нам необходимо перебираться на новую ступень, если мы еще, как следует, не обжились на этой?
Господь не стал отвечать сразу. Он потер рукой гладко выбритый до синевы подбородок, как бы собираясь с мыслями, затем подался корпусом вперед и сложил руки на коленях, сцепив пальцы. Посидел немного в такой позе, а потом начал негромко:
— Понимаешь, Захария, — тут он опять остановился, и, как казалось, через силу продолжил, — все имеет свое начало и свой конец. Так происходит и с любой цивилизацией. Неважно как она развивалась, но конец обязательно будет. Я не говорю, что он непременно должен быть фатален. Нет. Но отсечка на каждом этапе развития обязательно присутствует. Это как промежуточный финиш в бесконечно долгой гонке. Та цивилизация, к которой принадлежу я, тоже подходит к своему завершающему этапу.
— Но как же… — вскинулся Захария, и ужас отобразился на его лице.
— Не перебивай, — спокойным и ровным голосом прервал его Господь. — Да. К завершающему этапу. Но разве я сказал, что он последний? Каждая цивилизация занимает во Вселенной свою нишу и переходит с одной ступени на другую в порядке живой очереди. Существует несколько таких ступеней. Человечество — низшая ее ступень, характеризуется тем, что ничего не знает о Законах Вселенной. Райанство, гибридная искусственная цивилизация — слудующая ступень, характеризуется тем, что пытается жить по Законам Вселенной, все еще имея о них смутные представления. Сиренианство — ступень еще чуть более высокая, на которой мы уже знаем о Законах Вселенной и живем в соответствии с ними. Придет время, и я чувствую, что оно придет уже скоро, когда нас позовут, и мы присоединимся к тем, кто пишет эти законы. Мы покинем этот уже освоенный нами клочок Галактики и возможно станем самой Вселенной или же переберемся в другие пространства. И нам жалко бросать начатое дело. Мы должны подготовить свою смену и передать ей ключи от нашей прежней квартиры. И мы хотим быть уверены в том, что передаем все это в надежные руки. Вам и землянам и возможно еще кому-то, кого успеем взрастить перед отбытием, предстоит занять наше место. Я не говорю, что это будет сейчас или в совсем скором времени. И у нас и у вас еще есть время подготовиться к смене караула.
— Я понял тебя, Господь. И мы постараемся не подвести своих родителей. Клянусь от себя и от пославших меня, приложить к этому все силы! — торжественно провозгласил Захария, встав по стойке «смирно», затем приложил ладонь к сердцу и склонил голову.
— Нам ничего другого не остается, как только надеяться на это. Ладно, вопросы еще есть?
— Есть. А можно не по теме? — замялся ангел от смущения.
— Выкладывай, — сказал Господь, опять небрежно откинувшись на спинку лавочки. Видно было, что ему и самому нравится участие в этом диалоге.
— Скажи, а почему тебя никак не изображают: ни на иконах, ни на портретах? Раньше я думал, что у тебя вообще нет никакого образа, вернее постоянного образа, а теперь вижу, что он есть и вполне осязаем. Так в чем причина?
— А как прикажешь меня изображать? В каком виде? В виде грозовой тучки, мечущей молнии? Или пылающего кустика, цветы которого хорошо выводят бородавки? А может в том, который ты видишь сейчас? И на кого я буду похож в этом виде? На Слепого Пью из «Острова Сокровищ» или того хуже, на кота Базилио? — откровенно рассмеялся Господь.
— А если снять очки? — поспешил ляпнуть Захария.
— А ты этого точно хочешь? — уже как-то зловеще осведомился Всевышний.
— Н-не знаю, — с ноткой неуверенности ответил ангел.
— Ну, смотри, тогда, — и он вдруг неожиданно снял очки.
Ох, лучше бы он этого не делал. Глаза Бога были не то, чтобы неприятные, они были СТРАШНЫМИ. Захария сразу вспомнил, где он видел этот взгляд. Причем, совсем недавно. Это был взгляд Колобка. Тогда на него из из темного провала Тартара взглянула сама СМЕРТЬ. И сейчас бездонная темнота принесла с собой цепенящий ужас неотвратимой смерти. Захария не мог самостоятельно оторвать взгляд от этих глаз, которые ледяными пальцами вцепились ему в сердце и начали сжимать его. Бог не стал долго испытывать крепость духа Захарии, поэтому быстро водрузил очки на свое место. Весь процесс не занял более двух секунд, но Захарии показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ужасное видение прекратилось.
— Так, значит, это ты был тогда? — сглатывая нежданно подступивший комок к горлу и постепенно приходя в себя, спросил Захария.
— Да, — сказал Господь, сразу поняв, о чем идет речь.
— Теперь понятно, почему мне так холодно сидеть рядом… Могильный холод…
— Умный ты мужик, Захария, но изрядный дурак, при этом! — засмеялся Всевышний, чем окончательно привел в сознание своего собеседника. — Холод вокруг меня, вовсе не из-за этого. Просто, так срабатывает синхронизация временных потоков.
— Эээ…
— Что такое, по-твоему, есть время? — спросил Господь.
— Ну-у, река, текущая из будущего в прошлое, через нас, находящихся в ней в настоящем, — неуверенно протянул ангел.
— Образно. И где-то даже верно. Но все-таки ответить затруднительно, да?
— Да, — не стал спорить Захария.
— Если затрудняешься выразить какую-то величину, то попробуй это сделать через другие величины. Дано: время, скорость и расстояние. Выражай! — потребовал Бог тоном, не терпящим возражений.
— Ну-у, — опять начал тянуть волынку ангел, — Расстояние разделить на скорость…
— Ничего делить не надо. Просто вырази, — уже чуть терпеливее проговорил он, как мать сыну — тихому троечнику.
— У меня в голове сплошной вакуум, — плаксивым тоном заявил Захария.
— Ладно, — вздохнул Бог. — Время, в широком понимании, есть скорость радиального распространения материи. Почему радиального? Потому что сразу по всем осям координат относительно горизонта событий. Уяснил?
Захария быстро-быстро закивал. А Бог продолжил:
— А что влияет на скорость?! Ну, хотя бы на скорость химических процессов?
— Катализатор? — робко предположил ангел.
— Да. А что может являться таким катализатором? — задал наводящий вопрос Господь.
— Ума не приложу, — нисколько не задумываясь, браво отрапортовал бестолковый Сын Божий.
— Тем-пе-ра-ту-ра! — по слогам, как первокласснику стал втемяшивать он и повторил. — Температура среды воздействия! С увеличением температуры, увеличивается скорость протекания реакции. В нашем случае, с увеличением температуры временные процессы убыстряются, и наоборот.
— Это что же… Выходит время в костре протекает быстрее чем в холодильнике, что ли?! — недоуменно пробормотал первоклассник-второгодник.
— В голове у тебя холодильник! — отмахнулся от него Бог. — Костер и холодильник влияют на скорость движения атомов, состоящих их протонов и нейтронов, то есть на величину самой материи, а не на ее положение. Время же, это не протоны с нейтронами, а кванты — связи между ними. Эти закрученные