Читать интересную книгу Шумеры. Забытый мир - Мариан Белицкий

На основе приведённых судебных документов может создаться впечатление, будто подобные жалобы рабов никогда не давали положительного результата. На самом деле это не так. На третьем году царствования Шу–Суэна четверо судей рассматривали сложное дело Урсагубы, которого считали своим рабом два брата — Лу–Баба и Лу–Нингирсу, сыновья человека по имени Ух. Суд установил, что Урсагуба когда–то действительно был рабом Уха, однако сыновья последнего освободили его, применив формулу: «Он должен быть признан сыном человека». Таким образом, сыновья Уха не только превратили раба в свободного человека, но и признали его внебрачным сыном своего отца. С момента произнесения приведённой формулы бывший раб получал право, так же как его братья, наследовать имущество их отца. По–видимому, сыновья Уха через какое–то время раскаялись в своём поступке, возможно, им стало жаль имущества, которое они должны были отдать своему сводному брату, но, как бы то ни было, процесс закончился не в их пользу. Свидетели подтвердили, что Урсагуба был освобождён. На основании этих показаний, данных под присягой, судьи признали Ур–сагубу и его детей людьми «свободными».

Что можно сказать о рабовладении и положении рабов в Шумере на основании судебных документов и других письменных памятников?

В начальный период истории Шумера рабы были немногочисленны и, как правило, принадлежали к этнически чуждым группам. С течением времени количество рабов растёт. Наряду с храмовыми и царскими рабами появляются рабы, принадлежащие частным лицам. Шумеры начали покупать рабов, которые считались «движимым имуществом», ещё до того, как возникла купля–продажа земли. Стоимость раба в эпоху господства аккадской династии не превышала стоимости рабочего скота — вола или осла. Рабовладелец распоряжался жизнью раба. Беглого раба после поимки заковывали в кандалы. С другой стороны, раб, необходимый в хозяйстве считался почти членом семьи. Хозяин заботился о его здоровье, т. е. работоспособности. Не следует забывать также о том, что иногда родители отдавали в рабство своих детей на какое–то время в качестве компенсации за неоплаченный долг. Хозяин нёс ответственность за жизнь и здоровье такого раба.

Документы конца III тысячелетия убедительно свидетельствуют о том, что раб в Шумере находился в лучшем положении, чем в других странах. Одно то, что раб мог пытаться изменить своё социальное положение или выступать против своего господина, говорит о многом. Вспомним ещё раз слова из «Гимна Гудеа»: в день праздника раб становился равным своему господину.

Многочисленные судебные протоколы свидетельствуют о том, что в древнем Шумере нередко совершались попытки нарушить закон. Например, отцы дважды продавали своих детей. В этих случаях решать вопрос о том, кому принадлежит раб, должен был суд. Так поступил некий Ур–Сатарана, продавший купцу Лушеде за 2,5 сикля серебра свою дочь Ишагу. Девушка прожила в доме Лушеды восемнадцать лет, как вдруг явился писец Намхани с требованием, чтобы ему выдали Ишагу так как он заплатил за неё её отцу. Суд установил, что Ур–Сатарана дважды продал свою дочь, вследствие чего «был признан преступником». К сожалению, мы не знаем, какое он понёс наказание.

Как они вершили правосудие

Существуют свидетельства того, что продать в рабство свободного человека можно было только с согласия правителя или его наместника. Это правило предположительно касалось только продажи родителями взрослых детей и не распространялось на случаи продажи малолетних.

Эту главу мы начали изложением процесса об убийстве, совершённом через сто лет после падения Шумера. Значит ли это, что в самом Шумере не было убийств или что такие дела не рассматривались в шумерских судах? Разумеется, нет. Однако сложилось так, что среди расшифрованных и опубликованных до настоящего времени табличек с протоколами судебных заседаний дел об убийствах очень мало. И всё же мы закончим наш рассказ о законодательстве, судопроизводстве и обычаях шумеров в эпоху третьей династии Ура описанием тех документов, в которых речь идёт об этом тягчайшем преступлении.

Перед нами документ, касающийся права собственности на раба в связи с совершившимся убийством:

Дитилла. То, что Кули, сын Ур–Эанны, убил Бабаму, музыканта, было установлено перед великим наместником. Поскольку и Кули был убит, его имущество, и его жена, и его дочь были переданы сыновьям Бабаму. Комиссаром при этом был Лугирсу. На пятый год жена и дочь Кули бежали от сыновей Бабаму, однако сыновья Бабаму их схватили. Потом они отрицали перед судьями то, что они являются рабынями. Лугирсу, судебный исполнитель великого наместника, дал свои пояснения. Жена и дочь Кули были отданы сыновьям Бабаму в качестве рабынь…

Первая часть протокола — изложение обстоятельств, предшествовавших событиям, которые явились предметом судебного разбирательства, — вызвала много споров среди учёных. Кули убил музыканта Бабаму и был убит сам. Как это следует понимать? Некоторые исследователи, например один из ведущих специалистов по судебным текстам, Б. Зигель, утверждают, что Кули был приговорён и казнён за совершённое им преступление. Другие, в частности А. Фалькенштейн, тщательно изучивший огромное количество протоколов из архивов Лагаша, отрицают возможность казни по приговору суда. Фалькенштейн и другие считают, что, если бы смерть Кули явилась результатом приведения в исполнение судебного приговора, это было бы оговорено в описываемом протоколе. Смерть Кули не явилась следствием совершённого им преступления. Поскольку преступник не мог сам рассчитаться за содеянное, сыновья убитого в качестве компенсации получили имущество умершего убийцы, а также его жену и дочь. Таким образом, правосудие восторжествовало. Нельзя предполагать здесь и кровавую месть со стороны семьи убитого: в этом случае имущество и семья убийцы не были бы отданы наследникам убитого.

Приведём ещё два документа, содержащие отголоски убийств, совершённых четыре тысячи лет назад. Из этих документов мы можем почерпнуть интересные сведения о процедуре дознания. В одном из сводных документов, содержащих краткое изложение нескольких протоколов расследований, проведённых властями в небольших селениях и переданных на рассмотрение судьи, читаем:

Сагиша, жена Лугальмеа, показала: «Урдумузида убил Лугальмеа, моего мужа». Урдумузида представил свидетелей, что он этого человека не убивал.

Из этого документа явствует, что шумерским законодателям было известно понятие «алиби». Жаль, что мы не знаем, чем закончилось это судебное разбирательство! Хотя можно не сомневаться, что, если свидетели Урдумузиды подтвердили под присягой невиновность обвиняемого, он не понёс наказания.

«Вещественное доказательство», «самооборона» — эти понятия также были известны шумерским законодателям. Об этом свидетельствует следующий фрагмент только что цитированного сводного документа:

Гузани убил Кали. Гузани был допрошен. Он показал: «Сначала Кали ударил меня вот этим крюком». Он доказал, что произошла словесная перебранка.

На основании этого краткого протокола предварительного следствия можно сделать следующие, весьма правдоподобные выводы: Гузани, по–видимому, продемонстрировал ведущему следствие машкиму крюк, которым его ударил убитый. Убийца не только представил вещественное доказательство, но и убедил следствие — по–видимому, с помощью свидетелей, — что его противник, раздражённый перебранкой, набросился на него, вследствие чего убийце пришлось обороняться.

«Судебная хроника» Лагаша — это расцвеченное всеми красками зеркало повседневной жизни шумеров эпохи третьей династии Ура. Она повествует о заботах и печалях, надеждах и неудачах, драмах и трагедиях людей, создавших четыре тысячи лет назад высокоорганизованное общество. Из постановлений и приговоров шумерских судей складывается мозаика человеческих судеб, они раскрывают перед нами интимнейшие и вместе с тем общечеловеческие проблемы, в них реализуются декларации богов и царей о справедливости и защите слабых, об охране порядка. Юридические документы древнего Шумера рассказывают нам о высоком уровне шумерской юрисдикции, об уважении к законности, о заботе об общественном порядке, при котором каждый человек имеет строго определённые обязанности и гарантированные права, на страже которых стоит государство. Покровительница правосудия богиня Нанше, которая могла «утешить сироту, утешить вдову, превратить сильного в слабого», имела все основания гордиться тем, как, исполняя волю великих и всемогущих богов, выполняя предписания царей, вершили суд шумерские судьи.