Читать интересную книгу Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— И? — тонкая рука, с нежными, цепкими пальцами теребила бронзовую пуговицу нагрудного кармана.

— И Гийом де Маранзи должен умереть, так я, возможно, смогу вернуть себе хоть каплю души, — он присосался к последней бутылке, долго и жадно пил, пил ром как воду, обжигая горло и не замечая этого. — И он умрет, ибо за каждое дело должно быть воздаяние. Когда-то, может, и мне оно придет.

Он немного помолчал. Слезы текли по мятым щекам, оставляя красные, будто выжженные дорожки, горло душил то ли вопль, то ли рев, в грудь будто набили ваты, распирающей изнутри.

— Ты понимаешь, — сказал он сдавлено. — Все можно, можно играть на страхе, можно на жадности, даже на надежде можно играть. Можно людей… как пешек… можно — как карты. Но любовь… Ты понимаешь… она выше этого, нельзя… нельзя с любовью. Нельзя такого, как мы сделали… как я сделал. Никому нельзя, ни богам, ни людям. А тот, кто посмеет, тот проклят. И я. Я проклят теперь. И чую — это из глубины идет, из нутра моего гнилого — если не убью Гийома, сгорю, перестану жить. Буду как они — эти два идиотика, мною преданные, не жить, а существовать.

Он с размаху грохнул кулаком по столу. Казалось, весь зал вздрогнул.

— Не хочу так!!! — взвыл Фред, а затем из него будто вынули кости.

Когда она вместе с трактирщиком донесла его до комнаты на втором этаже, Фредерик Вангли, прежде чем уснуть тяжелым, пьяным сном, не своим голосом обратился к девушке с разноцветными волосами:

— Я тебе, кажется, что-то давал, что-то, что нужно охранять, охраняй это тщательно, охррррр, — и он уснул.

Она грустно улыбнулась и тихо закрыла за собой дверь.

Библиотека Хранителей Знаний. Занимательные пояснения о тайных службах мира

Крупный капитал на страже государства

— Прошу, господа, угощайтесь, это сигары присланы моим племянником, да-да, Томэо, тем самым. Я тоже помню его совсем маленьким, господин капитан, буквально два вершка от пола, когда он прошлом году напился по поводу помолвки.

Ну так, о чем я. Ах да. Взгляните на эти трубки, полные черного, дымного наслаждения господа. Наполните рот клубами тропической страсти… Чувствуете? Это далекие облака рая ласкают ваше нёбо. Согласитесь, нет, решительно согласитесь, господа, это одна из лучших вещей на свете.

А теперь выгляните за окно, в этот гневный, промозглый вечер фиратонакреша, отведите взор, улыбнитесь огню в каминном жерле и хлебните рома. Да, золотистый, со специями, по особым рецептам. Жизнь заиграла новыми красками? Даже несмотря на дождь за окном, да. Да, и тысячу раз да, господа.

И кому мы должны быть благодарны за все это? Смелым мореплавателям? Несомненно, герр бургомистр. Отважным первопроходцам? Бесспорно, господин судья. Отчаянным воякам-конкистадорам? Вне всякого сомнения, мой дорогой друг полковник.

Но! В первую очередь мы должны быть благодарному чистому, честному и незамутненному чувству, тому, которое гнало этих людей вперед. Тому, благодаря которому мы стали одной из ведущих наций мира. Алчность, господа, самое откровенное и смелое стяжательство, не жажда золота. Ну, не одного его. Но жажда новых свершений, событий, открытий и, конечно же, жажда славы. Кто снаряжал мореплавателей, кто шел бок о бок с первопроходцами? Кто строил крепости и снабжал конкистадоров всем необходимым для продолжения их борьбы?

Купцы, господа мои — воплощение алчности и стяжательства. Моя несравненная паства. Благослови Господь Ригельвандо и его торговцев.

Мы пошли на край света, за море, в пасть льву не ради пустых подвигов. Мы искали новые рынки. Мы хотели продавать, покупать, обсчитывать, обманывать и поражать вещами, которых больше ни у кого нет. И мы преуспели. Везде, где позже появились алмарские крепости и шваркарасские колонии, сначала побывали наши факторы. Самые обширные владения нового света принадлежат Ригельвандо.

И почему? Все просто: купец — это все в одном. Он воин, он мореход, он строитель, картограф, первооткрыватель, дипломат. И, конечно же… шпион.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только обладая самыми точными данными, можно вести торговлю. Именно поэтому тайная служба республики на девять десятых состоит из купцов. Эпидемии, войны, катастрофы, тайные планы держав, заговоры и сплетни. Все это влияет на торговлю. И значит, важно для нас — нации, построенной на принципе открытого, алчного, агрессивного рынка.

Силенцийские ассасины и наполитанские ваганты могут говорить, что их вклад в тайные службы республики самый серьезный. И с этим многие не станут спорить. Согласен, герр судья — голова дороже. И все же — нет.

Самый серьезный вклад в дело защиты страны от внешних, скрытых агрессий и в еще большей степени — в дело добычи и систематизации информации внесли наши несравненные купцы.

Они отправляются туда, где опасен каждый камень. Понемножку, шаг за шагом, они завоевывают доверие туземцев, обрастают знакомствами в чужих портах, развивают сети информаторов, держат руку на пульсе предприятий, сотен кораблей и торговых маршрутов. Каждый, добившийся успехов в торговле — это уже готовый высококлассный шпион.

А самые выдающиеся из них — те, кто происходит из древних родов. Борджи, Форза и, конечно, Медини. В их руках банки, торговые флоты, отряды наемников и самая свежая информация. Именно они ради своих интересов и к вящей славе государственной вербуют силенцийских ассасинов и вагантов из Наполи, из своего кармана оплачивают благополучие державы. Ведь покой страны — это их покой. И доход.

И именно поэтому секретные службы Ригельвандо так эффективны. Все они, даже когда работают друг против друга, вместе трудятся на общее дело. Именно поэтому Ригельсберме есть из кого выбрать. В распоряжении парламента лучшие из лучших в своем деле. Зачем создавать громоздкие министерства и платить чиновным дармоедам, если есть такие, кто за малую толику личной выгоды уже создал все необходимое?

В конкуренции рождается истина, и именно так немногие, самые успешные и талантливые, становятся уполномоченными агентами Ригельсберме. Они получают все — власть, право, поддержку государства, которые присоединяют к своей немалой силе. Результаты? Очевидны. Или мы не одна из величайших наций мира?

Взгляните на службы уполномоченного агента Экваториальной Торговой Компании и уполномоченного агента Государственной Безопасности. Эти люди — Форза и Медини. Они не любят, да что там, ненавидят друг друга. Но еще больше они ненавидят врагов своего бизнеса — алмарцев, шваркарасцев, эллумисцев, сетрафийцев, хмааларцев. По счастливой случайности — врагов Ригельвандо. И именно потому мы все, да-да, господин капитан. Все. В надежных руках.

Наслаждайтесь сигарами, господа, их привез мой племянник, он всегда привозит что-то после каждого задания Торговой Компании. Помните главное — личная выгода есть общая выгода. И пейте, не стесняйтесь, в колониях еще много чего можно ограбить.

Другой пересказ слов отца Матео, священника Бога Золотого церкви Единого, возглавляющего приход святого Ричензо Морехода, что возле славного города Зенона, книгопечатаньем славящегося

Последняя охота

Эмберлин Пайо бежал. Как мог, быстро. И прыгал по крышам. Как мог, ловко. А мог он очень неплохо — и быстро, и ловко. Он был лучшим убийцей на службе Тайной Канцелярии Ахайоса. По одному слову дейцмастера он лишал жизни любого, кто ставил под удар интересы государства. Он был невысок, аляповато сложен, отличался глазами разного размера и неудачными попытками вырастить бороду на остром подбородке, где соглашался расти лишь небольшой волосяной кустик. Но в его обязанности входило умение быстро бегать и ловко прыгать. Черный длиннополый плащ с рукавами, в отворотах которых таились метательные кинжалы, развевался на бегу, шелестя и хлопая наподобие крыльев. Трепетал белый шейный платок, треуголка на шнурке болталась за спиной, в основном мешая. Как и ботфорты с набойками — сегодня их хозяин не собирался бегать по крышам.

Но преследователь настигал. Похоже, он был ловчее и быстрее. За спиной слышалось ровное, нечеловеческое дыхание, скрежет длинных когтей четырех нечеловеческих рук по камням и черепице домов, щелканье шестеренок, шелест другого черного плаща, из прочной кожи, тяжелого, неудобного, и все же гад догонял.