На этот, еще не произнесенный вслух, вопрос ответил голос переводчика:
— Это последние из «читуми». Остались только «таупту».
Бек медленно направился к загону. На сгрудившихся в кучу, чтобы защититься от порывов ледяного ветра, несчастных существ было почти невыносимо спокойно смотреть. Подойдя вплотную к защитному ограждению, Бек заглянул внутрь. «Читуми» повернули головы в его сторону. Они, казалось, скорее чувствовали, чем видели его приближение своими слепыми глазами. Вид у них в самом деле был жалкий, лохмотья едва прикрывали их изможденные тела, представлявшие из себя скорее туго обтянутые огрубевшей кожей скелеты. Они безусловно принадлежали к одной и той же расе, что и «таупту», но на этом все сходства между ними и заканчивалось. Даже несмотря на весь позор пребывания в загоне и царившее в нем убожество эти существа буквально излучали одухотворенность. Древняя, как мир, история, подумалось Беку: торжество варварства над цивилизацией. Он бросил исполненный злобы взгляд в сторону Эпиптикса, в ком он видел существо по самой натуре порочное, лишенное какого-либо благородства. Внезапно возникший приступ ярости охватил его всего целиком, заставив позабыть обо всем остальном на свете. В состоянии умственного исступления он бросился вперед очертя голову, неистово размахивая кулаками. «Читуми» одобрительно загудели, подбадривая его, но это ничуть не улучшило его положения. К нему бросились несколько находившихся поблизости «таупту», схватили его, оттащили от загона и прижали к стенке здания, держа его за руки, пока он не прекратил сопротивления и обмяк.
Все тем же бесстрастным голосом из коробки у себя на груди, как будто вовсе и не было тщетной попытки взбунтоваться, Эпиптикс произнес:
— Вот это и есть «читуми». Их осталось совсем немного. Скоро они будут полностью ликвидированы.
Сквозь стены здания донесся еще один ужасный скрежещущий звук.
— Пытаете «читуми», да еще и заставляете других слушать?
— Ничего не делается без особой на то причины. Следуйте за мною и поглядите.
— Я уже достаточно нагляделся. — Бек устремил взор вдаль, пробежался взглядом вдоль линии горизонта.
Ждать помощи было неоткуда, как не было и места, куда можно было бы бежать — повсюду были только мокрые развалины, черные горы, дождь, ржавчина, неминуемая гибель... Эпиптикс дал знак. Двое «таупту» поволокли его назад, в здание. Бек сопротивлялся. Он брыкался ногами, пытался высвободиться, мгновение расслабляя все мускулы, так и сяк извивался всем телом — не все тщетно. «Таупту» пронесли его без особых усилий с их стороны через широкий вестибюль и втолкнули в помещение, залитое ярко-зеленым светом. Бек тяжело и часто дышал, двое «таупту» продолжали стоять с ним рядом. Он сделал еще одну попытку вырваться, но их пальцы были, как клещи.
— Если вам удастся обуздать свои агрессивные устремления, — раздался бесчувственный голос переводчика, — вас освободят.
Поток бешеных ругательств застрял в горле у Бека. Бороться было бесполезно и даже, пожалуй, недостойно. Он выпрямился во весь рост, коротко кивнул. «Таупту» отступили назад.
Бек стал разглядывать комнату, в которую его затолкали. Полузакрытая нагромождением заставивших комнату шкафов с электроаппаратурой, в дальнем конце комнаты виднелась широкая плоская рама с решеткой из блестящих металлических прутьев внутри нее. У самой стены стояли в оковах четверо ксексиан. Исходя из каких-то для него самого не очень-то ясных соображений, Бек решил, что это «читуми» — это ему подсказывало какое-то подспудное ощущение благородства, доброты, храбрости «читуми», именно эти качества делали их его естественными союзниками в борьбе против «таупту»... Вперед вышел Эпиптикс, неся в руках предмет, оказавшийся очками без стекол.
— В данный момент вы еще очень многого не понимаете, — сказал, обращаясь к Беку, Эпиптикс. — Здешние условия сильно отличаются от земных.
Можно только благодарить Господа Бога за то, что они так отличаются, подумалось Беку.
— На Айксексе имеются две разновидности людей: «таупту» и «читуми». Они различаются наличием нопала.
— Нопала? А что такое нопал?
— Вот это вам и предстоит узнать. Прежде всего, мне хотелось бы провести один эксперимент с целью выявить, насколько у вас развита так называемая псионическая чувствительность. — Он показал на очки без стекол. — Этот несложный прибор изготовлен из очень необычного материала, вещества, совершенно вам неизвестного. Попробуйте-ка поглядеть с его помощью.
Чувство отвращения ко всему, чего касается рука «таупту», заставило Бека непроизвольно отпрянуть назад.
— Нет.
Эпиптикс протянул ему очки. Лицо его, казалось, исказилось в насмешливой гримасе, хотя на самом деле не дрогнул ни единый мускул на сером, испещренном сухожилиями лице инопланетянина.
— Мне снова придется прибегнуть к силе.
Превозмогая себя, Бек выхватил из его рук очки, одел их.
Не произошло ничего особого, не последовало никаких искажений зрительных восприятий.
— Поглядите внимательно на «читуми», — сказал Эпиптикс. — Линзы этих очков добавляют — скажем так — некое новое измерение вашей способности видеть.
Бек глянул на «читуми». Широко открыл глаза, вытянул вперед шею. На какое-то мгновенье перед ним мелькнуло — что? Что именно он вдруг увидел? Этого он уже никак не мог вспомнить. Он поглядел еще раз, но теперь линзы очков только мешали. Контуры «читуми» затуманились, верхнюю половину их тел прикрывали расплывшиеся черные кляксы, похожие на гусеницу. Странно! Он посмотрел на Птиду Эпиптикса. И удивленно заморгал. Увидев снова, как и раньше, черную кляксу — или нечто иное? Но что же именно? Непостижимо! Пятно это было как бы фоном, на котором просматривалась голова Эпиптикса — и было чем-то очень сложным и не поддающимся объяснению так сразу, однако чем-то безмерно опасным. И еще послышался ему какой-то странный звук, этакое скрежещущее, гортанное урчанье — «ггер, ггер». Откуда оно исходило? Он снял очки, быстро осмотрелся. Непонятный звук исчез.
Раздалось щелканье и гуденье в гортани Эпиптикса.
— Что вы увидели? — произнес голос из коробки.
Бек напряг память, чтобы вспомнить, что же все-таки явилось его взору.
— Ничего такого, о чем я мог бы сказать что-нибудь определенное, — в конце концов вынужден был признаться Бек, хотя где-то в глубинах сознания осталось смутное ощущение, что что-то все-таки не так. Странно... Что же это с ним такое происходит?
— А что я должен был увидеть? — спросил он.
Негромкий ответ, произнесенный переводчиком, буквально захлебнулся в клокочущем стаккато непереносимой боли, раздавшемся в дальнем конце комнаты. Бек обхватил ладонями голову и охваченный внезапным приступом головокружения стал, как пьяный, качаться из стороны в сторону, чувствуя, что он вот-вот упадет. На «читуми» это также очень сильно подействовало. Тела их поползли вниз, а двое даже упали на колени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});