Читать интересную книгу 1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

Для защиты Грозного и Баку по приказу Ставки была сформирована Северная группа войск Закавказского фронта под командованием генерал-лейтенанта И.И. Масленникова, занявшая оборону по рекам Терек и Баксан. В группу вошли 44-я, 37-я и созданная заново 9-я армия — 11 стрелковых, 2 кавалерийские дивизии, 8 стрелковых, 1 танковая бригады. Против них действовала 1-я танковая армия Клейста (3-й, 14-й танковые, 44-й, 51-й армейские корпуса), в состав которой входили 3 танковые, 2 моторизованные, 7 пехотных дивизий. Проблемой Масленникова и его командармов являлось также наличие большого количества национальных формирований, из которых красноармейцы сотнями разбегались по домам или переходили к противнику. Среди немецких солдат распространялась инструкция об особом отношении к местному населению: «Особенности проживающих на Кавказе народов заставляют предупредить о недопустимости перегибов в отношении местного населения. Жители Кавказа в большинстве своем враждебны большевизму и стремятся освободиться от коммунистического насилия. Они видят в германском солдате естественного союзника, и разрушать их веру является преступлением перед германским народом».

Оборона Главного Кавказского хребта от Мамисонско-го перевала до побережья Черного моря была возложена на войска 46-й армии, которой командовал генерал-майор В.Ф. Сергацков — 5 стрелковых, 1 кавалерийская дивизии, 2 стрелковые и 1 танковая бригады. Против нее разворачивались восемь дивизий 49-го горнострелкового и итальянского альпийского корпусов.

45-я армия генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова и 15-й кавалерийский корпус прикрывали государственную границу с Турцией и коммуникации в Иране. В районе Махачкалы спешно формировалась 58-я армия генерал-майора В.А. Хоменко в составе 4 стрелковых дивизий и 1 стрелковой бригады.

Дальнейший немецкий план сводился к тому, чтобы после небольшой перегруппировки приступить к непосредственному штурму Кавказа одновременно на трех направлениях. 17-я армия получила задачу во взаимодействии с 11-й армией захватить побережье Черного моря от Анапы до Поти и затем наступать на Батуми и Тбилиси. 4-я танковая армия должна была выйти вдоль побережья к Сухуми и далее продвигаться на Тбилиси. 49-му горнострелковому и итальянскому альпийскому корпусам предстояло преодолеть перевалы Главного Кавказского хребта. 1-я танковая армия получила задачу нанести удар из района Пятигорска на Орджоникидзе, Грозный, Махачкалу, Баку.

В конце августа сражение вспыхнуло с новой силой. Армия Клейста, захватив Моздок, форсировала Терек в полосе 9-й армии и прорвалась в Эльхотовские ворота — долину шириной 4–5 км, через которую пролегали дороги на Грозный и Орджоникидзе. Егеря генерала Конрада «неожиданно» заняли перевалы, большинство из которых оказались просто не заняты советскими войсками. Как вспоминает А.А. Гречко: «Существовала какая-то беспечность, порожденная, очевидно, неверием в способность немецких войск сколько-нибудь значительными силами просочиться через высокогорные перевалы в Закавказье… Все это привело к тому, что, хотя время и местность позволяли сделать оборону непреодолимой, она оставалась слабо оборудованной. Даже некоторые ключевые высоты оказались не укрепленными и не занятыми…»

Дивизии Гота и Манштейна продвигались на юг вдоль Черноморского побережья к Сухуми. «Экспедиционный корпус» Паулюса захватил Астрахань, немецкая мотопехота оседлала железную дорогу на Кизляр, авиация приступила к бомбардировкам Гурьева и свободной охоте за любой плавающей в Каспийском море посудиной.

1 сентября Стамбул разорвал советско-турецкий Договор о дружбе и нейтралитете. Турецкая армия двинулась через Иранское нагорье на помощь «азербайджанским братьям».

В пылающий Грозный 3-й танковый корпус Маккен-зена ворвался 8 сентября, в конце месяца победоносные германские войска вступили в Баку.

14 октября Гитлер подписал приказ о переходе к стратегической обороне. У его генералов все большие опасения вызывал вопрос, насколько реально удержать захваченные территории. На этой почве вновь вышла размолвка с Гельдером, и его пришлось отправить на пенсию. Новым начальником Генштаба сухопутных сил стал фельдмаршал Паулюс. Но и он, ознакомившись с ситуацией, пришел к выводу: «Территория, захваченная на Востоке, больше не соответствует размерам оккупирующей армии. Другими словами, слишком мало солдат находится на таком огромном пространстве». Однако Гитлер верил, что под его руководством Вермахт способен штурмовать небеса. И действительно, своевременная переброска подвижных соединений на север и создание новой группы армий «Дон» позволили отразить последнее контрнаступление Красной Армии, которое состоялось в ноябре 1942 года. Правда, в Северной Африке полузабытый корпус Роммеля потерпел серьезное поражение от англичан, но ничего непоправимого пока не случилось. В зимнюю кампанию германские войска вступали «с гордым сознанием достигнутых успехов, с твердой верой в свои силы, с непоколебимой волей разбить противника везде, где бы он только ни попытался прорвать наш фронт».

На пороге 1943 года Третий рейх обеспечил себе захватывающие перспективы.

Во-первых, предстояло освоение территории и ресурсов в интересах германского народа, и можно было не сомневаться, что под управлением немецких специалистов кавказские нефтепромыслы очень скоро снова начнут качать «кровь войны».

Во-вторых, Советский Союз был практически выведен из борьбы. Потеряв треть ВВП, кавказскую нефть, половину запасов угля, железа и марганцевой руды, лишенная заграничной помощи, советская экономика была на грани коллапса. Сталин вполне созрел для заключения сепаратного мира с Германией.

В-третьих, японские друзья, оккупировав Цейлон, обеспечив себе господство в Индийском океане, получили возможность атаковать британские нефтяные промыслы в Персидском заливе, Аден и Абадан, через которые снабжалась горючим 8-я британская армия, а это значительно повышало шансы Роммеля.

В-четвертых, настало, наконец, время вытащить из сейфов заветные планы прорыва в страны Ближнего и Среднего Востока под лозунгом освобождения их от ига плутократов-колонизаторов.

Имея в своих руках нефтяные скважины Кавказа и Ирана, можно было всерьез заняться умиротворением Англии и поспорить на равных с Соединенными Штатами.

«Великая Германия», о которой писал Гитлер в книге «Майн кампф» в выражениях настолько фантастических, что их, как правило, игнорировали, отныне стала реальностью… 

Сергей Кремлёв. «Русский» крах Рейха был неизбежен

Даже сегодня появляются исторические и псевдоисторические исследования, где основным оказывается вопрос: «Мог ли Гитлер победить в войне с Россией?»

Есть авторы — по причине их достаточной многочисленности не буду приводить никаких конкретных ссылок, — которые считают, что Гитлер вполне имел шансы если не на полную военную победу, по крайней мере, в 1941 году, то хотя бы на серьезный и устойчивый военно-политический и геополитический успех в виде аннексии тех или иных советских территорий, принуждения СССР к прогерманской политике и т. д. Иногда современные «исследователи», особенно англосаксы, видят шанс для фюрера даже в ситуации чуть ли не 1945 года!

Что ж, по поводу всего этого можно лишь улыбнуться! Я даже не буду строить свой анализ так, чтобы постепенно подвести читателя к нужному выводу, а сразу скажу, что у фюрера и рейха не было никаких шансов на победу над СССР.

И у меня, в 2010 году, есть все основания говорить так, в том числе и потому, что уже в 1941 году компетентные аналитики, хорошо знающие и Россию, и Германию, полностью отдавали себе отчет в том, что у Гитлера был только один шанс не свернуть с пути успеха и триумфов — обеспечить прочный мир с СССР с перспективами на всестороннее, равноправное и взаимно выгодное стратегическое партнерство.

Что поразительно — это понимал вообще-то и сам Гитлер! Так, бывший советник германского посольства в Москве Густав Хильгер — фигура в тогдашней германской дипломатии по знанию России почти уникальная — утверждал в своих мемуарах, что Гитлер в первый период после заключения советско-германского пакта рассматривал его как прочный базис для многолетних взаимовыгодных отношений и объявлял свое сближение с Советским Союзом величайшим политическим событием.

Хильгер подчеркивал, что Гитлер делал эти заявления перед своим ближайшим окружением, и обстоятельства, при которых фюрер высказывался подобным образом, не оставляли сомнений в том, что он действительно верил в то, что говорил.

Я расцениваю сообщение Хильгера как важнейшее. Но не подлежит сомнению и то, что Гитлер — по причинам, рассмотрение которых я здесь вывожу за скобки, но о которых писал в своих книгах неоднократно, — к концу апреля 1941 года принял окончательное решение о превентивном ударе по СССР летом 1941 года.