва бормбы лаборатория гроллов до сих пор стоит у меня перед глазами, как вспомню. Затем… после нескольких переездов я жила в интернате для сирот. Но я смутно помню это время. Я даже русский и украинский, родные языки моих родителей, выучила позже, а сначала я разговаривала на английском, на языке моих приемных опекунов.

Я поймала себя на том, что мало что помню из того времени, как была безвестной сиротой. Словно это происходило не со мной.

— После того как Мастер-Целители Федерации сумели определить, что я — дочь Николая и Надежды Сотниковых — я жила у своей бабушки, — продолжила я. — Но каждой весной я прихожу к братской могиле, в которой похоронен отец. Он, и его боевые товарищи. Гроллы Турхат, прибывшие позже, похоронили всех, кто тогда погиб в ночном сражении. Даже памятник поставили… Уроды… У ренегатов, прилетевших на подмогу, не было под рукой шаттлов с усыпляющим газом, вот и долбанули из всего бортового по нашим отступающим отрядам диверсантов, когда увидели на месте взорванных лабораторий своих соратников одни лишь обломки… Так часто бывало, когда на месте боевых действий появлялись неопознаные военные шаттлы. Турхат с ними даже сражались иногда, но мертвым-то от этого не легче.

Дэниел нахмурился. С одной стороны он получил очень важные для него сведения, для отчета на базу, но с другой стороны… Он думал о моих родителях. О судьбе моей матери. Но не хотел нанести мне боль этим вопросом. Наивный… Поэтому я все же ответила на его не заданный вопрос:

— Я до сих пор не знаю, где нашла свой последний приют моя мама… Наверное, тоже где-то там — в одной из лабораторий, которые уничтожили наши войска в начале Семилетней Войны. У ренегатов принято уничтожать без следа своих умерших подопытных. От них оставались лишь данные исследований, передаваемые на базы ренегатов по всей Галактике. Сколько жизней унесли их нелегальные исследования — никто не знает. Но Федераты освободили сотни подопытных младенцев и детей, многие из которых потом стали энерговоинами Омеги из-за своей увеличенной боеспособности. Но некоторым из них выжить все же не удалось. В последние два года я многим из них смогла хоть чем-то помочь, но все же… Я еще так мало знаю, и не всегда удается добиться полного выздоровления.

— А врачи-гроллы?

— У них-то я и училась — вместе мы выезжали в Семью Роонджел, в больничные корпуса с жертвами генетических экспериментов. Жуткое зрелище — многие из них обречены на постоянную медицинскую помощь. Они лишены нормальной человеческой жизни. Но самое печальное в том, что врачи-гроллы иногда тоже бессильны — ведь речь идет о знаниях гроллов-ренегатов, а они в запрещенных технологиях разбираются получше законопослушных врачей Семьи Роон.

— Да, я понимаю — трудно лечить следствие, не понимая причин?

— Что-то вроде того. — согласилась я. — Я пыталась найти тех, кто мог бы ответить на мои вопросы, в том числе и о матери, но безуспешно. Надеюсь, все они погибли во время штурма… Быть может, это и к лучшему — для них.

Я замолчала — не стоит Дэниелу знать об этом. Потому что я сожалела о том, что все они погибли, и для меня уже ничего не осталось. Потому что, если кто-то из них остался все же жив…

Что ж, я знала, что делать по этому поводу…

End 2ур. 70

— Мало какая семья Федерации не пострадала от гроллов в Семилетней Бойне. Даже военнопленные стали жертвами их генетических экспериментов, — подтвердил Ланс, недовольно поджав уши.

— Не будем об этом, — мой голос дрожал. — Где Фернандо, Ланс?

— Местный алькальд вот-вот подъедет.

— Отлично! Надеюсь, он в курсе проблем с Двадцать Седьмым фортом. Заодно и меня просветит. — облегченно сказала я, радуясь уходу такой горькой для меня темы. — Еще что-нибудь интересное намечается?

— Караван работорговцев на подходе. И на этот раз он усилен гроллом-Воином. Он командует этими ублюдками. Так что караван — точно для гроллов-ренегатов. Очень хорошо, что они не успели дойти до Зоны Перехода и застряли в безопасном месте, перед ущельем, на ночлег. Одного из наемников-людей мы перехватили… В общем… поговорим на Совете, — Ланс снова, сканируя, подошел поближе к волокуше, на которой съежился Дэниел. Потянул носом воздух. Уставился своими глазищами на бедного парня, улыбнулся зубастой ухмылкой крокодила. — А этот — с тобой? Что за птица?

— Дэниел Николсон. На Перевале Смерти в Черноту и стаю Лизунов вляпался. Вот потому я и свернула с трассы — заметила его. Мне бы его в Двадцать Пятый форт утром переправить.

— Он что, с собачками раньше дела не имел? — насмешливо осведомился Ланс. — Не бойся — не съем. Больно ты мне нужен.

— А я и не боюсь! — возмутился Дэниел со злостью.

— Ну-ну, — огромный овчар оценивающе оскалился. — Только не бойся чуть слабее. Света, моих молодых, и, особенно, Кавказцев, к нему не подпускай — оттяпают еще чего-нибудь. Сразу видно, что городской. Хотя…

Ланс внимательно рассматривал Дэниела.

— Что-то он мне не нравится. Слишком чистенький — в тканях нет обычного энергонного фона. И что это у него за апгрейды внутри? — Ланс подобрался, посерьезнел, поднеся свою пасть к горлу Дэниела. — Новый киборг Тарханов, что ли, или еще какая новая инопланетная дрянь на нашу голову?

— Да — это инопланетник, ты прав. Но это наш человек, Ланс. Я в этом уверена.

— Отвечаешь, что это не чужак? — затем настороженный Ланс все же задумался и пробормотал. — Хотя, у тебя же девочка-Небесный Купол — сильно за нос не поводишь… Но все же — чудной он какой-то.

Я глубоко вздохнула. Ланса не обманешь — у него симбионт Ракетчика и Мясорубки. Да еще энергон-мальчик Небесного Купола. Сканирует он не хуже меня.

— Земляне, наконец-то, пробились к нам и приступили к первым десантам, — пояснила я Лансу. — Так что знакомьтесь, ребята — может быть вам иногда придется пересекаться по работе.

— Дэниел Николсон, Дальняя Разведка Федерации Землян, к вашим услугам, — вежливо представился он.

— Ланс. Просто Ланс, — представился в ответ овчар, с интересом наклонив голову, сканируя файтера, а затем ехидно съязвил. — Тут меня, в Корто, можно сказать, каждая собака знает.