-Ты бы его поднял, - сказала Катрин рабу.
Зеро устроил знахаря на трехногом табурете. Орех посидел, собрался с духом и подавленным голосом вынес вердикт:
-То не татуировка.
-А что же? - удивилась Катрин.
-Морок колдовской, - удрученно сказал Орех, до сих пор очень надеявшийся, что с истинной магией ему в жизни посчастливится никогда не столкнуться.
-Ерунда, - Катрин дернула оголенным плечом. - Татуировка. Только ее дарки сделали.
-Дарки?! - с ужасом переспросил знахарь, вспоминая рассказы отца о последнем мирном дарке, которого выпотрошили на островах, лет этак за десять до рождения самого Ореха.
-Дарки, - подтвердила Катрин. - Профессионалы. Рисунок безопасный. Только меня охраняет. Лапать без спросу не надо, и смотреть надлежит осторожно. Я тебя предупреждала?
-Предупреждала, - с сомнением согласился Орех. - Но я осторожно смотрел.
-Значит у тебя глаз острый, - предположила наглая северянка. - Сразу в глубь зришь. Наверное, сам на коже рисуешь?
-В Редро все с моими защитными знаками ходят, - слегка воспрял духом старик.
-Вот видишь, - у тебя своя магия, у дарков своя. Что тут странного?
-Я милорду сказать должен, - решил знахарь. - В тебе опасная хворь может таиться.
-Скажи-скажи, - согласилась Катрин. - Со мной осторожнее нужно, пообвыкнуть мне дать, подкормить. На всякий случай. Милорд знак мой уже видел, можешь не сомневаться. Ничего страшного с хозяином не случилось.
-А если что... - засомневался Орех.
-Какое "если"? Скажешь, провел надо мной первый очистительный обряд. Меня ведь море чуть к себе не забрало. Значит, дней через пять нужно еще одну духовную очистку провести. Случись что, - к тебе какие претензии? Сделал все что положено.
-Украшения ставить будешь, женщина? - мрачно поинтересовался знахарь.
Полностью игнорировать желание лорда Пайла было неосмотрительно. Оскорбится ведь конунг. Рановато ему нервничать.
-Серьги поставишь, - неохотно сказала Катрин. - Шесть штук, не больше. И подберешь побрякушки по моему выбору. Скажешь лорду, что остальное после второго обряда. Здоровье у меня слабое, сразу столько сокровищ в ушах не унести.
Работал старый гриб, надо отдать ему должное, умело. Катрин чувствовала только слабую тупую боль в становящемся все тяжелее левом ухе. Правое отяготилось единственной серьгой с приличных размеров изумрудом.
-Сойдет, - милостиво объявила Катрин, заглядывая в зеркало. Полированная поверхность была столь отвратительного качества, что молодая женщина различала лишь расплывчатые очертания своего лба.
Орех, который прикасался к опасной клиентке как к ядовитой змее, поспешно отступил.
-Замечательно работаешь, - похвалила Катрин. - Прямо кудесник иглы. На невесте лордовой ты морского змея выколол? Впечатляет.
- Нет, у нее родовой рисунок. Слушай, женщина, - неуверенно попросил знахарь, - позволь мне еще на руку посмотреть.
Катрин понимала, что Ореха мучает профессиональная зависть. Чувство, в общем-то, простительное.
-Смотри, только осторожно...
* * *
Вернулись домой к обеду. Старый ковылял с трудом, коленные суставы его совсем не держали, да и скользко было после дождя. Несколько раз хромой телохранитель ворчливо напоминал, чтобы северянка не вздумала откидывать капюшон. Незачем милорда позорить непристойно обрезанными волосами.
Клоринда поцокала языком на красоту в ушах "утопленницы" и шепотом сообщила, что милорд вернулся в скверном расположении духа. На Рататоск весьма сердит. Недостойно девчонка себя показала на судилище. Катрин политические оплошности будущей первой леди было глубоко пофигу. Левое ухо стало горячим и тяжелым. Поскольку обед задерживался, Катрин прихватила лопату и поднялась в сад. Копать не хотелось, к тому же заниматься сельхозработами в парчовом платье было как-то глупо. Катрин нашла сухое местечко под старой сливой, села и принялась лениво полировать черенок лопаты. Сверху, с галереи дома донеслись голоса. Кажется, Клоринда утешала малолетнюю хозяйку. Потом вмешался нежный голосок Эллилон. Сообща воспитывают. Нет, чтобы нормально выпороть сопливую миледи.
Катрин успела зачистить черенок до ровного и приятного светло-коричневого цвета. Болтовня наверху не утихала. Между тем, хотелось есть. Катрин раздраженно потрогала левое ухо, - по ощущениям, орган слуха увеличился раза в два. И побрякушки как колокола брякают.
С галереи свесилась Клоринда:
-Слышь, Зеленоглазая, хоть ты ей скажи. Не хочет с нами разговаривать гордая госпожа Рататоск.
"Ремень дайте, - я ей всё живо растолкую", - подумала Катрин, с неохотой вставая. Если этак сидеть, обеда вообще не дождешься.
Рататоск сжалась на корточках на полу галереи. Подол еще утром нарядного платья, был так заляпан грязью, как будто девчонка в футбол гоняла. Будущая леди упорно смотрела в пол, все четыре мокрые косицы уныло обвисли. Рядом с девочкой по полу, бренча цепочкой пристегнутой к кольцу на шее, прогуливалась такая же взъерошенная, светло-серая птица.
-Чего сидим, кого ждем? - поинтересовалась Катрин. - Пошли кушать, после еды все проблемы куда легче решаются.
Рататоск даже головы не подняла. Женщины завздыхали. Клоринда и Эллилон смотрели на девчонку с одинаковым сочувствием. Нет, бабам, положительно нужно своих детишек заводить. Пусть и незаконнорожденными получатся, все ж будет, кому носы утирать. Нечего вокруг этой крыски замурзанной мировую скорбь разводить.
Клоринда взяла Катрин за рукав, увлекла в сторону, зашептала:
-Ты с ней поласковее. Она тебя боится.
-Из-за подушки, что ли?
-Из-за подушки. Да и вообще...
-Замечательно. Ну и чего вы меня звали, если она меня боится?
-Так ты ей скажи строго, но ласково.
Катрин кивнула:
-Угу, у меня только так и получается. А где жених наш всемилостивый? И вообще, с чего такое горе вселенское?
-Милорд с Тимом ушли в кабак. Джином неприятность заливать и баб бестолковых ругать. Ратка-то на судилище опозорилась. Когда изменнику брюхо вскрыли, сблевала она. Милорда сильно забрызгала.
Катрин с некоторым сочувствием глянула на убитую горем девчонку:
-А вы что ждали? Ребенок еще. К пыткам и казням определенная склонность нужна. Или хотя бы привычка. Втянется Рататоск, еще покажет себя. Лет через пять-десять.
Клоринда сдвинула брови:
-Милорд десять лет ждать не может. И вообще не наше дело ему советы давать. Он накричал на Рату прилюдно, да длань приложил. Она ревела, потом онемела. Милорд уж пожалел, что стукнул дурочку, птицу ей обещанную купил, а она молчит. Успокоить ее нужно, иначе, когда милорд вернется, он нас всех...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});