Игиира, направился в Храм. Рааст попёрся со мной, потому что в его представлении, отношения учитель — ученик сравни семейным двоюродный дядюшка — племянник. Тут вообще вся религия, как я уже понял, крутится вокруг почитания предков. А Приход Весны, по каким-то местным дремучим представлениям, особо связан с этим почитанием, и потому является очень семейным праздником. Принято поздравлять всю ближнюю и дальнюю родню, до которой только можно дотянуться, и отчитываться перед давно умершими дедушками в своих жизненных достижениях и утратах за прошедший год. Поскольку род Медведя остался далеко, да и, как я понял, Рааст не слишком-то хорошо с роднёй ладит, я оказался тут единственной «роднёй», до которой он смог дотянуться. Ну а Хееку отправился с нами, поскольку «все даарские стражники — одна семья». К тому же, для Рааста Хееку был большим авторитетом в деле общения с богами. А как же в храм, да без столь компетентного посредника и толкователя?
Торжественная служба и правда была торжественной. Умеет всё-таки эта жреческая братия любое простейшее действие превратить в священнодействие. Общий смысл всего мероприятия — порадовать предков хоровым исполнением песенок-гимнов (зуб даю, одна была чем-то неуловимо похожа на «В траве сидел кузнечик»), да дать им же письменный отчёт в своих делах. Но всё это растянулось часа на четыре, и как ни странно, выходя из храма, я, вместе с усталостью, чувствовал и какую-то лёгкость на душе, будто и впрямь очистился от грехов и всякой мути. М-да, технологии отработаны за тысячелетия!
* * *
Ну а потом началось веселье, как это понимали Рааст и Хееку. Мы жрали. Сначала в моей гостинице, потом пошли по городу, и жрали, жрали, жрали, благо, лотки с разнообразными «вкусняшками» буквально выстроились вдоль улиц, предлагая покупателям уличный фаст-фуд со всех уголков мира, а между лотками шныряли разносчики с кувшинами вина, предлагая всем желающим хлебнуть кружечку-другую за пару мелких монеток. Вместе с нами по улицам шлялась половина Мооскаа, и все тоже жрали, жрали и жрали, поскольку тут существовало поверье, что чем больше сожрёшь в праздники, тем сытнее будет весь следующий год. В перерывах между зажорами и дабы утрясти съеденное, народ плясал на площадях под звуки многочисленных оркестриков, смотрел на представления уличных актёров и сам участвовал в представлениях, то устраивая драки, то развлекаясь хоровым пением народных песен. В общем и целом, было довольно душевно и весело, но конечно же, нужно тренироваться с детства, чтобы без последствий переварить всё съеденное и выпитое.
Почему я развлекался с солдатнёй, а не пошёл в приличное общество, ну хотя бы, к примеру (чисто так ткнуть пальцем наугад), в дом своего приятеля оу Наугхо? Так ведь семейный праздник, будь он неладен! Первый день все отмечают исключительно в семье, и шляться по гостям в этот период считается неприличным. Даже по улицам тут ходят как бы семейными группками, стараясь не слишком контактировать с чужаками.
А вот второй день… Опять оказался обломным. В этот день все наносили друг другу краткие визиты, поздравляли, желали всяческих благ и шли дальше. Я, конечно же, нанёс визит в дом любимой девушки, но только и смог, что обменяться с ней парочкой вежливых фраз и нейтральных взглядов. Зато потом пришлось обойти ещё десятка три разных домов, отмечаясь и там вежливыми банальностями. Удивился, как, оказывается, много у меня появилось знакомых в этом ещё недавно таком чужом для меня городе. Ну а потом наткнулся на знакомых «спортсменов», и они затащили меня на эту дурацкую игру.
Играли мы в университете, где была построена специальная площадка для игр в костяки, как и всё тут, «одна из самых первых во всём мире!» Собралась довольно пёстрая компания, в которую входили студенты с самых разных факультетов, и даже парочка профессоров. И конечно же, я не преминул воспользоваться моментом, чтобы аккуратненько вызнать интересующую меня информацию. Надо было только дождаться подходящего повода, чтобы у окружающих не создалось впечатления, что это я поднял определённые темы. Увы, подходящий повод подвернулся только уже после игры, окончание которой мы зашли отметить в один из кабачков, густо натыканных вокруг университетского городка.
— Кстати, а что это там за история с котлом? — поинтересовался я, когда разговор (что неизбежно в студенческой среде) зашёл о разных проказах.
— Как, разве вы не знаете, благородный Иигрь? — удивился тот самый всезнайка, который доставал меня весь вечер. — А впрочем, это и понятно, ведь вы же приехали издалека. Так вот, у студентов нашего, да и любого другого университета, есть давняя традиция — выкрадывать в конце учебного года котёл знаний, заливать в него вина по самые края и устраивать грандиозную пьянку.
— Котёл знаний? — опять я изобразил недоумение. — Я часто слышал это выражение, но думал, что это так, фигура речи. Не знал, что он существует буквально.
— Да что же? Да как же?! — раздался дружный хор голосов.
— В других университетах, — влез в разговор один из профессоров, который из спортивной солидарности не побрезговал пойти с нами в кабак, — котлы и есть, как вы изволили выразиться, «фигуры речи», потому что они не что иное, как подделка и пародия на наш котёл. А вот Наш — говорят, он даже древнее, чем сам университет! По легенде, пресловутый Манаун’дак, о котором последнее время все только и говорят, заманивал своих первых учеников на занятия сытной похлёбкой. Так сказать, хочешь получить еду, получи сначала знания. И вот тот самый котёл, в котором его жёны варили эту похлёбку, и стал символом нашего, а потом и любого другого университета. Скажу вам, дружок, что современные студенты мало чем отличаются от тех балбесов-дикарей, с которыми вынужден был работать Манаун’дак, им бы только пожрать, выпить да поразвлечься, а знаниями они овладевают только для того, чтобы родители не перестали платить за их вольготную студенческую жизнь!
— Так ведь это же… Сколько времени прошло?! Неужели этот котёл до сих пор жив? — удивился я.
— Больше трёх тысяч лет! — с важным видом подтвердил профессор. — Но котёл жив, его и сейчас можно увидеть в здании факультета языкознания.
— А почему языкознания, а не, допустим, в главном корпусе?
— Этот факультет, вернее, здание, где он сейчас располагается, — одно из древнейших в университете. И по легенде, построено оно на том самом холме, где Манаун’дак собирал, учил и кормил своих первых учеников. Есть легенда, будто он предсказал, что до