После этого долгого дня он вновь отвез ее на посадочную площадку. Помогая ей сесть в самолет, он сказал, как бы между прочим: «А теперь я отвезу вас на Калани».
Калани! Красивый и страшный остров, где ее отец был пленником десять долгих лет. Брэд понял, о чем она думает, и, потянувшись к ней, взял ее за руку.
— Мария-Лаура, — мягко сказал он, — давай вместе отгонять привидения.
Брэд сам вел «Чесну». Он обогнул остров, показав два вулканических пика, огромные карьеры на северном побережье и заросшие лесом места. В джипе на пути к дому Мария-Лаура все пыталась представить худенького, маленького Обезьяну и его одинокое существование. Но ведь были и счастливые времена, когда Джека и Арчера не было на острове, и он был один с Малуйей и Калани. А потом он научился рисовать — и обрел смысл в жизни.
Поместье было длинным, низким белым домом с крышей из пальмовых веток.
— С тех пор как твой отец жил здесь, мало что изменилось, — сказал Брэд, когда слуга-китаец бросился к ним, чтобы взять вещи. — Между прочим, я приготовил тебе его комнату. Я думаю, тебе там понравится.
Она благодарно посмотрела на него: он позаботился обо всем.
Комната ее отца была крошечной: только узкая кровать и столик помещались там. Старый голубой коврик скрывал пол из темного дерева, а на стенах висело несколько черно-белых фотографий Калани. Французские двери открывали выход на веранду и прекрасный вид на сады и океан.
Мария-Лаура легла на кровать. Она заложила руки за голову и стала вглядываться в пальмы и океан. Наверное, ее отец так же лежал здесь и молился, чтобы не появился Джек Кейн. Как часто пятилетний мальчуган просыпался по утрам с чувством страха и отчаяния, ожидая, что на этот раз изобретет Джек, чтобы испортить и этот день. Сколько ночей он придумывал план побега. И что будет, если он не сможет его осуществить.
Брэд Кейн казался совсем другим. Он такой добрый, милый, симпатичный. Он понимает, что Арчер и Джек делали зло. Она улыбнулась, вспомнив свой неприятный тон по телефону в разговоре с ним, и подумала, что не улыбалась с тех пор, как умерли ее родители. Может, это хорошо, что она все же приехала на Калани. Она одела простую кремовую блузку, длинную черную юбку и красные сандалии, которые купила импульсивно в Авиньоне на прошлой неделе. Она задержалась перед дверью, вспомнив предупреждение своего отца. Она собиралась посмотреть Калани, но по-прежнему не собиралась ничего требовать у Брэда Кейна.
Он стоял на веранде, облокотившись на перила, с бокалом в руке и наблюдал за парой красных птиц, подбирающих крошки со стола. Два огромных добермана сидели по обе стороны и горящими глазами наблюдали за ними.
— Не волнуйся, — сказал он, увидев, что она испугалась. — Собаки дресированные. Они не набросятся на птиц. Конечно, если я им не прикажу.
— Не надо, — с испугом сказала она.
— Конечно, я не буду. Птички прилетают сюда каждую ночь и клюют крошки. Так было всегда. Твой отец их помнил.
Он налил ей бокал шампанского и сказал:
— Я думаю, самое время для тоста. За воссоединение Леконте и Кейнов. — Он поднял бокал и коснулся ее. — За нас, Мария-Лаура. Выживших.
— За нас, — сказала она, напряженно размышляя, что подумал бы ее отец.
Брэд был превосходным хозяином. Собаки бдительно расположились за его стулом, пока они ели простые блюда из махимахи. Он рассказал ей о первой — гавайской — жене Арчера, что она назвала остров «Калани» — «Небеса». Остров был ее свадебным приданым и стал краеугольным камнем семейного наследия Кейнов.
— И половина его — твоя, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
Она видела, что он говорит правду, и была тронута. Она потянулась и взяла его руку.
— Мне не нужно это, Брэд, — сказала она. — Я не хочу этого. Прошлое есть прошлое. Ранчо Канои принадлежит тебе. Кроме того, я вижу, как много это значит для тебя и ничего — для меня.
— Ты очень благородна, Мария-Лаура, — сказал Брэд со странной легкой усмешкой.
— Это не благородство. Мой отец чувствовал, что наследство испортило всю его жизнь. Оно было причиной его несчастья, и он не хотел требовать его. И я тоже. — Она колебалась. — Может, только вилла «Мимоза»…
Брэд закинул голову и расхохотался:
— Я предлагаю тебе половину ранчо Канои, а ты говоришь, что тебе нужна вилла «Мимоза». Да ты знаешь, что я даже никогда не видел ее?
— А я один раз, — сказала она. — Там так красиво. Калани — твой мир, а вилла принадлежит моей семье. Это дом моей бабушки; мой отец родился там. Он был счастлив там, пока… — Ей не хотелось говорить дальше. Брэд Кейн знал историю того, как Джонни Леконте забрали с виллы «Мимоза», не хуже чем она.
— Тогда, конечно, она твоя, — вдруг резко сказал он. — А теперь спокойной ночи, Мария-Лаура. Мне нужно приготовить кое-какие бумаги.
— Спокойной ночи, Брэд, — сказала она, с удивлением наблюдая, как он уходит. Две огромные собаки, как тени, последовали за своим хозяином.
Она хорошо спала той ночью в комнате своего отца. Мягкий шум волн баюкал ее во сне. Когда она проснулась, над ней было голубое небо в жемчужных облаках, а за окном порхали разноцветные птички. Она улыбнулась и подумала, что остров назван верно — «Небеса».
Слуга-китаец принес поднос с кофе и булочками. Тропические цвета свежих фруктов сияли на тарелке, как мозаика.
С любопытством она спросила слугу, как он узнал, что она проснулась.
Он таинственно улыбнулся.
— Мы все знаем, мисс, — сказал он, деловито расставляя тарелки.
Он был хрупким и тоненьким, как тростник, в своем белом хлопковом пиджаке и черных брюках. Хотя его нежное лицо было почти лишено морщин, Мария-Лаура поняла, что он очень стар. Она спросила, сколько лет он уже работает на семью.
— Много, мисс, с тех пор как я был совсем молодым, — сказал он, складывая руки и кланяясь. — Сначала я долго работал на мистера Джека в Даймонд-Хед. Потом, когда он умер, на мистера Брэда. А теперь я уже старый и живу здесь, на Калани. Мистер Брэд говорит, что ему легче здевь со мной. — Он улыбнулся ей с гордостью. — Он хотел отправить меня на пенсию, но я сказал нет. Не надо отдыхать. Буду работать, пока не умру.
Мария-Лаура улыбнулась и спросила, как его зовут. Он сказал, что его зовут Вонг.
— Это не настоящее мое китайское имя, мисс. Мистер Джек так назвал меня. Он сказал, что не может произнести мое настоящее имя. Поэтому теперь я Вонг.
Мария-Лаура вдруг поняла, что она видит перед собой человека, лично знавшего Джека Кейна. Другого человека, не его сына. А люди говорят: слуги знают все. Если это так, может быть, этот старый китаец знает правду о страданиях ее отца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});