когда ваша дочь подарила своей подружке кольцо с бриллиантом. Стоило оно больше десяти тысяч…
— Я и не собираюсь отказываться. Да, такой случай был. Разбиралась милиция, кольцо мне вернули… Дети, они в таком возрасте не понимают…
— Когда это было?
— Года три назад.
— А когда вы получили наследство?
— В прошлом году.
— Откуда вы взяли деньги на такую дорогую вещь? — допытывалась Ольга Арчиловна и, не дождавшись ответа, добавила: — Между прочим, ваша свекровь и бывший муж сказали, что прежде у вас не видели подобных драгоценностей.
— Не было, — кивнула Орлова. — А потом подарили.
— Кто?
— Поклонник.
— Фамилия, имя? Где живет?
— Не помню. — Орлова беспечно махнула рукой и демонстративно закинула ногу на ногу.
— И часто вы получали от поклонников столь дорогие подарки?
Орлова ничего не ответила.
— Хорошо, — сказала Дагурова. — Вы не можете ответить, откуда у вас японский видеомагнитофон, цветной телевизор, арабская мебель? Только не ссылайтесь, пожалуйста, на наследство, все это появилось у вас до его получения. Поклонники тоже ни при чем — многие вещи вы купили самолично. В Москве.
— Бабушка мне еще при жизни давала деньги, — заявила Орлова. — Как–то дала десять тысяч, то самое кольцо… Потом еще тысяч семь. А после ее смерти я получила по завещанию тридцать шесть тысяч.
— Откуда у нее такое богатство?
— Я не интересовалась. Есть деньги, и все. Откуда и как — не мое дело.
— Раз вы знали, что она богатая, то зачем посылали в последние девять месяцев ее жизни по десять рублей?
— Дорога не сумма, а внимание.
— Раньше почему–то вам было все равно, живет она на свете или нет… Даже открытку не могли послать на Новый год, в знак внимания. Но как только узнали о состоянии здоровья Шубниковой, решили воспользоваться.
— Интересно, каким образом и зачем? — округлила глаза Орлова.
— Чтобы прикрыть преступные доходы получением якобы наследства. Специально поехали в Калининскую область, зашли в участковую больницу, ознакомились с историей болезни Шубниковой и, убедившись, что жить ей осталось всего ничего, положили на ее имя в сберкассу кругленькую сумму.
— Что я, дура? — вспыхнула Аза Даниловна. — Класть свои деньги на чей–то счет!
— Вы все предусмотрели: как только положили деньги в сберкассу, тут же, в той же сберкассе, составили с Шубниковой завещание на ваше имя… После ее смерти получили деньги, чтобы потом кричать на каждом углу о наследстве… Но эта операция шита белыми нитками.
— У меня нет желания убеждать вас в чем–то! — огрызнулась Орлова. — И вообще разговаривать… Не думайте, на вас тоже есть управа. И я найду ее!
Посыпались угрозы, к которым Дагурова за свою следственную практику уже привыкла. Она поняла, что допрос продолжать не стоит, и, закончив составлять протокол, дала его для ознакомления обвиняемой. Та стала цепляться к каждой фразе, внесла кое–какие исправления, но все–таки расписалась.
— Все? — Орлова смерила Дагурову холодным взглядом. — Я могу идти? Мне уже пора забирать домой дочку, кормить ее…
— Катю покормит родная бабушка, — спокойно сказала Ольга Арчиловна.
— Че–его–о?! — Аза Даниловна даже подскочила на стуле. — Вы еще будете диктовать, кто должен кормить мою дочь! Уж как–нибудь я сама позабочусь о ней!
— Раньше надо было заботиться и думать о ее судьбе, — заметила Дагурова, протягивая Орловой еще один документ. — Вот постановление о вашем аресте в качестве меры пресечения. Санкционировано прокурором района.
При слове «арест» Орлова побледнела. Пальцы по слушались ее, она уронила постановление на пол, потом суетливо подняла и стала читать.
— Не имеете права! — сразу севшим голосом прохрипела она. — У меня малолетняя дочь…
— Теперь заботы о ее воспитании переходят к отцу и бабушке, — сказала Дагурова.
Она вызвала конвой, и Орлову, которая продолжала выкрикивать бессмысленные угрозы, увели.
Прежде чем провести обыск в доме арестованной, Ольга Арчиловна заехала в дирекцию «Интеграла», чтобы встретиться с Рогожиным. В вестибюле висел большой фотопортрет Ростовцева в траурной рамке. В здании стояла неестественная тишина. Люди старались говорить негромко.
Следователь сообщила Рогожину, что Орлова арестована и отцу надо сегодня вечером взять дочь из пионерлагеря. Сообщение Дагуровой настолько потрясло Рогожина, что он некоторое время не мог вымолвить ни слова. Затем обхватил голову руками и прошептал нечто вроде того, что он ожидал этого, добавив:
— Погубить себя из–за каких–то тряпок и побрякушек, будь они прокляты!
Юрий Юрьевич поинтересовался, в чем обвиняется его бывшая жена. Ольга Арчиловна не стала вдаваться в подробности, сказав только: во взяточничестве.
К дому Орловой они отправились вместе. Следователь хотела, чтобы Рогожин взял вещи дочери. Во дворе уже находились участковый инспектор Манукянц и приглашенные им понятые.
Юрий Юрьевич отобрал для дочери самое необходимое — пару платьев, белье, обувь. Дагуровой показалось, что к остальному — дорогим игрушкам, шубке, импортному трикотажу — он не желал даже прикасаться.
— Все куплю Катеньке сам…
Когда Рогожин уехал, приступили к обыску. Обстановка в доме была дорогая — инкрустированная арабская мебель, ковры ручной работы, хрусталь, фарфор, которыми, видимо, не пользовались, а держали для красоты: на них еще сохранились фабричные этикетки. К чему, наверное, Орлова питала особую слабость, так это к радиоаппаратуре. А может, это было удобным способом помещения капитала. Японские видеомагнитофон и стереоустановка стоили явно не одну тысячу. Два цветных телевизора — один в гостиной, другой на кухне — тоже были дорогие. Туалетов в шкафах хватило бы на несколько самых взыскательных модниц.
На что обратила внимание Дагурова, так это на красивый чайный сервиз — несколько заварных чайников разной величины и стопка пиалушек, разрисованных ярким восточным узором. Привезено, видимо, из Средней Азии.
А вот драгоценностей в доме не было. Следователь обнаружила лишь недорогое колечко с бирюзой и серебряные серьги с гранатами. Это удивило Дагурову. Денег тоже вроде бы не было. Так, мелочь на текущие расходы.
Ольга Арчиловна решила тщательно осмотреть сарайчик и гараж. В гараже под потолком обнаружили сберкнижку на имя Орловой со срочным вкладом на сумму двадцать пять тысяч рублей. Затем при помощи металлоискателя нашли в земле за сараем кубышку с драгоценностями. А именно: три золотых кольца с камнями, четыре массивных золотых перстня, двенадцать золотых монет, нитку жемчуга и серьги с бриллиантами.
Между сараем и забором Дагурова увидела среди лопухов одну вещь, на которую поначалу не очень–то обратила внимание. А когда рассмотрела получше…
Это была обыкновенная шапочка для купания, резиновая, синего цвета. На шапочке были бурые пятна. На краску они не походили, а напоминали засохшую кровь. Более того, с обеих сторон, в местах, которые закрывали виски, имелись дырочки.
Вдруг Ольга Арчиловна вспомнила: все свидетели твердили, что Баулин никогда не купался без