Следующие слова Джульетт были так необычны и неожиданны, что казались продолжением безумия, дух которого, казалось, витал в хижине:
– Я даю тебе шанс спасти свою жизнь!
– Ты? С какой стати ты станешь помогать мне?
«Это обман», – думала Беренис, насколько она вообще еще могла думать.
Джульетт говорила медленно, словно специально продлевая ее агонию:
– Я не хочу, чтобы твой призрак преследовал меня. Я просто хочу, чтобы ты исчезла. Себастьян не узнает, что я все это устроила, и смирится с потерей денег, которые получил бы в случае твоей смерти. Фактически, если он сможет доказать твою супружескую измену, то возбудит судебное дело против маркиза и все равно добьется своего. Деньги достанутся ему. Почему бы тебе не уйти сейчас? Беги в лес. Найди Дарби Модифорда. Он будет только счастлив доставить тебя туда, куда ты пожелаешь. Последуй моему совету: ты никогда не будешь здесь счастлива, я позабочусь об этом. Каждый день ты будешь слышать о том, в какие часы Себастьян посещает меня – как он это делает с тех пор, как вы приехали, – и занимается со мной любовью, играет с нашим сыном, будущим хозяином Бакхорн-Хауса. Ты будешь жить в постоянном страхе за свою жизнь. Ты будешь бояться спать, бояться есть. Беги отсюда, графиня, пока не лишилась разума!
Глава 12
Беренис закрыла ладонями уши и бросилась из дома Джульетт – всхлипывающая, дрожащая, ослепленная слезами, не понимающая, почему она оказалась здесь и куда бежит. Она рванулась в лес, продираясь сквозь кусты, не обращая внимания на колючки, которые больно царапали ее и рвали юбку. Она неслась так, словно за ней гнался сам дьявол – почти обезумев от горя и отчаяния.
Наконец, она прибежала на то место, где ручей впадал в неглубокое озеро. Сердце ее неистово колотилось, и острая боль вонзалась между ребер при каждом вздохе. Она опустилась на траву и разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Снова и снова слышала она издевающийся голос Джульетт: «Разве он говорил, что любит тебя?» И сразу же звучал ответ, словно скорбный звон погребального колокола: «Нет! Нет! Нет!». И снова зловещее эхо: «Он собирается убить тебя!»
Ее била дрожь. Каждое слово, произнесенное креолкой, врезалось в ее память, а при мысли о мальчике Беренис хотелось кричать. Сердце ее, казалось, готово было разорваться от мучительной боли. Слушая ночью трагическую историю жизни Себастьяна, ей так хотелось сказать ему об их ребенке, подарить радость после неутешного горя – смерти Лизетт, но теперь было слишком поздно: другая уже сделала это.
Все утро она мечтала о прекрасной жизни, о тепле и уюте дома, где их будут окружать любимые вещи, о взаимопонимании и любви, все больше сближающей их. Она даже представила на мгновение, как Себастьян на цыпочках входит в комнату, чтобы посмотреть на их первенца: она лежит бледная и слабая после родов, а он берет на руки младенца, и глаза его сияют, когда он смотрит на нее с любовью и восхищением. И рядом их ребенок – крошечный, теплый, живой…
Почувствовав тошноту и слабость, она вытерла ладонью слезы. Джульетт права. Нужно бежать. Теперь, после всего, что она узнала, ей следует опасаться за свою жизнь. Беренис была невыносима даже сама мысль, что он снова может коснуться ее. Она лихорадочно шарила глазами по живой стене деревьев, изнывающих под полуденным зноем. Ей необходимо все обдумать, четко спланировать, не позволяя эмоциям взять верх, и постоянно подогревать, подстегивать свою ярость, которая даст силы, необходимые для побега. Этот бессердечный негодяй с самого начала задумывал убить ее, даже когда добивался расположения ее отца и брата. Лживый, жестокий интриган!
Если бы она не знала, что он намерен причинить ей столь страшное зло, то, возможно, смогла бы смириться с тем, что его любовница и сын живут с ней почти под одной крышей. Среди лондонских знакомых Беренис это считалось обычным делом: жены традиционно ограничивались ролью почтенных домохозяек, чьей основной обязанностью было рожать и воспитывать подобающим образом законных наследников, в то время как мужья получали удовольствие на стороне. Возможно, со временем она бы стала такой же холодной и безразличной, как многие замужние дамы, которых она знала в Лондоне. Нарожав достаточное количество наследников, они сами начинали прелюбодействовать за спиной у надоевших, равнодушных мужей, закрывающих глаза на поздних отпрысков, которые не имели с ними ни малейшего сходства. Но теперь, когда она знала, что Себастьян хочет избавиться от нее, невозможно было провести даже одну ночь в его доме.
– Никогда! – крикнула она вслух. Лучше убежать, найти Модифорда и подкупить его, получив помощь даже такой ценой, чем рисковать собственной жизнью и жизнью своего ребенка.
Она с горечью представила, в какую ярость придет Себастьян, когда обнаружит, что она сбежала, но гнев этот будет еще страшнее, потому что она попросит помощи у его злейшего врага. «Я сделаю это», – твердо решила она. Модифорд, конечно, мерзавец, но деньги есть деньги, а в Чарльстоне их у нее достаточно. Он был ее единственной надеждой, потому что она знала, что никогда не найдет дорогу в город без опытного проводника. Когда-то она посчитала это возможным, но теперь понимала, как глупа была подобная затея. Сейчас, хорошо зная предстоящие трудности, она убедилась, что нужны провожатые, которые могли бы обеспечить ей безопасный путь.
Наступало самое подходящее для побега время, и, приведя себя в порядок, насколько это было возможно, она направилась к дому. Чувства ее притупились, мысли же были ясны. Никакой суеты, никакой спешки. Ей понадобится лошадь, ружье, одежда, карта и деньги. Приближался полдень, а она слышала, как Грег и Дэмиан говорили, что форт, в котором расположился лагерем Модифорд, находился меньше, чем в часе пути. Таким образом, она сможет добраться до него до наступления темноты. Она решительно выбросила из головы мысль, что может случайно наткнуться на враждебно настроенных индейцев или что Модифорд при встрече поведет себя не по-джентльменски. У нее не хватало духу даже предположить, что тогда может произойти.
Двор был пуст – так же, как и кухня. Беренис наполнила плетеную корзину хлебом, сыром, положила туда немного фруктов и бутылку воды. Она не забыла и о трутнице: если не удастся найти форт Модифорда до темноты, ей придется развести огонь, чтобы отпугнуть диких животных. С корзинкой в руке она постояла у двери, ведущей в холл, напряженно прислушиваясь. Следующий этап осуществления ее плана требовал ловкости и находчивости: нужно было незаметно взять ключи Себастьяна. Беренис действовала спокойно и расчетливо, исполненная отчаянной решимости, которая толкает человека на самые невероятные поступки. Со стороны веранды она услышала мужские голоса. В это время дня веранда была в тени, и иногда мужчины располагались здесь, на воздухе, потягивая кофе и куря сигареты. Она узнала голос Себастьяна. Значит, ему уже настолько лучше, что он смог подняться? Подобно призраку, она проскользнула в спальню. Слова извинения готовы были сорваться с губ в случае, если она ошиблась и он все-таки остался в постели. Комната была пуста. Теперь предстояло выяснить, оставил ли он здесь свой сюртук. Оставил. Она обнаружила его висящим на спинке стула. Ее рука скользнула в карман. Пальцы сжали холодную связку железных ключей.