Читать интересную книгу Коллапс - Джаред Даймонд

Тикопийские вожди являлись владельцами принадлежащих клану земель и каноэ и занимались распределением ресурсов. По полинезийским стандартам, конечно, Тикопия относится к наименее классово расслоенным обществам, вожди которых обладают незначительной властью. Вожди и члены их семей сами выращивают собственный хлеб и сами вскапывают свои поля и сады наравне с остальными членами клана. По словам Ферта, «в своей основе способ производства является неотъемлемой частью общественной традиции, согласно которой вождь есть всего лишь главное доверенное лицо общины и толкователь знамений. Он и его народ исповедуют одни и те же ценности: идеологию родства, ритуалы и мораль, подкрепляемую легендами и мифологией. Вождь в значительной мере является хранителем этой традиции, но он в этом не одинок. Его предшественники, коллеги-вожди, люди его клана и даже члены его семьи являются носителями тех же ценностей, дают советы и критикуют его действия». Таким образом, на Тикопии управление «сверху вниз» играет гораздо меньшую роль, чем в обществе, о котором пойдет речь далее.

Другая история со счастливым концом сходна с историей Тикопии в том, что здесь также речь идет о густонаселенном островном обществе, изолированном от остального мира, с экономически малозаметным уровнем импорта и с длительной историей самодостаточного и стабильного существования. На этом сходство заканчивается, потому что население этих островов в 100 тысяч раз больше населения Тикопии; на островах имеется влиятельное центральное правительство, развитая индустриальная экономика, значительная стратификация общества, управляемого богатой и могущественной элитой, а также велика роль исходящих сверху инициатив по решению проблем окружающей среды. Предмет нашего исследования — Япония до 1868 года.

Долгая история научно обоснованного управления лесным хозяйством в Японии недостаточно хорошо известна европейцам и американцам. Более того, профессиональные лесоводы считают, что широко используемая сегодня техника ведения лесного хозяйства зародилась в германских княжествах в 1500-х годах, затем распространилась по всей Европе в 1700-х и 1800-х годах. В результате суммарная площадь всех европейских лесов, неуклонно снижавшаяся со времени возникновения земледелия в Европе 9 тысяч лет назад, примерно с 1800 года начала увеличиваться. Когда я впервые посетил Германию в 1959 году, я был поражен, обнаружив огромное количество аккуратно спланированных лесных насаждений, покрывающих большую часть страны, поскольку до этого представлял себе Германию индустриализованной, густонаселенной и урбанизированной (т. е. с преимущественным проживанием населения в городах) страной.

Но оказалось, что Япония, одновременно и независимо от Германии, тоже развивала управляемое по методу, «сверху вниз» лесное хозяйство. Это не менее удивительно, поскольку Япония, как и Германия, является высокоиндустриализованным, густонаселенным урбанизированным государством. В Японии самая высокая плотность населения из всех крупных стран — около 1000 человек на квадратную милю в целом, или 5000 человек на квадратную милю сельскохозяйственных земель. Несмотря на столь высокую численность жителей, почти 80 процентов территории Японии состоит из малонаселенных, поросших лесами гор (илл. 20), в то время как большая часть населения проживает на равнинах, которые составляют лишь пятую часть территории страны, где расположены все сельскохозяйственные угодья. Леса на склонах гор настолько хорошо охраняются, что их расширение продолжается до сих пор, даже несмотря на то, что они используются в качестве ценного источника древесины. Из-за лесного покрова японцы часто называют свои острова «зеленым архипелагом». Несмотря на внешнее сходство лесного покрова Японии с девственными лесами, в действительности большая часть первобытных лесов была вырублена 300 лет назад и начала замещаться возобновленным порослевым подростом и искусственными лесонасаждениями, столь же тщательно выращиваемыми и охраняемыми, как в Германии и на Тикопии.

Японская лесная политика возникла в ответ на экологический и демографический кризис, который — парадоксальным образом — стал результатом мира и процветания страны. В течение почти 150 лет, с 1467 года, Японию сотрясали гражданские войны, которые начались с распадом правящей коалиции влиятельных домов, появившейся после крушения императорской власти, и контроль над страной перешел в руки десятков независимых военных феодалов (дайме), которые воевали между собой. Междоусобица в конце концов закончилась победой военачальника (сегуна) по имени Тоетоми Хидэеси и его преемника Токугава Иэясу. Штурм семейной цитадели Тоетоми в Осака, предпринятый Иэясу в 1615 году, и самоубийство оставшихся в живых членов рода Тоетоми ознаменовали окончание войны.

Уже в 1603 году император пожаловал Иэясу передаваемый по наследству титул сегуна, военного правителя страны. С того времени сегун, обладающий реальной властью, базировался в своей столице Эдо (современный Токио), в то время как император в старой столице Киото оставался номинальным правителем. Четверть территории Японии управлялась непосредственно сегуном, остальные три четверти находились под управлением 250 дайме, которыми сегун правил твердой рукой. Сегун стал единоличным предводителем вооруженных сил империи. Дайме больше не могли воевать друг с другом, без позволения сегуна они даже не могли жениться, перестраивать свои замки или передавать имущество по наследству сыновьям. Период с 1603 по 1867 год в Японии называют эрой Токугава, в течение которой сменяющие друг друга сегуны из клана Токугава удерживали Японию от войны и иноземного влияния.

Мир и процветание позволили бурно вырасти населению и экономике Японии. В течение столетия после окончания междоусобных войн население Японии удвоилось благодаря удачному стечению следующих обстоятельств: отсутствию военных действий, отсутствию смертельных эпидемий, поразивших в эту пору Европу (благодаря запрету на ведение торговли с иностранцами и посещение ими Японии — см. ниже), и выросшей производительности сельского хозяйства в результате введения двух новых урожайных культур — картофеля и сладкого картофеля, благодаря осушению болот, усовершенствованию методов контроля над наводнениями и возросшей урожайности риса на орошаемых полях. Одновременно с ростом населения в целом еще быстрее росли города — вплоть до того, что в 1720 году Эдо стал самым населенным городом в мире. Мир и сильная централизованная власть в Японии способствовали введению единой денежной единицы и единой системы мер и весов, снятию таможенных барьеров, строительству дорог и развитому прибрежному судоходству — все эти факторы способствовали существенному экономическому росту Японии.

Но торговля Японии с внешним миром была сведена практически к нулю. Португальские мореплаватели в поисках вариантов для торговли и завоевания новых земель обогнули Африку и достигли Индии в 1498 году, проложили путь к Молуккским островам в 1512 году, Китаю — в 1514-м и к Японии — в 1543 году. Первыми европейскими посетителями Японии стали два потерпевших кораблекрушение моряка, и это было начало важных перемен, так как они принесли с собой огнестрельное оружие, а спустя шесть лет за ними последовали католические миссионеры, что стало причиной еще больших изменений. Сотни тысяч японцев, включая некоторых дайме, были обращены в христианство. К несчастью, миссионеры из соперничающих орденов — иезуиты и францисканцы — начали конкурировать между собой, и пошли слухи, что монахи стремятся обратить Японию в христианство с целью последующего захвата страны европейцами.

В 1597 году Тоетоми Хидэеси распял первую японскую группу 26 христиан-мучеников. Когда после этого дайме-христиане пытались подкупать или убивать посланников правителя, сегун Токугава Иэясу сделал вывод, что европейцы и христианство представляют собой угрозу стабильности сегуната и Японии. (Если, обратясь к известным историческим фактам, вспомнить, какое вооруженное вторжение европейцев последовало за появлением, казалось бы, безвредных купцов и миссионеров в Китае, Индии и многих других странах, опасения Иэясу были вполне обоснованны.) В 1614 году Иэясу запретил христианство и положил начало пыткам и казням миссионеров и тех из новообращенных, кто отказывался отречься от европейской религии. В 1635 году следующий сегун зашел еще дальше, запретив японцам уезжать за границу, а японским судам покидать пределы внутренних вод. Четырьмя годами позже он изгнал из Японии всех остававшихся в стране португальцев.

Вслед за этим Япония вступила в период, продлившийся более двух столетий, в течение которого она отгородила себя от остального мира — по причинам, которые даже в большей степени отражали ее намерения, связанные с Китаем и Кореей, чем с Европой. Единственными иностранными торговцами, которым разрешалось посещать Японию, были немногочисленные голландские купцы (они считались менее опасными, чем португальцы, потому что были противниками католицизма), которых удерживали в изоляции, словно переносчиков опасной инфекции, на острове в бухте Нагасаки; также имелся китайский анклав, подобный голландскому. Кроме них, торговля была разрешена только с корейцами на острове Цусима, лежащем между Кореей и Японией, с островами Рюкю (включая Окинаву) на юге и с туземным народом айну на острове Хоккайдо на севере (который тогда еще не был частью Японии, как сейчас). Не считая этих контактов, Япония не поддерживала никаких дипломатических отношений с иностранными государствами, даже с Китаем. Аналогично, Япония не стремилась к захвату иноземных территорий после двух неудачных попыток вторжения в Корею, предпринятых Хидэеси в 1590-х годах.