– Оно не ужасное, оно церемониальное, – поучительно прогудел Вит-Тяй, извлекая из недр броневика широкое беарийское платье, так густо затканное золотом, что ткань почти не гнулась. Каролина со вздохом позволила надеть на себя это сооружение прямо поверх обычного платья. Затем последовали драгоценности, да такие и в таком количестве, что Дэвид поверил – передвигаться без посторонней помощи во всем этом невозможно.
– Диадему-то пристегните, – увещевал Вит-Тяй. – Свалится, нехорошо выйдет…
– А так я будто в ошейнике, – сокрушалась Каролина, поднимая высокий негнущийся воротник. Из него вытянули тонкие, но прочные подпорки для огромной диадемы. – Всё, теперь ставьте меня на место!
Вит-Тяй, осторожно подняв госпожу, перенес ее на главную башню бронекатера, где расторопные гвардейцы уже установили походный трон.
– Ужасно, – пожаловалась госпожа Кисленьких. – Хорошо еще, сегодня не жарко!
– Извольте шубку, госпожа, – протянул ей поручик шедевр скорняжьего искусства из неизвестного искристого меха.
– Ну нет! – возмутилась Каролина. – Достаточно будет Пушистика, а это… ну, положите мне под ноги, что ли…
Гулко вздохнув, Вит-Тяй аккуратно уложил меха у подножия трона. Сооружение выглядело внушительно, а младшая сиятельная госпожа смотрелась поистине царственно.
– Что это, никак оркестр? – прислушался Руперт.
– И даже не один, – подтвердил Ян. – Наверно, нас встречают.
– Откуда им знать, когда мы прибудем? – удивился стажер.
– Так ведь мы из порта дали телеграмму! – сказала с высоты своего пьедестала Каролина.
– Дэвид, вы, кажется, так потрясены своим успехом у госпожи Конг, – заметил Руперт, – что вовсе перестали соображать.
Дубовны отвернулся и принял вид мрачный и чуточку оскорбленный, но долго не выдержал и принялся глазеть по сторонам.
Бронекатер торжественно вошел в маленький порт. Гвардейцы, пришвартовав его, выстроились на причале, где уже собралось, казалось, все население небольшого городка.
У Дэвида от удивления приоткрылся рот, и его чувства вполне можно было понять…
– Какая пышная встреча, – сказал доктор себе под нос.
– Да уж, – буркнул следователь в ответ.
Прямо к бронекатеру протянулась дорожка, составленная из ковров, ковриков и половичков всех оттенков красного. Посреди нее стоял высокий худой господин с дрожащими от волнения усами. В руках он держал красную же подушечку (довольно потертую), на которой что-то лежало.
– Здешний градоначальник, – безошибочно опознал Ян.
За спиной градоначальника толпилась многочисленная свита и надрывался городской оркестр, искупавший свое волнение повышенной громкостью.
По правую сторону от дорожки собралась изрядная группа горожан, которые при виде госпожи Кисленьких завопили так, что почти заглушили оркестр. Вдобавок у них имелось что-то вроде длинных дудок, звучавших так, словно неподалеку трубил слон, страдающий жесточайшим насморком. Над этой компанией покачивались самодельные транспаранты «Хромой и Косой – навсегда!», «Госпожа Кисленьких – добро пожаловать!», «Ура звезде каролевской литературы!» и прочее в том же роде.
– Поклонники, – смущенно пояснила Каролина и поправила диадему.
– Бремя славы, – понимающе кивнул следователь и усмехнулся в усы.
Ну а по левую сторону дорожки расположились еще более колоритные персонажи, а именно – несколько десятков беарийцев. Эти при виде младшей сиятельной госпожи издали приветственный клич, на минуту оглушивший всех присутствующих, и дружно пали ниц.
Дэвид впервые видел беарийцев не в форме, а в национальных одеяниях, поэтому пялился на них совершенно беззастенчиво. В сущности, мужские одеяния мало отличались от тех, что носили гвардейцы: неизменная юбка клановых цветов, шерстяные гетры и прочные ботинки, только вместо мундира эти люди носили плотные куртки, а через плечо перекидывали что-то наподобие пледа опять-таки клановых цветов. Ну а беарийки щеголяли в свободных платьях, поверх которых надевали накидки всё тех же клановых цветов. Дамы были, как на подбор, высокими, статными, длиннокосыми, а на широких поясах у них висели внушительные кинжалы, и ясно было, что обращаться с оружием женщины умеют. Правда, долго разглядывать их Дэвид не стал, опасаясь реакции своей цепочки…
Тем временем грянул беарийский оркестр, заглушая и городских музыкантов, и гудение дудок поклонников творчества госпожи Кисленьких.
Ян вовремя зажал уши, этому примеру последовали те, кто успел сообразить, чем грозит слуху слаженный вой десятка волынок, на которых здоровенные беарийцы исполняют национальные мотивы. Те же, кто не успел, снова оглохли.
– Так, – сказал Бессмертных, оглядев свою команду. Дубовны ожесточенно ковырял в ухе, видимо, в поисках утерянного слуха, Немертвых поправлял беруши, Вит-Тяй наслаждался. На Топорны музыка, судя по всему, никак не действовала, оперативники тоже притерпелись, а Каролина, привстав на троне, насколько позволяла тяжесть одеяния, махала рукой и расточала улыбки всем сразу. – Кажется, те, что справа, и те, что слева, явились исключительно за нашей дорогой Каролиной. Поручик, как вы полагаете, безопасно ли будет подпустить к ней почитателей ее творчества?
– При нас-то? – погладил бороду Вит-Тяй. – Вестимо, безопасно.
– Тогда берите её и транспортируйте на берег, – распорядился следователь. – Пускай пообщается с вашими соплеменниками и раздаст жаждущим автографы.
Поручик кивнул, рыкнул на своих подчиненных, и вот уже походный трон, водруженный на крепкие плечи гвардейцев, величаво поплыл над толпой. Оркестры яростно пытались заглушить друг друга…
– Ну а мы пообщаемся с этим господином, – завершил мысль Руперт, – поскольку, полагаю, он встречает именно нас.
С этими словами он шагнул на причал, за ним последовали остальные. На бронекатере осталось лишь несколько гвардейцев.
– Руперт Бессмертных, генеральный следователь, – отрекомендовался он, решительно пресекая попытку всучить ему лежащее на красной подушечке нечто, оказавшееся здоровенным ржавым ключом.
– О, это такая честь для нас, такая честь, господин Бессмертных! – говорил градоначальник. – Когда нам сообщили, что в наш скромный городок направляется генеральный следователь, мы тут же начали готовиться…
– К чему? – нахмурился тот.
– К торжественному приему, разумеется! – воскликнул градоначальник. – А потом пришла телеграмма, и в ней было сказано, что с вами прибудет знаменитая госпожа Кисленьких… О, вы сами видите, что творится!
– Да уж, – проворчал Бессмертных и в очередной раз отпихнул тяжеленный ключ. – Что вы мне всё время суёте эту железяку?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});