— Ты совсем забыл про нас, Дий, — пробормотала с выступившими на глазах слезами Халима Аль-Барака.
Тоном, в котором внешне были слышны сетования, но в глубине таился триумф, Дий ответил:
— Жизнь оказалась намного тяжелее того, что только можно представить себе.
Когда пришло время заговорить о настоящем, Халима и Ашур стушевались, воздерживаясь начинать эту тему. Его образ напомнил им о том, другом образе из прошлого, который не стёрся из памяти, и их охватило тайное волнение. Дий прочитал их мысли и сказал:
— Аллах в конце концов взял нас за руку.
— Слава тебе, Господи, — пробормотала Халима, чтобы нарушить молчание.
Она пытливо посмотрела на него.
— На сегодняшний день я являюсь директором самого крупного отеля в Булаке, — спокойно сказал он.
Он поглядел на Ашура и весело спросил:
— И что ты об этом думаешь?
— Великолепно, — безжизненным голосом ответил тот.
— Я читаю мысли, что вертятся у тебя в голове.
— Разве это не сенсация?
— Да, но это вполне обычное дело. И оно в корне отличается от той катастрофы, что постигла нашего покойного брата…
— Именно этого я и ожидаю.
— Я работал в отеле гарсоном, затем — клерком, благодаря тому, что умею читать и писать, и наконец между мной и дочерью хозяина зародились нежные чувства…
Он ненадолго замолчал, чтобы его слова проникли в их сознание, затем продолжил:
— Я боялся попросить её руки у отца — ведь тогда я всё потерял бы. Но тут он скончался, и мы поженились, а я стал владельцем и нынешним директором отеля.
— Пусть Аллах дарует тебе успех…, - пробормотала мать.
Он пристально посмотрел на Ашура, потом спросил его:
— У тебя закрались сомнения в моих словах?
— Нет, ничуть…
— Трагедия Фаиза никак не хочет стираться из вашей памяти.
— Её никогда не сотрёшь.
— Я пробил себе в жизни иной путь.
— Ну и слава богу.
— Ты веришь мне?
— Да.
— Когда этот мир принял меня в свои объятия, я тут же вспомнил о матери и брате! — горделиво сказал Дий.
— Да хранит тебя Аллах, — сказала Халима Аль-Барака.
— Вот почему я никогда не отказывался от этой старой мечты.
— Старой мечты? — спросил Ашур.
— Вернуться в наш переулок, восстановить наш прежний статус и вместо плевков в лицо получать приветствия в свой адрес.
— Избавься от своей мечты, брат, — решительно сказал ему Ашур.
— Правда? Чего ты боишься? Сила денег способно творить чудеса.
— Мы лишились истинного уважения, ещё будучи богатыми.
— А что такое истинное уважение? — спросил он с обидой.
Должен ли Ашур раскрыть ему и свою мечту? Но он совсем не был уверен в нём.
Он мог найти взаимопонимание среди харафишей, но с этим удачливым и безрассудным человеком — нет.
— Это — то, что мы утратили очень давно, — произнёс он с нотками сожаления.
Дий лишь равнодушно пожал плечами и раздражённо бросил ему:
— В любом случае, пришло время вам попрощаться с такой жизнью среди покойников.
— Ну нет, — твёрдо заявил Ашур.
— Нет? Ты что это, отвергаешь мою помощь?
— Да.
— Это же чистое безумие.
— Эти деньги принадлежат твоей жене, и нас это никоим образом не касается.
— Ты ранишь меня.
— Извини, Дий. Оставь всё так, как есть.
— Ты всё-ещё относишься ко мне с подозрением…
— Совсем нет. Я убеждён, что был абсолютно прям и откровенен.
— Я не оставлю мать, — сказал он в раздражении.
— Ты хороший парень, сынок, но я и сама не оставлю твоего брата одного, — поспешила заявить Халима Аль-Барака.
— И ты тоже подозреваешь меня?
— Упаси боже, но я не брошу его, и пусть всё идёт своим чередом.
— И до каких пор вы будете жить здесь, на кладбище, среди покойников?!
— Мы уже не так бедны, как раньше. И положение наше становится всё лучше день ото дня.
— Сейчас я в состоянии вернуть вам почёт и уважение в родном переулке, — резко заявил он.
— Пусть всё идёт своим чередом, — продолжала умолять Халима Аль-Барака.
Дий склонил голову, пробормотав:
— Какое разочарование!
44
После ухода Дия Халима сказала:
— Мы плохо обошлись с ним, Ашур.
— Ничего не поделаешь, — упорно ответил тот.
— Ты не поверил его словам?
— Нет.
— А я верю ему.
— Я уверен, что он сбился с пути.
— Кто же не извлечёт урок после той трагедии, что стряслась с Фаизом?
— Мы. Вся история нашей семьи — это бесконечная череда отклонений с правильного пути, бедствий, напрасных уроков…
— Да, но я ему верю…
— Как знаешь…
Она немного подумала, а потом спросила:
— А как же твой секрет — ты не доверил его ему?
— Нет. Он не верит в то, во что верю я, — выразил сожаление Ашур.
— А возможно ли, чтобы он присоединился к вам?
— Нет. Он не верит в то, во что верю я, — спокойно повторил Ашур.
Да, и впрямь Дий явился в неподходящее время, — когда Ашур уже был готов сделать после продолжительных страданий решающий шаг.
45
Однажды, когда переулок жил своей привычной, унылой жизнью, а зима следовала к концу, из-под арки вышел человек: обладатель гигантской фигуры, щеголявший в синей рубахе-джильбабе, кофейного цвета шапочке и с дубинкой в руке. Он шёл уверенно и спокойно, будто возвратился после часового, а не многолетнего отсутствия. Первым, кто увидел его, был Мухаммад Аль-Аджал, и в замешательстве отвёл глаза, пробормотав:
— Кто это?! Ашур?!
Ашур медленно приветствовал его словами:
— Мир вам, дядюшка Мухаммад.
На него тут же отовсюду устремились удивлённые взгляды: из лавок, открытых окон, всех уголков переулка. Но он не удостоил своим вниманием никого, направившись прямиком в кафе. Хасуна Ас-Саба сидел там на своём кресле, поджав под себя ноги, с краю от него расположились Юнус Ас-Саис, шейх переулка, а также шейх местной мечети, Джалиль Аль-Алам. Ашур вошёл в кафе, и глаза всех присутствующих в изумлении воззрились на него. Сам же он прошёл в уголок со словами:
— Мир вам!
Ответа на приветствие он не услышал. Стало ясно, что главарь клана ожидал от него индивидуального приветствия, сопровождаемого примирительным заискиванием, однако тот прошёл к своему месту, не обратив на него внимания, и сел. Присутствующие тут же стали ждать поворота событий. Ас-Саба не вытерпел и грубо спросил:
— Что вернуло тебя сюда, парень?
Тот выдержанно отвечал:
— Когда-нибудь человек должен вернуться в свои родные места…
— Но тебя изгнали отсюда, отвергли и прокляли! — заорал Ас-Саба.
Со спокойной уверенностью Ашур ответил:
— То была несправедливость, а любой несправедливости должен когда-то прийти конец.
— Подойти к нашему главарю и попроси у него прощения, — вмешался тут же шейх Джалиль.
— Я пришёл сюда не за тем, чтобы просить прощения, — холодно сказал Ашур.
— Мы не знали, что ты такой высокомерный и бессовестный, — закричал Юнус Ас-Саис.
— Ты был искренен в своих словах, — саркастически сказал Ашур.
Тут Хасуна Ас-Саба раздвинул скрещенные ноги и поставил их на пол, заявив предупреждающим тоном:
— На что ты полагался, возвращаясь сюда, если не на моё прощение?
— Я полагался лишь на Всемогущего Аллаха.
— Убирайся отсюда подобру-поздорову, пока ноги носят, или тебя вынесут но носилках! — взревел Ас-Саба.
Ашур поднялся, сжав в руках дубинку. Мальчик-гарсон бросился наружу, зовя на подмогу членов клана. Остальные бросились за ним вслед в страхе. Ас-Саба вцепился в свою дубинку, и обе дубинки обрушились друг на друга с яростной силой, от которой рушатся стены. Завязалось беспощадное, жесточайшее сражение.
Члены клана подходили к кафе со всех уголков переулка. Люди же попрятались, заперев лавки и заполнив собой все окна и балконы.
Тут случилось нечто неожиданное, потрясшее весь переулок, словно землетрясение: с развалин и тупиков хлынули харафиши, крича, размахивая попавшимися под руку кирпичами, кусками дерева, стульями, палками. Они устремились вперёд, подобно селю, и накинулись на людей Ас-Саба, застигнутых врасплох, и вынужденных перейти с нападения на оборону. Ашур ударил главаря клана по руке, и тот выпустил дубинку, которая свалилась на землю. В этот момент Ашур атаковал его и сцепил в кольцо своими руками, сжав так, что у того хрустнули кости, затем поднял его над головой и швырнул в переулок, где тот приземлился, потеряв сознание и достоинство.