Читать интересную книгу Упущенный шанс Сталина - Михаил Мельтюхов

Ныне стало известно, что в СССР разведывательной деятельностью занимались минимум 5 ведомств — наркомат обороны (НКО), наркомат военно-морского флота (НКВМФ), наркомат внутренних дел (НКВД) (с февраля 1941 г. наркомат государственной безопасности (НКГБ)), наркомат иностранных дел (НКИД) и Коминтерн. В их деятельности имелась своя специфика, а история их разведок известна лишь в самых общих чертах. Военная разведка, созданная в 1918 г., после череды организационных изменений с 1939 г. называлась 5-м управлением НКО, начальником которого с апреля стал комдив И.И. Проскуров. Судьба этого человека известна недостаточно, даже по вопросу о времени его отставки с поста начальника военной разведки в литературе имеются разногласия. Так, Л.А. Безыменский и А.Г. Павлов пишут, что это произошло в июле, а И.В. Успенский — что в мае 1940 г. 26 июля 1940 г. 5-е управление НКО в качестве Разведуправления было включено в состав Генерального штаба и его начальником назначен генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, ставший одновременно заместителем начальника Генерального штаба. Разведка НКВД, созданная в 1920 г., также претерпела ряд организационных изменений и с июля 1939 г. называлась 5-м отделом Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД, а с февраля 1941 г. была преобразована в 1-е управление созданного НКГБ. Руководителем этой разведслужбы с мая 1939 г. был П.М. Фитин. Военно-морской разведкой занималось 1-е управление НКВМФ, которое накануне войны было включено в структуру Главного Морского штаба. Ее начальником был контр-адмирал Н.И. Зуйков980.

В литературе получил некоторое освещение вопрос о структуре разведки НКВД. Как указывает А.С. Феклисов, в 1940 г. в 5-м отделе ГУГБ существовали следующие отделения: три европейских, американское, дальневосточное, ближневосточное, информационно-аналитическое, оперативно-техническое, кадровое, финансовое и хозяйственное981. Внутренняя структура Разведуправления Генерального штаба982 к началу 1940 г. показана на рисунке (с. 242). Вопросы же непосредственной деятельности разведорганов никогда не поднимались в отечественной литературе, и, видимо, это произойдет еще не скоро, что, впрочем, вполне понятно, ибо многие из этих методов применяются и сегодня. Сведения об агентурной сети советской разведки накануне войны, несмотря на публикации последних лет983, все еще остаются фрагментарными.

Довольно распространенной в историографии является версия о кризисе разведки в период репрессий 1937–1938 гг., но, к сожалению, этот вопрос все еще не достаточно исследован. П.А. Судоплатов отмечает, что, хотя разведке был нанесен ущерб в связи с устранением многих опытных работников, контакты с агентами в основном были сохранены и в 1940–1941 гг. еще больше расширились. Созданные в 1930-е гг. разведгруппы и каналы получения информации продолжали исправно функционировать. Правда, с ноября 1938 по март 1939 г. поступление развединформации резко сократилось, потом же положение вновь стабилизировалось984, но неясно, на каком уровне. Видимо, в большей степени репрессии сказались на судьбах советских нелегальных агентов за границей, многие из которых были отозваны в Москву и репрессированы. Оценить же состояние центрального аппарата разведорганов из-за отсутствия необходимых материалов не представляется возможным.

Советская разведка добывала сведения не только через агентов и информаторов, но и посредством радиоразведывательной деятельности, которая, по оценке К. Эндрю и О. Гордиевского, осуществлялась на очень высоком уровне. Существовавшее в 1930-е гг. совместное подразделение радиоразведки НКВД и НКО осенью 1938 г. было расформировано. Специалисты по радиоразведке НКВД занялись перехватом и дешифровкой дипломатической документации иностранных посольств в Москве. В феврале 1941 г. группа дешифровки вошла в состав 5-го (шифровального) управления НКГБ, серьезным успехом которой стала дешифровка японских дипломатических кодов985.

Деятельность аналогичного подразделения военной разведки не отражена в доступной литературе. К. Эндрю и О. Гордиевский, ссылаясь на официальный источник, пишут, что подразделения войсковой радиоразведки — радиобатальоны СПЕЦНАЗ — были созданы в конце 1942 г. Однако радиодивизионы особого назначения (ОСНАЗ) существовали еще до войны. Например, в октябре 1939 г. в составе Украинского фронта имелось 4 радиодивизиона ОСНАЗ (368-й, 370-й, 372-й, 592-й), которые были развернуты в приграничной полосе от Любомля до Карпат и занимались радиоперехватом на территории Южной Польши. В советском гарнизоне в Приенай (Литва) в ноябре 1939 г. был развернут разведпункт 363-го радиодивизиона ОСНАЗ, входящего в состав Белорусского фронта и осуществлявшего разведку на территории Восточной Пруссии и северо-восточнее Варшавы. Такие же радиодивизионы имелись и в других приграничных округах. К началу Великой Отечественной войны существовало 16 радиодивизионов ОСНАЗ. Кроме того, имелась радиобригада Главного Командования в составе 6 радиодивизионов и радиополка, которая вела радиоразведку в более чем 1000-км полосе986. К сожалению, материалы о результатах деятельности этих частей не публиковались. Из доступных документов следует, что они занимались радиоперехватом, пеленгацией штабов войск противника, прослушиванием телефонных разговоров и постановкой радиопомех в приграничной полосе, их деятельностью руководило Разведуправление через разведывательные отделы военных округов.

Имеющиеся в отечественной историографии данные о состоянии советской разведки накануне войны слишком фрагментарны. Несколько больше известно о результатах деятельности разведорганов. Правда, анализ документальных публикаций последних лет987 свидетельствует об их определенной тенденциозности. Как правило, подбираются те документы, которые содержат сведения, подтвержденные последующими событиями и послевоенными исследованиями. Опубликованные разведдонесения служат иллюстрацией тезиса о том, что разведка честно делала свое дело. Эти материалы в свое время появились для подтверждения версии о вине Сталина, не реагировавшего на тревожные донесения, и до сих пор используются для этой цели. Однако в момент получения этих данных все было не столь однозначно. Трудно не согласиться с П.А. Судоплатовым, который пишет, что "руководство страны не смогло правильно оценить полученную по разведывательным каналам информацию, но надо сначала разобраться с вопросом, что представляла собою эта информация"988. В историографии отсутствуют исследования самих разведданных с точки зрения их достоверности и объективности, а выборочная публикация искажает картину предвоенных разведывательных материалов, так как менее достоверные сведения остаются неизвестными. Кроме того, и опубликованные материалы далеко не всегда соответствовали действительности и содержали взаимоисключающую информацию. Поэтому прежде всего следует оценить имеющиеся в нашем распоряжении разведданные с точки зрения их достоверности.

В литературе можно встретить утверждения, что "материал об основных положениях плана "Барбаросса", утвержденного Гитлером 18 декабря 1940 г., уже через неделю был передан военной разведкой в Москву"989. К сожалению, это не соответствует действительности. 29 декабря 1940 г. советский военный атташе в Берлине генерал-майор В.И. Тупиков доложил в Москву о том, что "Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года. Дано задание о проверке и уточнении этих сведений". Естественно, что, получив это донесение, Москва потребовала "более внятного освещения вопроса". 4 января 1941 г. из Берлина пришло подтверждение достоверности этой информации, основанной "не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам". Однако источник не видел этого документа и в его сообщении содержались следующие сведения: "Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на востоке". К тому же в повторном сообщении речь шла уже не о марте, а о весне 1941 г.990

Сам по себе этот факт является крупной удачей советской разведки, но следует отметить, что эта информация была неточна. 18 декабря Гитлер не отдавал приказа о подготовке войны с СССР (он сделал это еще в июне — июле 1940 г.), а подписал стратегический план войны с СССР — основной документ дальнейшего военного планирования. Сведения о возможном начале войны в марте 1941 г. после вывода из войны Англии были безусловной дезинформацией, так как в директиве № 21 "Барбаросса" был указан примерный срок завершения военных приготовлений — 15 мая 1941 г. и подчеркивалось, что СССР должен быть разгромлен "еще до того, как будет закончена война против Англии"991. Таким образом, советской разведке удалось получить сведения о том, что Гитлер принял какое-то решение, связанное с советско-германскими отношениями, но его точное содержание осталось не известным, как и кодовое слово "Барбаросса". Поэтому более правы авторы, просто пересказывающие донесение советского военного атташе.