Лейно нагнул голову и пробормотал:
— Таков я, когда речь о тебе.
Кейтлин протянула правую руку к голове, провела по виску, щеке, скуле к уху, кончики пальцев шевельнули его волосы.
— Какой ты у нас милый мальчик!
Лейно смутился и хлопнул себя свободной рукой по бедру.
— Кейтлин, не надо — я зять Дэна и Лиз, ты это помнишь, и Лиз… но ты не такая, какой я себе представлял тебя. Ты очаровательна, ты отдаешь, ты достойна восхищения. — Он задохнулся. — Прости меня. Это говорит виски.
— А ты молчишь? — спросила она ласковым голосом.
— Какая разница?
Кейтлин отодвинулась и обняла его. Через плечо она видела, как Бродерсен обнимал Джоэль. Они поглядели друг на друга и коротко, — чтобы никто не увидел, — обменялись одобрительными знаками.
Последними ушли Сюзанна и Руэда. Разговор был оживленным, но в конце концов усталость взяла свое. Он проводил ее до двери.
— Спокойной ночи, Карлос, — сказала она. — Или скорее доброго утра…
Услыхав нервные нотки в ее голосе, он пригнулся и поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, Сюзанна, — сказал он и отправился к себе.
Как требовала программа, автопилот вывел корабль на орбиту на известном расстоянии от Т-машины; переход к невесомости пробудил некоторых членов экипажа, все еще отсыпавшихся после нарушения режима. Более опытные пристегнулись.
Бродерсен находился в своем кабинете и производил вычисления: «Вилливо» потратил бездну реакционной массы в своем путешествии, и капитан хотел знать, что еще можно позволить себе, когда в дверях показалась Кейтлин.
— Ну, привет, — сказала она обрадовавшись. — Как дела?
Заметив ее смятение, Бродерсен отстегнулся от кресла и метнулся навстречу, чтобы обнять ее. Она ответила объятием.
— Милая, что случилось?
— Ох, не знаю, не знаю, — сказала она, припадая к плечу. Они плыли вместе. — Ты лучше скажи, как сложилось у вас с Джоэль.
— Все хорошо. Два или три раза. Конечно, она не столь хороша, как ты, макушла, но все в порядке. Не думаю, что потребуются частые повторения. Не обижая Джоэль, откровенно говоря, надеюсь, что они не потребуются. Я предпочитаю тебя.
— А я тебя, — она поежилась.
— Ты хочешь сказать, что Мартти грубо обошелся с тобой?
— Нет, нет и нет. Он был пьян, но пытался обращаться со мной, как с хрустальной принцессой. А во всем прочем был ни на что не способен… ни на что. Не спрашивай, что я делала. Потом мы спали, и хмель уже оставил его. Он плакал. Только не говори ему, что я рассказала тебе, ладно?
— Конечно, нет.
— Как ты думаешь, продолжать? Он сказал «нет», но плоха та любовница, которая не может помочь своему любовнику… — Кейтлин ощутила, как Бродерсен напрягся. — Нет, лучше пусть поскорбит немного.
— Я предлагаю тебе то же самое. И, пожалуйста, подтверди, что я не жадюга.
— Да, мой драгоценнейший, ты не жадюга. Он рассмеялся и обнял ее.
— Ну, Пиджин, пока я еще капитан этого летучего голландца, и могу диктовать свои условия. Итак, сегодня мы отдыхаем, а потом приступим к своим обязанностям… м-м-м-м-м-м.
Глава 32
Корабль все глубже и глубже уходил в поле, окружавшее Звездные ворота, Дану растворялась в сияющее пятно, а Бродерсен гадал, стала ли прощаться грустная Кейтлин с миром, который заворожил ее и которого ей никогда более не увидеть, или и она тоже покорилась неповторимому приключению? Как бы хотелось ему, чтобы Кейтлин оказалась сейчас возле него в рубке управления, где он сидел без всякого дела. Что, если и впрямь вызвать ее? Нет, как врач она обязана находиться в госпитальной каюте — на всякий случай. Если не говорить о том, что этот всякий случай принесет всем мгновенную смерть.
С шепотом химических ракет на несколько минут вернулась невесомость. «Чинук» двинулся к последнему маяку, отливавшему серебром. Фиделио самым решительным образом настоял на том, чтобы перед прыжком они прошли каждую базу. Данная последовательность маяков должна обязательно привести к другим Т-машинам: в то же время нельзя было исключить, что строители или позаботились, или не успели соорудить Звездные ворота в конце всех более коротких маршрутов. Многие из них кончаются просто в межзвездном пространстве, — нигде… так бы закончился случайный полет вокруг цилиндра. И вся разница определялась тем, в каком порядке корабль проходил маяки. Возле этой транспортной машины их было девять, что давало более трети миллиона мест назначения. Неужели Иные посетили все из них?
«Чинук» направился самым простым и очевидным путем. От внешнего маяка он шел внутрь зигзагом, позволявшим израсходовать минимальное количество энергии. Такой путь должен был привести куда-нибудь, если Иные ценили элегантность технической мысли… и если их не ограничивали внешние факторы.
Но если за этими Воротами ничего не было, изгнанникам придется провести конец своей жизни в пустоте. Невесомость можно терпеть очень недолго: вес необходим для сохранения здоровья. При постоянном ускорении реакционная масса быстро закончится. Остается раскрутить корабль по большому радиусу, чтобы минимизировать центральные силы и эффект Кориолиса.
Предвидевшие подобную возможность проектировщики учли ее во время модификации транспорта класса «Королева». Корпус можно было разделить на две половины; требовалось поработать, лишь часть дел осуществлялась с помощью взрывных швов, но возможность такая имелась. Потом обе половины должен был соединить кабель из волоконного материала с повышенной прочностью на разрыв. Под действием боковых двигателей они должны разойтись на два километра; те же двигатели должны раскрутить разделенный корабль. Тогда на борту его образуется псевдотяготение, почти равное земному. Но кабель будет передавать энергию от реактора к жилам помещения, и еще одно Колесо закружит в космосе… другая тюрьма.
Бродерсен скривился, не впервые обдумывая перспективу проведения подобных работ со своим неукомплектованным экипажем. Сложностей оказалось гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Уже простое уравновешивание масс обеих полусфер, не говоря о выходе наружу в космических костюмах… «Но мы сделаем это, если придется, — дал он себе обет. — И выброси в помойку это тупое слово «тюрьма». Слышал? Здесь будет Пиджин!
И потом она тоже умрет».
Бродерсен резко, словно отмахиваясь, повел рукой и обратил все свое внимание вовне. Цилиндр светился уже вблизи. Он попытался представить, каким его видят Джоэль и Фиделио, воспринимая непосредственные показания приборов, когда направляют корабль сквозь силы, отрицавшие пространство и время. Но ему никогда не узнать этого. Переживания голотевтов лежали за пределами слов; в области мистики, или, быть может, даже за нею. Ему же лучше стоило обратиться к практическим вопросам. Оба голотевта были подключены к машине; они и сами не имели представления о том, куда перенесется корабль и что именно предстоит незамедлительно осознать и сделать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});