Неразрешимых технических проблем не было. «Миги» и «чайки» имели дальность полета более 600 км. Дальность полета «ишака» была меньше (440 км), но еще в 1939 году были разработаны, испытаны и запущены в серийное производство подвесные топливные баки, с использованием которых дальность полета «И-16» превысила 600 км. Баки изготовлялись из специального картона, который при попадании пули или осколка не давал заусениц, препятствующих самозатягиванию отверстия в каучуковом протекторе. Последние производственные серии «И-16» в обязательном порядке комплектовались парой подвесных баков.
В решении технических задач советская авиапромышленность зашла так далеко, что уже в августе 1941 года была практически реализована военная технология конца 20-го века: тяжелый самолет-носитель, не входя в зону активной ПВО противника, сбрасывает малоразмерную крылатую ракету. В качестве носителя был использован четырехмоторный гигант ТБ-3, в качестве пилотируемой «крылатой ракеты» — истребитель «И-16». Два «ишака» устанавливались на крыльях ТБ-3, затем, в непосредственной близости от цели отстыковывались от носителя, в отвесном пикировании атаковали цель тяжелой фугасной бомбой, после чего самостоятельно возвращались на базу. Работы по «составному бомбардировщику» были успешно начаты еще до войны. 10и 13 августа 1941 года три «связки» (ТБ-3 + 2 «И-16») нанесли удар по стратегическому мосту через Дунай у Чернавода (Румыния), при этом было отмечено пять прямых попаданий ФАБ-250 в пролеты моста — для военной авиации начала 40-х годов это «высший пилотаж» во всех смыслах слова.
Возвращаясь к событиям июня — июля 41-го, мы вынуждены констатировать, что ни одной попытки обеспечить истребительное прикрытие бомбардировщиков предпринято не было — вплоть до того момента, когда наступление румынских и немецких войск не отбросило Красную Армию за Днестр, и вопрос об использовании аэродромов Бессарабии снялся сам собой. Причины такой неорганизованности никогда не обсуждались в советской историографии (строго говоря, и вопрос-то этот никогда не задавался). В порядке гипотезы — самой простой и очень правдоподобной — можно высказать предположение о том, что неразрешимой оказалась организационная проблема. ВВС Южного фронта — это одно ведомство, а ВВС флота — совсем другое. Для советской, якобы «строго централизованной», государственной машины задача организации совместных действий истребителей одного наркомата и бомбардировщиков — другого, оказалась неразрешимой.
Если в подобной ситуации у экипажей бомбардировочной авиации и оставался какой-то шанс выполнить боевую задачу и при этом уцелеть, то этот шанс был только в массировании сил, в построении плотных боевых порядков больших групп бомбардировщиков, которые могли бы встретить атакующие «Мессершмитты» стеной пулеметного огня. В случае с налетами на объекты Румынии такая задача была вполне решаема, т. к. немцы располагали там всего лишь тремя эскадрильями истребителей, да и эти силы приходилось распределять между Бухарестом, нефтепромыслами Плоешти и черноморскими портами (Констанца, Сулина). Казалось бы, необязательно заканчивать Академию Генштаба для того, чтобы понять эту нехитрую арифметику. Увы, именно в этот момент, 4 июля 1941 года за подписью начальник Генштаба Жукова вышла Директива Ставки ГК(б/н) следующего содержания:
«Ставка приказала:
1. Вылет на бомбометание объектов и войск большими группами категорически запретить.
2. Впредь вылеты для бомбометания по одной цели одновременно производить не более звена, в крайнем случае, эскадрильи…» (5 стр. 48)
Для сотен бомбардировочных экипажей эти несколько строк стали смертным приговором.
В те дни высшее командование видело (и не без основания) в бомбардировочной авиации последний оставшийся в его распоряжении резерв, с помощью которого оно еще могло хотя бы приостановить безостановочное движение танковых колонн вермахта на восток. Уцелевшие (а уцелели после разгрома первого эшелона ВВС главным образом части ДБА, развернутые в глубоком тылу) бомбардировщики направляли парами и звеньями для ударов по мостам, переправам и моторизованным колоннам немецких войск. Причем если в последнем случае тактика последовательных ударов малыми группами еще могла иметь какой-то смысл (у немцев не было истребителей в количестве, достаточном для непрерывного патрулирования над всеми дорогами, и при счастливом стечении обстоятельств бомбардировщики могли избежать встречи с воздушным противником), то при налетах на заведомо известные, прикрытые наземной ПВО и истребителями нефтепромыслы, для такой самоубийственной тактики найти разумное объяснение не удается.
В общей сложности с 3 по 22 июля бомбардировочная авиация Черноморского флота в ходе 13 рейдов выполнила 73 самолето-вылета для удара по Плоешти. Принимая во внимание первоначальную численность ВВС флота (130 бомбардировщиков, в том числе 55 дальних), такое число вылетов вполне можно было достигнуть в одном массированном налете. С несравненно более весомым результатом и, скорее всего, с меньшими потерями самолетов и экипажей. С другой стороны, семь десятков самолетов все же сбросили на нефтепромыслы несколько сотен фугасных и зажигательных бомб. Без последствий это пройти не могло. В Плоешти вспыхнули многочисленные пожары, были разрушены производственные цеха и нефтехранилища. Особо сильные разрушения были отмечены после бомбардировок 14–15 июля. Газета «Известия» сообщила в те дни о том, что «в результате налетов советской авиации на Плоешти в течение недели уничтожено 200000 т различных нефтепродуктов. Разрушены и повреждены нефтеочистительные заводы, крекинговые установки, различное оборудование нефтеисточников, железнодорожные линии, подвижной состав и автотранспорт, приспособленный для перевозки нефти».
Это сообщение (в кавычках или без оных), эта сокрушительная цифра (200 тыс. тонн) более полувека порхает из книги в книгу, от автора к автору. Отдадим должное газете «Известия» — даже в условиях войны она все же не поленилась сообщить понимающему читателю источник этой информации: «корреспондент „Нью-Йорк Таймс“, ссылаясь на сведения из иностранных военных источников в Анкаре, передает, что…»
Глава 25
КАК ЭТО БЫЛО — 2
КИЕВСКИЙ ОВОЕсть у Ивана Андреевича Крылова замечательная басня. Про молодого нахального ворона, который решил поохотиться.
Из множества ягнят, баранов и овецВысматривал, сличал и выбрал, наконец,Барана, да какого? Прежирного, прематерого,Который доброму б и волку был в подъем.
Кончилось та охота для ворона плохо — спикировав на цель, он ударился, запутался в шерсти барана, «и кончил подвиг тем, что сам попал в полон».
По здравому рассуждению, именно этим должны были кончить свое наступление на Украине черные вороны люфтваффе. В составе 5-го авиационного корпуса, действовавшего совместно с группой армий «Юг» над Украиной, было 8 бомбардировочных и 3 (три) истребительных группы единственной в корпусе эскадры JG-3. Всего (с учетом временно неисправных самолетов) на их вооружении к началу боевых действий числилось 247 «горизонтальных» бомбардировщиков (163 «Ju-88» и 84 «Не-111») и 109 истребителей. Рассуждая арифметически, немцы не могли выделить хотя бы пару бомбардировщиков для одновременного удара по каждому из 150 аэродромов Киевского ОВО. Ни одного пикировщика «Ju-87» (этого горячо любимого всеми кинодокументалистами летающего символа «блицкрига»), ни одного истребителя-бомбардировщика «Me-110» в небе над Киевским ОВО (Юго-Западным фронтом) не было. Из этого, в частности, следует, что возможности 5-го авиакорпуса люфтваффе для прицельного бомбометания по точечным целям (каковыми являются замаскированные на краю летного поля самолеты) были близки к нулю.
Немецкой авиации противостояла самая мощная группировка советских ВВС — авиация Киевского ОВО (Юго-Западного фронта). Здесь, в полосе от Львова до Кракова и Катовице, планировалось нанесение главного удара Красной Армии; здесь же были сосредоточены огромные авиационные силы: 20 истребительных и 13 бомбардировочных полков в составе ВВС фронта, да еще 6 бомбардировочных полков в составе развернутого на Украине 4-го авиакорпуса ДБА (штаб в Запорожье). Мог быть привлечен к участию в операции и 2-й авиакорпус ДБА (штаб в Курске); это еще 6 авиаполков, 250 бомбардировщиков ДБ-3/ДБ-3ф.
По числу боеготовых экипажей (не считая 2-й корпус ДБА) советские ВВС имели на данном ТВД шестикратное превосходство (см. Глава 20). По числу летчиков-истребителей превосходство было девятикратным. Даже по числу истребителей «новых типов» (185 «МиГ-3» и 62 «Як-1», включая временно неисправные) ВВС Киевского ОВО имели двукратное численное превосходство над противником — то была уникальная для всего советско-германского фронта ситуация. Еще раз напомним, что эти цифры получены на основе явно заниженной оценки численности советской авиации: не учтены многие «формирующиеся полки», не учтены все без исключения штурмовые авиаполки (они в начале войны были вооружены устаревшими бипланами И-15бис), не учтены бомбардировочные авиаполки, оснащенные устаревшими четырехмоторными гигантами ТБ-3.