вид на сад, прямо туда, где Гор до сих пор воркует с девушкой.
Я направляюсь к ней.
– Не надо так с собой поступать.
– Нет, надо, чтобы запомнить и в следующий раз дать монстру его прикончить.
– Он ведь именно этого и добивается, – заявляет Сет и, протянув руку, помогает ей встать. – Гор злится не на то, что ты ему помогла. В нем не говорит задетая гордость. Он не настолько мелочен. Гор бесится, что ради него ты подвергла себя опасности, и сделает все возможное, чтобы такое больше не повторилось. Потому и ведет себя с тобой так, чтобы ты решила: он не стоит того, чтобы за него сражаться.
Мы обе смотрим на бога с открытыми ртами.
– Ты что, получил у Ра диплом психолога? – Ко мне первой возвращается дар речи.
– Нет, но не забывай, сколько мне лет. Почти все я видел или испытал на собственном опыте. Нет ничего, с чем бы я ни был знаком. Даже с таким дурацким поведением, как у Гора.
Тут он прав. Что подводит меня к вопросу, сколько лет Сету на самом деле. По сути, он дядя Гора, однако выглядит всего на четыре-пять лет старше. Я и раньше полагала, что бессмертные остались в том возрасте, в котором были, когда затонула Атлантида. Теперь же спрашиваю себя, верна ли эта теория. Возможно, они способны сами выбирать возраст или стареют по совершенно иным законам, нежели люди.
– И что мне делать дальше? – отвлекая меня от размышлений, с надеждой интересуется Кимми.
Она все еще сжимает ладонь Сета. А заметив это, убирает руку и смущенно разглаживает голубое платье. Видимо, кто-то из девушек Мириам сделал ей высокую прическу. В ней сверкают маленькие заколочки с голубыми камушками. Моя кузина такая красивая, и она заслуживает мужчину, который будет обращаться с ней как с королевой.
– Ничего, – говорит Сет. – Просто продолжай как раньше. Если тебе повезет, однажды он образумится и поймет, что нет ничего важнее, чем иметь рядом с собой кого-то, кто пойдет за тобой и в огонь, и в воду.
– Этого я могу ждать до старости.
Маска невозмутимости последних нескольких дней дает трещину, и из-под нее выглядывает неуверенная в себе девочка из прошлого. У меня в груди все сжимается, и я готова лично бросить Гора на съедение демонам.
– Если на это у него уйдет столько времени, значит, он и не заслуживал твоей дружбы, – ободряюще улыбается Сет. Не понимаю, как боги ухитрились так его очернить. Он самый приятный и чуткий из них. В этот момент я ненавижу Осириса за то, что он сделал со своим братом. – И возможно, шанс представится гораздо раньше, чем ты думаешь. – Сет тыкает ее локтем.
Какие бы мотивы ни вынуждали Гора так обходиться с Кимми, лучше пусть держится от нее в стороне. С другой стороны, человеческая жизнь так коротка. Разве мы не должны хвататься за малейший шанс на крупицы счастья? Даже если оно продлится всего пару недель? Уже совсем скоро мы отыщем кольцо. И тогда останется только корона, а потом все закончится. Когда Азраэль вернется к Нейт, у меня разобьется сердце, и все же…
Мы поднимаемся на возвышение, где материализуется Саида в облике джинна. Тут же приняв человеческую форму, она кладет руку на спинку украшенного изящной резьбой стула во главе стола для совещаний.
– Все получилось? – Данте облокачивается на стол, поверхности которого практически не видно под стопками бумаг, карт, чернильниц и перьев. Его взгляд падает на йинкс у меня на шее, который я больше не прячу под одеждой. Он поднимает брови. – Откуда он у тебя?
– От Медеи. Думаю, она получила его от Соломона.
– Вот лис. – Голос Саиды звучит скорее весело, чем сердито. – Нам следовало даровать ему бессмертие. Его смерть стала потерей для всех нас.
– Я думала, запрещено делать кого-то бессмертным.
– Запрещено создавать демонов или вампиров, – отвечает Исида, шагая к нам по длинному проходу библиотеки. У богини немного обиженное выражение лица. Она не знала, что мы отправились в Вавилон? Я кошусь на Сета, однако тот только пожимает плечами. Исида останавливается возле меня. – К счастью, лишь немногие боги из аристоев способны даровать бессмертие, иначе воцарился бы хаос.
– Человека когда-нибудь делали бессмертным? – Не то чтобы меня это интересовало, но спросить-то можно.
Она отрицательно качает головой.
– Но Зевс планирует сделать это с девчонкой, которая завела шашни с Прометеем.
– Она не завела с ним шашни. – На оконной балюстраде появляется Гор, спрыгивает на пол и вразвалочку идет к нам. Воздух вокруг него буквально искрится от флюидов крутого самца. Гор меняет тактику, и я бы не удивилась, узнав, что он слышал небольшую лекцию Сета по психологии. Скорее всего, сегодня потребуется выпустить пар ему, а не Азраэлю. Только я сомневаюсь, что после этого Кимми сделает Гору массаж или снова пустит спать в свою постель. Саида сердито хмурит лоб, наблюдая этот спектакль, но он игнорирует королеву. – Позволь напомнить, что Джесс поддерживала его в борьбе с Агрием, и Зевс сделает ее бессмертной, чтобы не разлучать их с Про.
Гор встает рядом с Кимми и сует руки в карманы брюк.
– Что нового? – Он смотрит на кузину сверху вниз. Вряд ли можно представить себе двух менее совместимых людей. Кимми сегодня очень хорошенькая, а он даже не причесался. Не говоря уже об остальном внешнем виде. Рубашка и штаны покрыты пятнами травы, потому что Гор где-то валялся. – И где же в итоге кольцо?
Старательно игнорируя, Кимми слегка отодвигается от него. Мой нос улавливает какой-то сладкий запах. Боюсь, это парфюм той девушки-джинна.
– Этого мы не знаем. Соломон оставил в Вавилоне алхимические символы в качестве следующей подсказки, – начинает Азраэль. – А Нефертари с помощью йинкса смогла вызвать даймона.
Гор закатывает грязные рукава рубашки, обнажая мускулистые предплечья, которые тут же скрещивает на груди. Ему явно нужно взять себя в руки. В отличие от всех нас он плохо перенес нападение в храме. Я бы даже его пожалела, если бы Гор не вел себя как полная задница.
– Этот тип ничего не упустил. Готов поспорить, он здорово веселился, когда это выдумывал. Знал ведь, что сведет нас с ума.
– Но также этот царь знал, что башня не простоит вечно, и очень серьезно отнесся к своей задаче защитить регалии. – Сет по очереди переводит взгляд на каждого из присутствующих. – Только Освободитель должен получить кольцо. Соломон верил в возможность обратного превращения. В противном случае он бы не стал использовать в качестве зацепки алхимические знаки.