В отдаленные века Мальта управляема была африканским князем Баттю. Гомер упоминает о сем острове под именем Гиперии и говорит, что на нем обитали феакийцы. Финикияне, поселив на нем колонию, назвали его Огигией. Греки завладели оным в 736 году до Р. Х. и дали острову имя Мелиты или потому, что на нем находили тогда мед, или же в честь нимфы Мелиты, дочери Дорисы и Нерея. От греков остров сей достался карфагенянам, многие надписи пунического языка найдены на нем Родосскими кавалерами. В продолжение войны за Сицилию римляне выгнали карфагенян и подчинили Мальту претору Сицилии. После падения Римской империи в половине V века по Р. Х. владели им вандалы, потом готы. В конце девятого столетия арабы сделались ее обладателями. В конце XI века норманны под предводительством графа Рожера выгнали аравитян, и Мальта с 1190 года принадлежала Сицилии. Карл д’Анжу, брат cв. Людовика, присоединил ее к своим владениям. Думают, что Жан Порцида положил на сем острове основание заговору, следствием которого была Сицилийская вечеря. После сего Мальта досталась королям Кастильским и Арагонским, и Карл V, испанский король, в 1630 году подарил ее изгнанным из Родоса кавалерам Иоанна Иерусалимского. С помощью христианских держав кавалеры укрепились, храбро защищались от турков, и впоследствии флот их с успехом защищал торговлю от хищничества варварийских морских разбойников. В 1798 году генерал Бонапарте на походе в Египет, как, вероятно, по тайному условию, высадил часть войска, и после нескольких выстрелов, столь сильные крепости сданы французам. Английская и российская эскадры блокировали Мальту два года. В продолжение блокады кавалеры, желая приобресть потерянную независимость, послали депутатов в С.-Петербург. Император Павел I, приняв, по желанию кавалеров, титло гроссмейстера, имел в виду благие намерения. Изгнанные из Франции роялисты в звании рыцарей нашли бы в Мальте убежище и, будучи таком образом отчуждены своего отечества, могли бы сопротивляться честолюбивым видам революционного правительства. Обет кавалеров покровительствовать мореходству христианских держав против турок, вероятно, переменил бы свое назначение. Введение греческого языка восстановило бы упадший орден, а Греция и Славония, получа сильное в европейской политике содействие, конечно, скоро возникли бы из своего ничтожества. Сильный российский флот соделал бы Мальту непреодолимой твердыней, свобода Италии в ней имела бы всегда готовых защитников правды, и если бы свершилось то, чего предвидящий монарх желал, то с достоверностью сказать можно, что Европа избавлена была бы от многих бедствий, которые она испытала в наше время. Как известно, Мальта за недостатком съестных припасов принуждена была сдаться англичанам прежде, нежели депутаты могли уведомить о снисканном ими высоком и надежном покровительстве. Орден короткое время пользовался своими преимуществами, потом уничтожен и теперь, хотя и сохранил еще своего гроссмейстера, но оный кроме титула не имеет никакой власти и как частный человек живет в Палермо. Мальтийцы отличаются нравами и обыкновениями, которых не изменили ни время, ни обстоятельства; они храбры, трудолюбивы, и хотя с неудовольствием, но терпеливо сносят свое порабощение. Учтивы к иностранцам и в образе жизни сходствуют с сицилийцами. Народ говорит испорченным арабским языком, дворянство же употребляет итальянский. Воздух, прохлаждаемый ветрами, здоров, но в городе летом бывают чрезмерные жары.
Российские пленныеНемалое число наших пленных и дезертиров, большей частью принужденно, служат почти во всех государствах, более же в Австрии. Невзирая на трактаты, заключенные для освобождения их, великое еще число остается в неволе; ибо Бонапарте силой помещает их в свои Польские легионы, австрийцы в кроатские полки, англичане отсылают в свои колонии, шведы и датчане делают то же, и можно сказать, что сии несчастные рассеяны по всему земному шару. Англичане в особенности употребляют все средства удержать в своей службе русских; но кому не любезно отечество? При удобном случае они бегут, в отвращение чего, лишь только приходит в порт российский военный корабль, русские сменяются с караулов и не выпускаются из казарм; но при нашем прибытии, видно, не успели взять сей осторожности и 8 человек явились на фрегат. На другой день адъютант губернатора просил без дальнего неудовольствия и розысков возвратить их беглых солдат. По препоручению капитана я отвечал ему, что у нас нет обыкновения принимать иностранцев, и можем поручиться, что на фрегате нашем нет ни одного англичанина; «Но может быть противу того числа, какое вы объявили при входе на брандвахте, вы имеете лишних», – сказал адъютант. «Если и есть, то разве в полках ваших, вы удерживаете русских?» «Конечно, нет», – отвечал адъютант, уехал и после ни слова о сем не упоминали. Таким же образом и в Мессине взяли мы несколько человек. К сожалению, нельзя тут умолчать, что консулы наши, в силу договоров и данной власти, будучи гражданами тех городов, где они представляют столь важное лицо, по имуществам своим завися от правительств, не зная языка, а что всего важнее, не будучи русскими, как кажется, слабо домогаются об освобождении пленных, которые, переходя из службы в службу в намерении приблизиться к границам отечества, везде задерживаются и не находят должного покровительства. Напротив того, где консулы были русские или, по крайней мере, из подданных иностранцев, не имеющих там собственности, мы нередко получали от них законным образом освобожденных, и вообще в их городах не находили пленных; а в 1807 году, как всем известно, полк, составленный в Мальте из русских, славян, поляков и греков, при отправлении их в Ост-Индию взбунтовался, заперся в одной крепости и после храброго защищения зажег пороховой магазейн; вместе с ними несколько жителей и один корабль взлетел на воздух.
Плавание до Калиари19 ноября мы оставили Мальту; в самом узком месте входа ветер переменился, зашел, и фрегат чуть не бросило на берег, однако ж, сделав два поворота, вышли в море. Ветры крепкие и противные продолжались все плавание до Калиари. Лавируя вдоль Сицилии к западу, тихо подвигались мы вперед, но имели удовольствие обогнать военный американский бриг, который славился легкостью хода. В Мальте я нарочно ездил на оный. В Мессине видел шхуну. Не только наружный вид американских военных судов, но удобное расположение, механизм оснастки, прочность и даже чистота много преимуществуют над английским. Кажется, недалеко уже то время, когда повелители морей найдут опасных соперников в Соединенных Штатах. Зеленые берега Сицилии представляли нам на каждом шагу прекрасные места. Жерженти, стоящий на месте древнего Агригента, и ныне отправляет значительную торговлю хлебом и солью; на горе пред городом видно несколько бедных хижин, а между ними остатки стен Юпитерова храма. При проходе пустого и необитаемого острова Пантелярии, посреди моря между Сицилией и Африкой, пред опасным местом Скверес, ветер к вечеру 22 ноября усилился, черные облака неслись с чрезвычайной скоростью, солнце опустилось в море в пурпуровом зареве и ночь наступила самая темная. Вдали блистала молния, в 9 часов, когда ветер был очень крепок, вдруг с дождем с подветру ударил другой, паруса легла на мачты, фрегат с одной стороны опрокинулся на другую, в то же время началась гроза, молнии одна за другой сходили по отводу в море, электрические искры рассыпались по палубам. Весь экипаж выскочил наверх, всей силой на силу могли обрасопить рей[69]. Сильный смрад и серный запах показал, что фрегат где-нибудь должен загореться, опасность сия увеличивалась тем, что 200 пудов пороха, взятого в Мальте, за неумещением в пороховом погребе, лежало в трюме. Капитан и офицеры с фонарями в руках бегали, осматривали везде и, к счастью, нигде не открыли огня. Гроза прошла, но небо горело еще молниями, впереди нас была непроницаемая мрачность, сзади пламенел небесный свод, море кипело как в котле, и белые, на краю горизонта более освещенные вершины валов, воздымаясь, казалось, заливали пожар небесный. Чрез час проливной дождь угасил сие величественное огнесияние, наступила ужасная темнота, и фрегат в полветра летел по 17 верст в час; но как Скверес на карте был близок, почему до свету легли в дрейф и тем потеряли очень много, ибо утром ветер сделался опять противный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});