Майор Мэллэрд отдал честь и ушёл. Питер Блад, нахмурившись, глядел в потолок, размышляя о странных превратностях судьбы. Его размышления прервал осторожный стук в дверь, и в кабинет вошёл пожилой слуга-негр с покорнейшей просьбой к его высокопревосходительству принять мисс Бишоп.
Его высокопревосходительство изменился в лице. Сердце его тревожно забилось и замерло. Он сидел неподвижно, уставившись на негра и чувствуя, что голос у него отнялся, что он не может произнести ни слова, и ему пришлось ограничиться кивком головы в знак согласия принять посетительницу.
Когда Арабелла Бишоп вошла, Блад встал, и если он не был бледен так же, как она, то потому только, что эту бледность скрывал загар. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Затем она пошла ему навстречу и, запинаясь, что было удивительно для такой сдержанной девушки, сказала срывающимся голосом:
— Я… я… майор Мэллэрд сообщил мне…
— Майор Мэллэрд превысил свои обязанности, — прервал её Блад. Он хотел сказать это спокойно, но именно поэтому его голос прозвучал хрипло и неестественно громко. Заметив, как она вздрогнула, он сразу же решил успокоить её: — Вы напрасно тревожитесь, мисс Бишоп. Каковы бы ни были мои отношения с вашим дядей, я не последую его примеру. Я не стану пользоваться своей властью и сводить с ним личные счёты. Наоборот, мне придётся злоупотребить своей властью, чтобы защитить его. Лорд Уиллогби требовал отнестись к вашему дяде без всякого снисхождения. Я же собираюсь отослать его обратно на его плантации в Барбадос.
Арабелла прижала руки к груди.
— Я… я… рада, что вы так поступите. Рада прежде всего за вас…
И, сделав к нему шаг, она протянула ему руку.
Он недоверчиво взглянул на неё.
— Мне, вору и пирату, не полагается касаться вашей руки, — сказал он с горечью.
— Но вы уже ни тот и ни другой, — ответила Арабелла, пытаясь улыбнуться.
— Да, но, к сожалению, не вас я должен за это благодарить. И на эту тему нам, пожалуй, больше говорить не стоит. Могу ещё заверить вас, что лорду Джулиану Уэйду меня бояться нечего. Такая гарантия, полагаю, нужна для вашего спокойствия.
— Ради вас — да. Но только ради вас самого. Я не хочу, чтобы вы поступали низко или бесчестно.
— Хотя я — вор и пират? — вырвалось у него.
В отчаянии она всплеснула руками:
— Неужели вы никогда не простите мне этого?
— Должен признаться, мне нелегко это сделать. Но после всего сказанного какое это имеет значение?
На мгновение задумавшись, она посмотрела на него своими чистыми карими глазами, а затем снова протянула ему руку:
— Я уезжаю, капитан Блад. Поскольку вы так добры к моему дяде, я возвращаюсь вместе с ним на Барбадос. Вряд ли мы с вами когда-нибудь встретимся. Может быть, мы расстанемся добрыми друзьями? Я ещё раз прошу извинить меня. Может быть… может быть, вы попрощаетесь со мной?
Он заставил себя говорить мягче, взял протянутую Арабеллой руку и, удерживая её в своей руке, заговорил, угрюмо, с тоской глядя на Арабеллу.
— Вы возвращаетесь на Барбадос, и лорд Джулиан едет с вами? — медленно спросил он.
— Почему вы спрашиваете меня об этом? — И она бесстрашно подняла на него глаза.
— Позвольте, разве он не выполнил моего поручения? Или он что-нибудь напутал?
— Нет, он ничего не напутал и передал мне всё, как вы сказали. Меня очень тронули ваши слова. Они заставили меня понять и мою ошибку и мою несправедливость к вам. Я судила вас слишком строго, хотя вообще-то и судить было не за что.
— А как же тогда лорд Джулиан? — спросил он, продолжая удерживать её руку в своей и глядя на Арабеллу глазами, горевшими, как сапфиры, на его лице цвета меди.
— Вероятно, лорд Джулиан вернётся в Англию. Здесь ему делать нечего.
— Разве он не просил вас поехать с ним?
— Да, просил, и я прощаю вам такой неуместный вопрос.
В нём внезапно пробудилась безумная надежда:
— А вы? О, благодарение небу! Вы хотите сказать… вы отказались… Да? Отказались, чтобы… стать моей женой, когда…
— О! Вы невыносимы! — Она вырвала руку и отпрянула от него. — Мне не следовало приходить… Прощайте!
Арабелла быстро пошла к двери, но Блад догнал её и схватил за руку. Лицо девушки залилось румянцем, и она горестно посмотрела на него:
— Вы ведёте себя по-пиратски. Отпустите меня!
— Арабелла! — умоляюще воскликнул он. — Что вы говорите? Разве я могу отпустить вас? Разве я могу позволить вам уехать и никогда больше не видеть вас? Может быть, вы останетесь и поможете мне перенести эту недолгую ссылку, а потом мы уедем вместе?. О, вы плачете? Почему? Что же я сказал такое, чтобы заставить тебя расплакаться, родная?
— Я думала, что ты мне никогда этого не скажешь, — произнесла Арабелла, улыбаясь сквозь слёзы.
— Да, но ведь здесь был лорд Джулиан, красивый, знатный…
— Для меня всегда был только ты один, Питер…
Им многое нужно было сказать друг другу. Так много, что губернатор Блад позабыл о всех своих обязанностях. Наконец он добрался до конца своего пути. Его одиссея кончилась.
А тем временем эскадра полковника Бишопа бросила якорь на рейде. Расстроенный полковник Бишоп сошёл на мол, где ему предстояло расстроиться ещё больше. Его сопровождал лорд Джулиан Уэйд.
Для встречи Бишопа был выстроен отряд морской полиции. Перед отрядом стояли майор Мэллэрд и ещё два человека, незнакомых губернатору: один маленький, пожилой, в тёмно-красном атласном камзоле, а другой большой, дородный, в камзоле военно-морского покроя.
Майор Мэллэрд подошёл к Бишопу.
— Полковник Бишоп! — сказал он. — Я имею приказ о вашем аресте. Вашу шпагу, сэр!
Бишоп побагровел и уставился на него:
— Что за дьявольщина… Вы говорите — арестовать… Арестовать меня?
— По приказу губернатора Ямайки, — сказал элегантно одетый маленький человечек, стоявший позади Мэллэрда.
Бишоп быстро повернулся к нему:
— Губернатора? Вы с ума сошли! — Он взглянул сначала на одного незнакомца, а затем на другого. — Но губернатор-то — я!
— Вы были им, — сухо сказал маленький человечек, — но в ваше отсутствие многое изменилось. Вы сняты за то, что покинули свой пост без уважительной причины и тем подвергли опасности колонию, за которую несли ответственность. Это серьёзная провинность, полковник Бишоп, как вам придётся убедиться. Учитывая, что на этот пост вы были назначены правительством короля Якова, возможно, вам будет предъявлено обвинение в измене. Ваш преемник сам решит вопрос — повесить вас или нет.
Бишоп, у которого почти замерло дыхание, выругался, а затем, дрожа от страха, спросил: