class="empty-line"/>
Хэлу рвало воспоминаниями. Это было так ярко, словно она слышала как они пели втроём припев, как сдавался Юха, потому что не мог тянуть, как тянули Хэла и Ллойд, у которого был невероятно потрясающий глубокий сильный голос. Эту песню они хотели петь на фесте, но так и не спели…
— Мечтать — смысла нет
Это — пyть к волшебным миpам
В стpанy надежд изломанной дyши
Пpоснись, столько лет
Мы возводим замки и хpам
Рождённые по воле pока жить…
Илья предсказал этими словами будущее? И почему они пели эту песню всего лишь раз?
Хэла мотнула головой и затянула вторую песню… эту они до феста донесли, правда Белый заменил её, и последовательность была не такой как на прогонах.
“Рыжая, ты первый поёшь, я третий хриплю”, — возвестил из памяти Юха, и Хэла повиновалась:
— Надо мною тишина, небо полное дождя,
Дождь проходит сквозь меня,
Но боли больше нет.
Под холодный шёпот звёзд,
Мы сожгли последний мост,
И всё в бездну сорвалось.
Свободным стану я от зла и от добра
Моя душа была на лезвии ножа.[5]
Припев пела и Милена, которая видимо опьянев, перестала контролировать своё кое-как организовавшееся умение считывать чувства окружающих людей и тут на неё ухнуло горе Маржи, состояние самой чёрной ведьмы, да и песня эта — и чего Хэла вообще её запела, в самом деле, зачем Джокер её попросил?
“Я свободен от любви,
От вражды и от молвы,
От предсказанной судьбы
И от земных оков, от зла и от добра
В моей душе нет больше
Места для тебя”
Пропела Хэла те слова, которые пел в её памяти Юха, и встретилась с нахмуренным взглядом Рэтара. Чёрт!
“Я свободен словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит страх,
Я свободен с диким ветром наравне,
Я свободен наяву, а не во сне.”
Был весь парад Горанов.
Уже очень прилично пьяный Элгор обжимал Куну, а та была довольна, как слон — вот и закрыли харн, вот вам и воздержание.
Роар, ухмыляясь, стоял с кружкой хэлиного пойла, а сегодня она пошла по тяжёлой артиллерии и натворила наверное вёдер семь, а может больше, забористого вискаря.
Так что бухой балаган получался очень добротным.
— Хэла, — подскочила к ведьме Томика, — а спой про сердце! Спой, Хэла.
Эту песню Хэла давненько не пела и вот уж очень кстати… тьфу ты!
— Раскололось сердце на две половины –
Отдавали сердце замуж на чужбину.
Раскололось сердце, полетело к дому –
Не хочу мириться, не хочу к другому…
Ласкою не ласкою в душу не заглядывай,
Ни быльём, ни сказкою ленты не развязывай,
Спрашивай не спрашивай, люба ли, постыла ли?
Коли можешь, зашивай сердце во единое…
Обещали сердцу ласковые взоры,
Шёлки, изумруды, золотые горы.
Только знает сердце: выйдет на поверку,
Что посадят сердце в золотую клетку.
Ласкою не ласкою в душу не заглядывай,
Ни быльём, ни сказкою ленты не развязывай,
Спрашивай не спрашивай, люба ли постыла ли?
Коли можешь, зашивай сердце во единое…[6]
Рэтар тоже пил, стоял возле самой дальней стены и не спускал с неё глаз и… этот его взгляд.
Хэла порой удушить хотела этого мужика, потому что любила его до жути, ради него на всё была готова, но порой просто не могла ничего с собой поделать, выводил её страшно.
Вот невозмутимостью своей, вот этим — пока она пела даже бровью не повёл.
Было уже поздно и он пришёл за ней, пришёл, чтобы забрать, потому что она была здесь, пила, пела и была чертовски зла, вместо того, чтобы быть послушной и покорной — сесть у него в комнате в уголочке и тихонько смотреть в пол, ожидая его феранского решения относительно её попытки прибить Шерга.
Виновата была, да, но сейчас — а скажи, твою налево, спасибо, что не пришибла твоего брата-выродка!
Залезть бы к Рэтару в голову и понять, что там на самом деле происходит. Так отчаянно хотелось, что хоть вой…
И Хэла взвыла, уж это у неё, ой, как хорошо получалось, хоть так вывернет его наизнанку, достанет, уже делала не раз и сейчас тоже устроит, тем более, что есть кому тут вместе с ней повыть от души за компанию:
— Сердце мое меня не может простить,
Как я, поднявшись к тебе в седые неба стаи,
Вдруг отпустил тебя, и ты стала в небе таять.
Сердце мое тебя простило, лети один —
Не зная пути, я не стою у края.
Падаю, приближая тень, одна я не летаю.
Так невозможно, не оступиться.
Не избежать высоты.
Нам еще можно остановиться —
Есть еще шаг до черты.
Сердце мое меня не может понять.
Как мне искать одному далеких звезд сияние?
Стало свободнее без тебя пустое состояние.
Сердце мое не может жить без высот —
Я поднимаюсь опять в седые неба стаи.
Много ли мне сердец менять? Одна я не летаю.
Так невозможно, не оступиться.
Не избежать высоты.
Остановиться нам еще можно —
Есть еще шаг до черты.[7]
И уж конечно Маржи разрыдалась, с ней вместе Донна, им подвыла Милена.
Хэла видела как Роар покачал головой, хмельной и расстроенный, только чем? Тем, что феран стоял за спиной и сейчас сожрёт тут всех, или потому что митар уже знал про Гира, почему-то Хэла не сомневалась, что донесли, или расстроен был из-за Милки?
Ой, и ладно, ей было всё равно…
И Хэла перебрала внутри свой песенный запас и сдюжила ещё одну песню:
— Вместе студёные вёрсты верстали,
Выли тоскливо в январскую вьюгу,
Время пришло и рассыпались стаи,
Каждый по нраву приметил подругу.
Что будет завтра? Шкуру ли снимут?
Буду ль судьбою прощён?
Мы пережили долгую зиму,
Что тебе надо ещё?.. [8]