Читать интересную книгу Квинканкс. Том 1 - Чарльз Паллисер

Она смотрела на меня в оцепенении.

Я взял ее за руку:

— Пойдем. Нам нужно к миссис Фортисквинс.

Матушка устало кивнула, и мы отправились в путь. Мы шагали и шагали, небо темнело и темнело, вскоре пошел дождь и вымочил нас до нитки. Матушка все неуверенней держалась на ногах, и мне приходилось ее подгонять. Ни я, ни она не знали эту часть столицы (мы находились в Клеркенуэлле), но, чем больше сгущалась тьма, тем меньше нам хотелось обращаться с вопросами к прохожим, потому мы часто сбивались с пути и, одолев длинную улицу, обнаруживали, что нужно развернуться и идти обратно. Впервые у меня возникла искусительная мысль попросить милостыни, но я знал, что за такое правонарушение меня может прихватить констебль, особенно в благоустроенных кварталах, до которых мы наконец добрались. Тем не менее я — с выражением, как я надеялся, настойчиво-просительным, но и гордым — заглядывал в лица немногих хорошо одетых прохожих, что попадались нам по пути (к чему меня вынуждала забота не о себе, но о матушке), и однажды мне повезло: бедно одетая женщина одарила меня одним пенни. Я купил на эти деньги кусочек хлеба, и мы поделили его во время одной из наших частых остановок, необходимых матушке, потому что она совсем выбилась из сил.

Глава 43

По мере приближения к дому миссис Фортисквинс меня все больше заботило, как она нас примет. Если она выказала такое недружелюбие, когда мы были далеки от крайней нужды, то как поведет она себя теперь, когда мы явимся без гроша, одетые едва ли не в лохмотья? И все же мыслимо ли, чтобы она отказала нам в помощи?

До дома на Голден-Сквер мы добрались за полночь, в окнах не виднелось ни огонька. Я подумал, не походить ли ночью по улицам, а в дом постучаться утром, но, взглянув на матушку, с волос и платья которой бежали ручьи, а зубы выбивали дробь, я осмелел. Я дернул колокольчик, и звон, раздавшийся по ту сторону дверей, показался грубым осквернением ночной тишины.

Тут же в верхних окнах появился свет, с лестницы донеслись шаги, и из-за двери донесся тревожный голос миссис Фортисквинс:

— Кто там?

Поколебавшись, я ответил:

— Джон Мелламфи и его матушка.

Наступила тишина, потом послышался скрип засовов, и дверь приоткрылась на длину цепочки. На нас упал свет свечи, потом цепочка была снята, дверь распахнулась — с порога на нас удивленно глядели миссис Фортисквинс и ее служанка, обе в ночных одеяниях.

— Это и вправду вы, — воскликнула миссис Фортисквинс и, к моему облегчению, одарила нас самой приветливой улыбкой. — Входите, входите, — пригласила она.

Мы вошли, и, пока служанка запирала дверь, миссис Фортисквинс провела нас в приемную и засуетилась, зажигая свечи.

— Рада вас видеть, дорогие. Я много думала о вас обоих и гадала, почему вы не возвращаетесь.

При этих словах матушка бросилась ей на шею.

— Бедная моя Мэри. — Миссис Фортисквинс погладила ее по плечу. — Не стану и рассказывать, как часто я спрашивала себя, где вы обретаетесь и что делаете. Я посылала в «Голден-Кросс» за сведениями, но там нет даже записи о том, что вы у них останавливались. Просто загадка!

Покраснев, матушка с упреком взглянула на меня.

— Было так любезно с твоей стороны принести мне подарок к Рождеству, — продолжала миссис Фортисквинс, — но глупая девчонка Доркас, моя прежняя служанка, не подумала спросить твой адрес. Ты должна все мне рассказать. Почему ты ко мне не приходила?

— Меня не пускал Джонни! — выкрикнула матушка.

— В самом деле? Почему?

— Он тебе не доверял. Он стал такой подозрительный и злой, что меня это просто пугает.

В устремленных на меня глазах миссис Фортисквинс появилось очень странное выражение.

— Надо же, — произнесла она. И затараторила внезапно, словно лишь сейчас заметила, как мы обессилены и плохо одеты: — Ой, да на вас обоих сухой нитки нет! О чем я только думаю! Чекленд приготовит вам постели и разожжет наверху огонь, а я подогрею суп. Разговоры подождут до завтра.

Матушка засыпала стоя, но все же немного подкрепилась, а затем нас отвели наверх, в комнату, где был разожжен камин и ждали две прогретые кровати. Миссис Фортисквинс помогла матушке снять промокшее платье и заметила, как та придерживала футляр в кармане на нижней юбке.

— Давай, я ее заберу, — протянула руку миссис Фортисквинс.

— Нет, — отрезала матушка.

— Давай, дорогая, не будь глупенькой.

Но матушка отпрянула с испуганным лицом.

— Пожалуйста, не трогайте, миссис Фортисквинс, — попросил я. — Она всегда в ней спит.

— Конечно, конечно, — кивнула миссис Фортисквинс и вскоре вышла.

Какое наслаждение было снова заснуть на душистом белье, в постели без насекомых! Матушка тут же сомкнула глаза, я же некоторое время лежал без сна, упрекал себя за прежнее недоверие к миссис Фортисквинс и гадал, скольких из пережитых за последние два года страданий можно было бы избежать, если бы матушка не последовала моему совету.

На следующее утро мы спустились к завтраку поздно, наша хозяйка вновь принялась вовсю хлопотать и заботиться 0 нас, и я решил бы, что был к ней несправедлив, если бы не чувствовал в ее присутствии прежнее легкое беспокойство. Матушка, напротив, как можно было заметить, доверилась ей полностью, и когда миссис Фортисквинс непременно пожелала услышать, что мы пережили со времени последней встречи с нею, матушка выложила все. Как она пыталась найти место гувернантки. Как мы все больше нищали, потому что не только не получили денег за мебель, но были обмануты и преданы нашей старой служанкой. Как в результате за нами гонялись бейлифы.

Тут миссис Фортисквинс воскликнула:

— Бейлифы! Так вам грозит арест?

Матушка кивнула, а я тревожно наблюдал за миссис Фортисквинс, поскольку она получала в руки опасное оружие, которое при желании могла бы использовать против нас.

— О какой сумме идет речь? — спросила она.

— Сто пятнадцать фунтов.

— Не волнуйся, дорогая, это такие пустяки! Я поручусь за тебя и заплачу долг, так что ордер на арест отзовут.

Пока матушка рассыпалась в благодарностях, я сказал себе, что, если миссис Фортисквинс выполнит обещанное, я точно был к ней несправедлив. И еще: со времени нашей последней встречи ее финансовые дела существенно поправились.

— Но у меня не будет средств, чтобы отдать долг, — призналась матушка. — Одни только надежды, очень неопределенные.

— В самом деле? Какие именно?

Матушка начала рассказывать ей о мисс Квиллиам, как мы долгое время считали ее своей подругой.

— А потом она нас предала, — сказала матушка.

— Мама, мы не можем утверждать это с уверенностью, вмешался я.

— Дорогие мои, как это отвратительно! — воскликнула миссис Фортисквинс. — Что же произошло?

— Ну, — неуверенно начала матушка, бросив на меня пугливый взгляд; я нахмурился. — У меня есть документ, который… который может стоить кучу денег.

— Правда? Должно быть, это тот самый предмет, с которым ты вчера ночью не захотела расстаться. Это выглядело очень странно, моя дорогая.

— Я боюсь его потерять, потому что это очень опасно для нас с Джонни. А история заключается в том, что я решила его продать…

— Продать? — прервала ее миссис Фортисквинс. — Кому?

Опередив меня, матушка проговорила:

— Сэру Персевалу Момпессону.

— Да? — бросила миссис Фортисквинс. И, помолчав, спросила: — А какую роль тут сыграла мисс Квиллиам?

— Я попросила ее отправиться к сэру Персевалу с письмом от меня. Но она вместо этого пошла к… к агенту той стороны, которая желает зла мне и Джонни. Нам пришлось бежать из своего жилья, и идти было некуда, только сюда.

— Понятно. — Миссис Фортисквинс произнесла это медленно, опустив взгляд. Потом подняла глаза, улыбнулась нам обоим и бодро проговорила: — И слава Господу, что вы здесь! Первым делом мы заплатим этим жутким бейлифам. Где их найти?

Я дал ей адрес магистратуры, где был выдан ордер на наш арест, и она немедля послала туда служанку в наемном экипаже. Та вернулась через час и доложила, что полная сумма нашего долга составила сто тридцать фунтов, включая судебные расходы. Миссис Фортисквинс послала Чек-ленд обратно с банковским билетом, и к концу позднего ленча матушка получила в руки квитанцию на всю сумму. Она обняла миссис Фортисквинс, и они всплакнули, прижавшись друг к другу.

Осушив слезы и оправив одежду, они перешли к делам. Теперь мне нужно продать кодицилл, — сказала матушка. — Но как добраться до сэра Персевала?

Она примолкла, словно ожидая, что миссис Фортисквинс предложит свои услуги, но та ничего не говорила, и я, поскольку она не заинтересовалась кодициллом, счел свои подозрения неосновательными.

Матушка продолжала: