Читать интересную книгу Том 3. Слово о смерти - Святитель Игнатий Брянчанинов

Монастырь выстроен при губе Ладожского озера на высокой обнаженной каменной скале. План его состоит из двух четвероугольников, из коих один помещен во внутренности другого. По линии внутреннего четвероугольника идут следующие здания: холодный собор Преображения Господня пятиглавый, при нем колокольня с большим колоколом в 550 пудов. Под ним церковь Преподобных Сергия и Германа, где их мощи почивают под спудом в серебряной раке. Сия церковь очень низка, но собор весьма пропорционален и великолепен: имеет внутри четыре столпа, поддерживающие средний купол, иконостас старинный, нижний ярус коего украшен богатыми ризами. Один недостаток, по моему мнению, в архитектуре сего храма: он донельзя испещрен разноцветною росписью, в особенности плафон отделан в самом грубом вкусе. На левом углу внутри внутреннего четвероугольника находится теплая церковь Успения Божией Матери, в которой зимою отправляется Богослужение, по простоте своей и удобству настоящая монастырская; а на правом небольшая церковь во имя Святителя Николая. Теплая церковь соединяется с холодным собором посредством широкой и длинной галереи, освещенной с обеих сторон окнами с прочными жалюзными решетками. Это ризница. Посредине стоят в два ряда шкафы, отверстиями к окнам, наполненные богатыми ризами, и в значительном количестве; сосудов и прочей утвари изобильно. Здесь хранится и сумма сообразно узаконениям. При теплой церкви находятся келлии пономарей; далее расположена братская трапеза, довольно просторная и без пощады расписанная; с трапезою соединяется кухня весьма тесная. Против собора помещены настоятельские келлии, весьма тесные, низкие, неудобные. Они состоят из двух комнат, из коих одна служит спальнею, а другая приемною; в сей последней настоятель не может принять более десяти или двенадцати братьев, так она мала, хотя и вдвое более спальни. Четыреугольник оканчивается линиею, параллельною трапезе, перпендикулярною к собору и настоятельским покоям, заключающею в себе братские келлии, тес{стр. 397}ные, низкие, в нижнем этаже сырые, гибельные для здоровья. Сырость на Валааме резкая, испаряется из камней и сильно проникая в тело, производит жестокие ревматизмы, коими многие из братий страдают. В наружном четвероугольнике келлии несколько получше. В оном помещены, близ Святых ворот, с одной стороны гостиница, с другой рухольная, а против собора библиотека, имеющая много редчайших Отеческих книг, частию старинной печати, частию письменных, кои ныне игуменом Вениамином запечатаны. В числе прочих книг увидел я письменную святого Феодора Студита — это такая редкость, которую в первом монастыре встречаю. Над вратами устроен храм во имя Петра и Павла; в симметрию оному больничная двухстольная церковь с приделами Живоносного Источника в верхнем и Пресвятыя Троицы в нижнем этаже; итого церквей в монастыре пять, приделов семь. Внутренний четырехугольник строен отцом игуменом Назарием, а наружный — игуменами Иннокентием и Иоанном.

От пристани к монастырю ведет широкая и длинная каменная лестница, устроенная игуменом Вениамином. Церкви и часть келлий докрыта железом, другая же часть имеет деревянные крыши. Климат на Валааме весьма суровый, суровость оного усложняется, во-первых, ветрами с озера, свободно действующими на монастырь, по его высокому и открытому положению; во-вторых, испарениями из камней, от чего осенью стоит почти беспрерывный туман, а летом, в самые сильные жары, нельзя довериться обманчивой благотворительности воздуха; простудные болезни очень сильно действуют на Валаам, существенным вознаграждением на суровости климата и места. Полагаю благоразумное устроение келлий. Уже и ныне некоторые из них распространены и улучшены соединением двух келлий в одну. Сие средство тем удобнее, что пустых келлий имеется много. Для уменьшения сырости в низшем этаже полагаю нужным и удобным полы приподнять и устроить слуховые окна, дабы воздух, проходя свободно в летнее время под полом, выносил гнилую сырость. Крыши полагаю постепенно покрывать железом, как уже и делается. Настоятельские покои необходимо умножить, хотя одною комнатою достаточной величины для приема братий. Все сии улучшения можно произвести легко; каждый год от расхода остается до десяти тысяч рублей экономии. Полезно было бы устроить гостиницу вне монастыря или, по крайней мере, заградить входы в нее из {стр. 398} внутренности монастыря; ныне она находится в ограде; останавливаются в ней посетители обоего пола, что для благоустроенного монастыря неприлично и служит причиною пустых слухов и соблазнов. Обширность острова, покрытого лесом, в коем больших плотоядных зверей нет, дальнее расстояние от селений, домашние вспомогательные средства к содержанию, денежный доход, простирающийся до сорока тысяч в год и возрастающий от непредвидимых случаев тысяч на десять и на двадцать, доставляют Валаамскому монастырю возможность процветать и в нравственном монашеском отношении, и по наружному устройству.

Статья вторая

Бедность прибрежных финнов. Связь их с подначальными. Вред от сих последним. Средства к отвращению сего вреда.

Берега Финляндии, приближающиеся к Валаамскому острову, представляют картину дикой природы более разительные, нежели Валаам. В 20 верстах от Кексгольма начинаются обнаженные каменные горы, прерываемые озерами, и провожают путника почти до самого Сердоболя. Вы едете несколько верст, не видите даже кустарника — одни камни свидетели бесплодия страны и бедности народной. Эта часть берега Ладожского озера, богатая камнями, очень богата нищими. Летом озеро покрывается челнами, несущими нищих по бурной пучине; зимою, едва встанет лед, целые стаи спешат в монастырь, несмотря на дальность расстояния, ни на лютость мороза — за укрухом хлеба; в иной месяц перебывает их в монастыре до 10 тысяч. Идут и женщины с грудными младенцами, и дети, и старики увечные. Переход через озеро очень опасен для полуобнаженных бедняков, и нередко несчастные замерзают среди озера. Достигнув Валаама, они рассыпаются по острову, ходят по братским келлиям, по пустыням, стоящим в уединенном лесу, в Скит — и таким образом безвременностью частых посещений не только нарушают спокойность иноков, но и вносят двоякого рода соблазны: соблазн деятельного греха и соблазн подозрения во грехе. Зло сим не ограничивается…

Дабы упрочить благосостояние и тишину Валаамского монастыря, в сем отношении кажутся мне нужными и полезными следующие меры:

{стр. 399}

1. Общежительный монах не имеет не только вещественной собственности, но и воли, следовательно, по своему произволению он и милостыни подать не может и не должен, а подает оную от лица своего общежития. Начальник чрез тех братий, коим вверено сие послушание, и потому, кажется мне, для нищего гораздо удобнее, а для монастыря гораздо спокойнее, для братии душеполезнее милостыню раздавать на Сердоболе, на имеющемся там монастырском подворье, отделяя на сие ежегодно сумму сообразно возможности и объявив о таковом распоряжении через земскую полицию береговым жителям; в монастыре же отнюдь ничего не давать, чем нищие скоро отучатся от опасных для себя и вредных для Валаамской братии путешествий на челнах и по льду. О сем предмете так рассуждает святой Исаак Сирианин, сей великий наставник монашествующим (Слово 13): «Всяка милостыня, или любы, или милосердие, или что-либо Бога ради непщуемо быти, и от безмолвия возбраняюще, и вземлюще око твое в мир и ввергающе тя в попечение, и смущающе тя от памяти Божия, и пресещающа молитвы твоя, и вводяще тя в мятеж и непостоянство помысл и возбраняюще тя от поучений Божественных чтений, яже есть оружие избавляюще от парений и ослабляюще охранение твое, и творяще тя по еже связатися ходити, и поеже уединитися сообращитися, и возбуждающе на тя погребенные страсти, и разрешающе воздержание чувств твоих, и воскрешающе еже от мира сего умертие твое и сводяще тя от возделания ангельскаго, и в части мирских поставляюще тя, да погибнет оная правда» [982]. Если же поместится в общежитии брат, имеющий собственность, и захочет часть оной раздать нищим, то обязан сию часть вручить настоятелю, а отнюдь не раздавать сам, как о сем повелевают и правила святые: «Не даждь, — говорит {стр. 400} Симеон Новый Богослов, — без отца твоего иже по Бозе, милостыню от пенязей яже принесл еси».

2. Благостояние монастыря еще более требует удаления из оного подначальных, которые и сами приходят в состояние отчаяния и подают резкий пример безнравственности братиям, соблазняют их беседами злыми, послабляют их в благочестивых подвигах. Как попечения, имеющие цель милосердия, столько похвальные для человека мирского, могут быть вредными для инока уединенного, так и пример порока и беседа злая несравненно резче действует на монаха, нежели на человека светского. «Якоже лютость, — говорит святой Исаак в 69-м Слове, — объемлющая новопрозябающая, пожигает тако и беседа человеческая, корень ума наченший злаконосити злак добродетелей, и аще беседа по инечесому убо воздержавающихся: понечесому же умаления мала имущих, вредити обыче душу, кольми паче беседа и видение невежд и буих да не реку мирских» [983]. Подначальный, живя противу воли на Валааме, не перестает скучать, негодовать на продолжительность службы, на строгость устава, суровость места, износить языком разврат и кощуны, живущие в его сердце, уныние свое и расстройство переливать в душу ближнего. Ужасно и достойно сожаления образцом отчаяния служат два подначальные иеродиакона Иосиф и Матфей: никогда они не исповедаются и не причащаются Святых Таин, никогда, ниже в Светлый праздник Пасхи, нельзя их принудить придти в церковь: живут как чуждые Бога и веры, предаваясь гнуснейшим порокам. Лица их — подобные только случалось мне видеть между каторжными в Динабургской крепости; прочие подначальные, может быть в других монастырях, оказали бы более плодов исправления, нежели на Валааме. В отдаленных монастырях, скудных монашествующими, могли бы они нести некоторые обязанности и принесть себе и обществу хотя и малую пользу. Таковыми полагаю: