Читать интересную книгу «Если», 2005 № 09 - Журнал «Если»

– А ты что-то имеешь против детей в обсерватории? – с ехидцей спросил его коллега.

– Скорее, нет. Просто, знаешь, растление малолетних – это уже статья…

Ученые коротко рассмеялись и разошлись по своим делам.

Папа Джейма хотел, чтобы сын стал сантехником. Мама Джейма хотела, чтобы сын стал священником. И Джейм стал астрономом, «исследователем космических пространств». Занятый подобными мыслями, Джейм и наткнулся у самых ворот обсерватории на паренька лет тринадцати, с интересом заглядывающего через забор. Своей эрудицией мальчик приятно отличался от обычных зевак, и ученый позволил ему пройти с ним в башню телескопа. Парень с интересом разглядывал огромную, направленную в небо трубу и всевозможную вспомогательную аппаратуру, расставленную вдоль круглой стены.

– Ну, ты тут пока осваивайся, – сказал Джейм, – только ничего не трогай, а я приготовлюсь к наблюдениям.

– А что вы наблюдаете? – спросил парень, следя за виртуозными действиями астронома, занятого приготовлением телескопа к наблюдениям: снятие массивных заглушек с трубы телескопа, открытие купола башни, запуск и тестирование аппаратуры.

– Да так, один интересный объект, – отозвался Джейм, не отрываясь от своих дел. – Под кодовым названием «Лебедь Х-1». Собственно, основная информация о нем поступает с орбитального телескопа, потому что самое интересное его излучение, рентгеновское, не пропускает атмосфера. Но у этого объекта есть еще и оптическая компонента – слабенькая звездочка, которая тем не менее просвечивает сквозь нашу атмосферу. Вот ее-то мы и наблюдаем, работая по программе этого орбитального телескопа. Мы просто сличаем расположение этой звездочки на небе с направлением на нее, определяемым телескопом в космосе. Но это, конечно, весьма общее и упрощенное представление о нашей программе, там еще много других тонкостей и заморочек. Кроме нашей, в ней задействованы еще три обсерватории. Кстати, эта звездочка, как и рентгеновское излучение, тоже переменна, ну, меняет свою яркость…

– Я в курсе, что значит переменна, – заверил юный гость.

– Ах, да, вы же у нас все знаете, молодой человек, – вспомнил астроном. – Тебя, кстати, как зовут?

– Петр.

– Петр, – повторил Джейм, – как величественно. А меня Джейм Самс.

Он наконец рассмотрел парня и улыбнулся. Как бывает обманчива внешность человека и как она порой не соответствует его интеллектуальному потенциалу. Мальчик был довольно высок, с круглым румяным лицом, огромными голубыми глазами, вздернутым носом и какими-то слишком белыми кудрявыми волосами. Однако то, во что он был облачен, мягко говоря, несколько не соответствовало ни его умственным способностям, ни его настоящему местонахождению. Из-под пестрой, на три размера большей рубашки с изображением хитовой рок-группы выглядывали черные кожаные брюки, испещренные змейками, и высокие байкерские ботинки. Композицию завершали темно-сиреневый, тоже кожаный, жилет нараспашку, увешанный цепочками, и кольцо в ухе. Короче, налицо последний писк молодежной моды. Парень и сам невольно оглядел себя. «Да, перемудрил я сегодня с модой, – подумал он, – надо быть скромнее».

– Так вот, Петр, – монотонно продолжал Джейм, – эта звезда переменна потому, что…

– Она вытянута по направлению к своему невидимому спутнику, – подхватил гость, – и поворачивается к нам разными сторонами по мере движения по своей орбите: эффект эллипсоидальности.

– О, я молчу, – рассмеялся астроном. – Вижу, ты знаешь не меньше меня. Слушай, ты часом не вундеркинд, парень?

Петр замялся.

– Нет, – сказал мальчик как будто неуверенно. – Просто… просто интересуюсь. У меня по математике двойка, – вдруг добавил он.

Последнее откровение было неожиданностью даже для него. Часть гигантского купола медленно открылась, свет в павильоне погас, и над головой засверкали мириады звезд.

– Конечно, – сказал Джейм, – в наши задачи входит еще тщательное наблюдение переменности данной звездочки для уточнения мельчайших деталей этой переменности. Вот сейчас мы на нее наведемся и в течение четырех часов каждые 10 секунд будем регистрировать ее спектр и блеск. Учитывая все услышанное от тебя, я уверен, что ты узнаешь и этот неровный крест почти в зените.

Джейм опять не придал значения некоторому замешательству и неуверенному кивку парня, разглядывающего большой звездный крест. Как раз со здешними созвездиями он был знаком бегло.

– Да, да, – продолжал Джейм, – это и есть Лебедь. Он практически весь расположен на Млечном пути, где плотность звезд, таких, как оптический спутник Х-1, достигает сотен на квадратную минуту. Тут без точной наводки по координатам не обойтись.

Астроном пробежал пальцами по микропульту управления телескопом, встроенному в его массивную стойку, и огромная махина, тихо урча, плавно навелась в нужную точку неба около зенита. Встроенные в телескоп спектрометры и электрофотометры тут же ожили, принимая данные и пробуждая остальную записывающую аппаратуру.

– Ву-а-ля, – резюмировал Джейм, опускаясь на стул и переводя дыхание.

– А нельзя ли взглянуть на нее в окуляр? – вдруг спросил Петр, заранее зная ответ.

– В окуляр? – Джейм на секунду задумался. – Ты знаешь, для этого придется отключить всю навешанную на него технику и, собственно, вставить этот самый окуляр. Вообще-то астрономы уже практически не занимаются визуальными наблюдениями – есть приборы гораздо точнее глаза. Это только со стороны кажется, что здесь полно романтики… Ну, хорошо, ради тебя я готов пожертвовать несколькими драгоценными минутами. А пока я ищу окуляр, ты можешь взглянуть в этот «искатель».

Вид в прикрепленную параллельно основному телескопу небольшую трубу был, конечно, очень эффектен. Но то, что виделось в окуляр 300-дюймового телескопа, просто потрясало! Десятки, сотни тысяч звезд самой гущи Млечного пути усеивали круглое поле зрения. По мере уменьшения яркости их число росло в геометрической прогрессии, и на самом пределе видимости звезды сливались в сплошную, едва различимую молочную пелену. Вместе с тем фон изображения был достаточно темным, и объект Лебедь Х-1, вернее, его оптический компонент, отчетливо выделялся среди тысяч таких же, как он, звезд, располагаясь строго в центре изображения. Потом телескоп был наведен еще на несколько объектов – звездные скопления, туманности, галактики, даже на одну планету, четвертую от этого Солнца, которую Джейм называл Марс. И хотя Петр не раз любовался подобными красотами космоса, их вид в большие телескопы каждый раз его завораживал.

– Вообще-то, работа по Х-1 довольно монотонна и рутинна, – сказал Джейм, возвращая отключенные приборы к их обязанностям. – Гораздо занятнее становится уже потом, во время обработки добытой информации, когда ты можешь получить реальные факты и выводы, а если повезет, сделать открытие… В особенности если у тебя есть какая-либо гипотеза. Я, к примеру, считаю, что рентгеновские всплески Х-1 специфическим образом упорядочены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});