Тэк видел, как Дафна в своих совиных очках ночь за ночью сидела над бумагами, делая заметки и даже шепотом произнося ответы.
– У меня двойная задача, – жаловалась Дафна. – Я должна не только убедить судью в том, что не существует состава преступления и Скотт не может быть привлечен к уголовной ответственности, но и доказать прокурору, что улик недостаточно даже для присяжных. Однако если прокурор заупрямится, то может настоять на своем.
Тэк на своем веку перевидал немало упрямых прокуроров, и обычно он был на их стороне. Однако сейчас, как ни странно, его полностью занимали проблемы защиты. Он так хотел, чтобы Дафна добилась снятия обвинения, что сделал бы все, даже если бы это граничило с нарушением им своих служебных обязанностей. Она рассказывала, что ей доводилось проигрывать дела, но относилась к этому философски. Она понимала, что нельзя выигрывать все время. Она также знала, что проигрыш иногда никак не связан с квалификацией адвоката или с его манерой защиты. Но это дело ей необходимо было выиграть.
За день до слушания Дафне наконец-то позвонила та самая девушка, которую Дафна преследовала с мягкой настойчивостью, та самая, которая была подругой Миган и которой нравился Скотт. В сопровождении своих родителей она пришла к Дафне в офис. Когда через несколько часов Дафна приехала домой, торжеству ее не было предела.
– Свершилось, – сообщила она Тэку. – Наконец я получила первое действенное оружие. – Но когда она села планировать, как именно она использует это оружие, к ней снова вернулись серьезность и сосредоточенность.
На следующий день утром мысли Дафны были настолько далеко, что Тэк испугался.
– Ты прекрасно со всем справишься, Даф, – промолвил он, когда она натягивала колготки.
– М-мм.
– Слушание начнется в одиннадцать? – спросил он, когда она застегивала свою шелковую блузку.
– М-мм.
Прежде чем задать следующий вопрос, он подождал, когда она заправит блузку в гармонирующую с ней по цвету юбку.
– Как ты думаешь, сколько оно продлится?
Она пожала плечами и надела пуловер.
Но ему действительно нужно было знать это, чтобы рассчитать, когда ей можно будет позвонить.
– Тридцать минут? Час? Шесть часов?
Она поправила воротник.
– Не знаю.
– Но ты ведь имеешь хоть какое-то представление об этом.
– Не знаю, – резко повторила она.
– Ты всегда такая раздражительная перед судом?
– Тебя никто не просит здесь находиться, – заявила она, бросив на него свирепый взгляд.
Это он прекрасно знал и без нее. Дафна не раз говорила: «Приезжай ко мне на ночь», или «Не уезжай до следующей недели», или «Что я буду без тебя делать?» – и он оставался с ней, потому что сам хотел этого. Когда Дафна любила его, казалось, что она говорила ему об этом всем своим телом. Но по своей сути он был прагматиком, которому довелось влюбиться.
– Я не жалуюсь, – заметил он, когда она проверяла, не выбились ли случайные пряди из узла волос. – Я просто пытаюсь понять – дело во мне или в тебе.
– В суде, – откликнулась она и схватила сумочку.
Он спустился вместе с ней на кухню, где стоял приготовленный им кофе. Пока она наливала себе стакан сока, он налил ей в кружку темную ароматную жидкость.
– Значит, положение улучшится, когда все будет закончено?
– Это зависит от исхода, – предупредила его она. – Если я проиграю, я на неделю впаду в черную меланхолию.
– Это очаровательно.
Она пожала плечами:
– У меня так всегда.
– Прелестно.
– Может, на некоторое время тебе лучше исчезнуть?
– Меня это совершенно не привлекает, – откликнулся Тэк и, запустив руки под ее полувер, прижал ее к себе. На нем был короткий махровый халат, и хотя он был бос, а она в туфлях на каблучках, он все равно был выше ее. – Ты пытаешься от меня отделаться?
– Вовсе нет. Я просто предупреждаю тебя о том, какие у меня бывают настроения.
– Предупреждение принято. А теперь если ты мне дашь хоть какие-то сведения, когда может закончиться это чертово слушание, я смогу позвонить тебе. Я буду сидеть как на иголках. Ты же знаешь.
Она отклонилась назад, держа стакан с соком так, чтобы он оказался между ними.
– Знаю, – ответила она уже более мягко и поставила стакан ему на грудь, туда, где сходились полы халата.
– Ну так сколько? – он поднял за подбородок ее голову.
– Два часа. Может, три. Точнее я сказать не могу.
Тэка это вполне устраивало.
– Все это время я буду думать о тебе. Надеюсь, это ты тоже понимаешь?
– Понимаю, – прошептала она и робко поглядела на него.
И этот робкий взгляд, и ее близость, и сладкий аромат ее духов «Джой», столь подходящих ей, объяснило ему все.
Ну так вот. – Тэк решительно отступил и протянул ей кружку кофе: – Пей.
24
Если Дафна в утро слушания была напряженной, то Лаура была вне себя от беспокойства. Скотт прилетел из Пенна накануне – он был бледен и выглядел гораздо старше своих лет. Он в основном молчал, почти все время сидел у себя в комнате, где старые и привычные вещи действовали на него успокаивающе. Лаура то и дело поднималась к нему, но он либо притворялся спящим, либо отвечал, что с ним все в порядке, и отказывался от еды, которую она приносила. Дебра тоже пыталась втянуть его в разговор, но и ей это не удалось.
Единственный, кто незначительное время оставался в комнате Скотта, был Кристиан, и Лаура снова испытала к нему бесконечную благодарность. Он был тем самым мужчиной, в котором нуждался Скотт. Она не знала, о чем они говорили. Ей казалось, что она не должна об этом спрашивать. Ей нужна была лишь уверенность в том, что со Скоттом все будет в порядке, и Кристиан помогал ей.
Неоднократно ей приходило в голову, что будь Джефф дома и окажись Скотт в таких же обстоятельствах, вряд ли Джефф смог бы оказать ему такую помощь, как Кристиан. И о чем бы эта мысль ни свидетельствовала, ее это не волновало. Это было правдой. Кристиан был сильнее. И она была благодарна ему за сына.
Она была благодарна и Скотту за то, что он впускал к себе Кристиана, у которого никогда не было детей да и собственной семьи тоже. Она была рада за Кристиана. Он искренне любил Скотта и явно пользовался взаимностью.
Дебра, наоборот, относилась к нему как к пустому месту. Стоило ей увидеть его, она тут же мрачнела. Она разговаривала с ним, лишь когда он к ней обращался, в остальное время просто проходила мимо. Однако когда Лаура старалась образумить ее, Кристиан не давал ей этого делать.
– У нее есть все основания ненавидеть меня: я здесь, а ее отца нет.
– Но она ведет себя отвратительно.
– Я в состоянии пережить это, – заверял ее Кристиан.
И Лаура смирилась. У нее не хватало сил вступать в споры с Деброй. По крайней мере, до тех пор, пока не закончились слушания.