Поэтому она снова берет орех в зубы и забирается еще выше, на самый верх.
Вдруг оно умеет лазить по деревьям.
Осторожность лишней не бывает.
Воскресенье, 8 ноября (вечер–ночь)
На часах половина девятого, вечер воскресенья.
В то время, как «скорая» с Виржинией и Лакке несется по мосту Транебергсбрун; в то время, как начальник полицейского управления Стокгольма демонстрирует фотографию преступника журналистам; в то время, как Эли выбирает платье из гардероба мамы Оскара; в то время, как Томми выдавливает клей в пакет и ноздри его наполняются парами сладкого оцепенения и забвения; в то время, как белка – первое живое существо за четырнадцать часов – видит Хокана Бенгтссона, Стаффан, один из его преследователей, наливает себе чаю.
Он не замечает, что носик чайника треснул и большая часть воды вытекает на стол. Он что-то бормочет и еще больше наклоняет чайник, так что чай выплескивается, а крышка падает в чашку. Крутой кипяток брызжет ему на руки. Он роняет чайник, опускает руки по швам и перебирает в уме буквы ивритского алфавита, чтобы сдержаться и не засандалить чайником в стену.
Алеф, бет, гимель, далет...
Ивонн вошла в кухню и увидела Стаффана, склонившегося над раковиной с закрытыми глазами.
– Что с тобой?
Стаффан покачал головой:
– Ничего.
Ламед, мэм, нун, самех...
– Ты расстроен?
– Нет.
Кофф, Реш, Шин, Тафф. Так, уже лучше.
Он открыл глаза, указал на чайник:
– Дурацкий чайник.
– Почему это дурацкий?
– Да из него все мимо льется.
– Никогда не замечала.
– И тем не менее это так.
– Не думаю, чтобы дело было в нем.
Стаффан сжал губы и выставил перед собой обожженную руку, будто говоря: Мир. Шалом. Молчи.
– Ивонн. Я сейчас испытываю невероятное желание тебя... ударить. Поэтому прошу тебя: больше ни слова.
Ивонн отступила на полшага назад. В глубине души она была к этому готова. Она никогда не позволяла этому смутному подозрению овладеть ее сознанием, но все же чувствовала, что за благообразным фасадом Стаффана таится сдерживаемая ярость.
Она скрестила руки на груди и сделала пару глубоких вдохов, в то время как Стаффан неподвижно стоял, уставившись на чашку с плавающей в ней крышкой. Затем спросила:
– И что, ты всегда так?
– Как «так»?
– Поднимаешь на других руку, когда что-то не по-твоему?
– Я тебя ударил?
– Нет, но ты сказал...
– Вот именно, сказал. И ты меня услышала. И теперь все у нас хорошо.
– А если бы я не услышала?
Стаффан, казалось, совсем успокоился, и Ивонн расслабилась и опустила руки. Он взял ее руки в свои и легонько поцеловал тыльную сторону ладоней.
– Ивонн. Люди должны друг друга слушать.
Чай был разлит по чашкам и выпит в гостиной. Стаффан про себя отметил, что нужно подарить Ивонн новый чайник. Она спросила его, как проходят поиски в Юдарнскуген, и Стаффан рассказал последние новости. Она изо всех сил старалась увлечь его разговором на отвлеченные темы, но в конце концов последовал неизбежный вопрос:
– А где Томми?
– Я... не знаю.
– Не знаешь? Ивонн...
– Ну, он у приятеля.
– Хм. И когда он появится?
– По-моему, он собирался там заночевать.
– Там?
– Ну да, у этого, как его...
Ивонн лихорадочно перебирала в голове имена друзей Томми. Ей не хотелось говорить Стаффану, что она не знает, где ночует ее сын. Стаффан строго относился к вопросам воспитания.
– У Роббана.
– Значит, у Роббана. Это что, его лучший друг?
– Да, пожалуй.
– А как его фамилия?
– Альгрен, а что? Ты что, его знаешь?
– Нет, так, подумалось...
Стаффан взял ложку, постучал ею по чашке. Раздалось мелодичное позвякивание. Он кивнул:
– Хорошо. А вообще, знаешь, я считаю, надо позвонить этому Роббану и попросить Томми зайти домой на минуточку. Хочу с ним побеседовать.
– У меня нет его телефона.
– Ну а фамилия-то на что? Ты же знаешь, где он живет? Поищем в телефонном справочнике.
Стаффан встал с дивана. Ивонн покусала нижнюю губу, чувствуя, что строит лабиринт, откуда становится все сложнее и сложнее выбраться. Он вытащил телефонный справочник их района и, встав посреди комнаты, принялся его листать, бормоча:
– Альгрен, Альгрен... Хм. Какое там название улицы?
– Я... Бьёрнсонсгатан.
– Бьёрнсон... Нет. Тут нет никакого Альгрена. Зато есть на Ибсенсгатан. Может, это он?
Ивонн не ответила, и Стаффан ткнул пальцем в страницу и сказал:
– Попробую, пожалуй, ему позвонить. Как там его, Роберт?
– Стаффан...
– Что?
– Я обещала ему не рассказывать.
– Стоп, ничего не понимаю.
– Томми. Я ему обещала не рассказывать, где он.
– Значит, он не у Роббана?
– Нет.
– Так где же?
– Я... я же обещала.
Стаффан положил телефонный справочник на журнальный столик, подошел к Ивонн и сел рядом. Она отхлебнула чай, задержав чашку у губ, будто пряча за ней лицо, пока Стаффан дожидался ее ответа. Ставя чашку на блюдце, она заметила, что руки ее дрожат. Стаффан положил руку ей на колено.
– Ивонн. Ты должна понимать, что...
– Я обещала.
– Я просто хочу с ним поговорить. Ты, конечно, извини, но мне кажется, что именно вот это твое неумение решать проблемы вовремя и есть причина того, что сейчас происходит. Мой опыт показывает, что с подростками дело обстоит так: чем быстрее реагируешь на их поступки, тем больше шансов, что... Взять, к примеру, героинщика – если бы кто-нибудь отреагировал, пока он еще курил анашу...
– Томми такими вещами не занимается.
– Ты в этом совершенно уверена?
Повисла тишина. Ивонн понимала, что с каждой секундой ее «да» в ответ на этот вопрос становится все более неубедительным. Тик-так. Теперь можно считать, что она ответила «нет», не произнеся при этом ни слова. Иногда Томми действительно вел себя странно, придя домой. У него было какое-то странное выражение глаз. А что если он...
Стаффан откинулся на спинку дивана, зная, что сражение выиграно. Оставалось лишь оговорить условия. Глаза Ивонн поискали что-то на столе.
– Что ты ищешь?
– Мои сигареты, ты не видел?
– На кухне, Ивонн.
– Да. Да! Только не ходи к нему сейчас.
– Ладно. Тебе решать. Если ты считаешь...
– Завтра утром, перед школой. Обещай. Обещай, что не пойдешь туда сейчас.
– Обещаю. Хм, ну и что же это за таинственное место?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});