пробило розовым и жёлтым.
— Сегодня — День Победы, — сказал я невпопад.
— Ты не говори так, — сказал Евсюков. — Мы так не говорим. Завтра у нас будет 9 мая. У нас Дня Победы нет, потому как война не кончена, пока мёртвые живут в лесах.
— А, почитай, пока у нас никакой Победы и нет, но будет обязательно, — подытожил Иван Палыч и неожиданно подмигнул. — Но водки сегодня выпьем несомненно, что ж не выпить?
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
09 мая 2021
День метролога (20 мая) (2021-05-20)
Сыну пришла повестка. Это слово выплыло из прежних времён, забытое, но не исчезнувшее.
Теперь оно стало символом родительского ужаса, но ужас прошёл все требующиеся стадии — неверие, гнев, апатию и принятие. По всей земле так было уже пару лет, пора бы и привыкнуть. Никакой истерики не хватит на два года.
Стояла пасмурная погода, день будто и не начинался, поэтому старик думал, что до вечера станет длиться этом безвременье, а утренние сумерки перейдут в ночные. Из окна тянуло не холодом, а сыростью, мокрым снегом, дымом с далёкого комбината и каким-то сладким химическим запахом с лакокрасочной фабрики.
И тут зазвенел звонок — требовательно, как контролёр.
Сын пришёл в выходной день, когда старик мыл посуду. Немногочисленные тарелки стукались друг о друга в пенистой воде.
Старик смешно засуетился, стал накрывать на стол, как он это всегда делал во время редких визитов сына. В нём всегда присутствовал страх, что всё приготовлено не так хорошо, как ему кажется. Вдруг сыну не понравится, и он только из вежливости будет скрести вилкой по фарфору. Однако, сын с порога сообщил главную новость, и остальное стало пустяками. Пришла повестка, отворяй ворота.
После повестки дети исчезали. А повестки приходили чуть не в каждую семью — чаще всего детям от десяти до шестнадцати, но были, как говорится, и варианты. Да и не повестки это были вовсе — одни получали сообщение, другие — письмо, третьи читали новость у лифта, среди объявлений домового комитета.
Была теория, что это инопланетяне забирают детей на свою планету, чтобы вывести идеальных людей. Но непонятно, отчего они не интересовались младшими. Другие говорил, что это сам мудрый Бог прорежает население Земли перед концом.
Получивший повестку успевал попрощаться с родителями или друзьями и через несколько дней просто исчезал. Он выходил из дома — в школу или магазин, а потом растворялся в воздухе города, в стенах и мостовых. Никто не видел момента исчезновения.
Старик слушал сына, его рассказы о прежних знакомых, которыми заполнялась пауза. Он слушал все эти ничего не значащие истории, пока не заболело где-то внизу живота — это была странная боль. «В романах бы написали “прихватило сердце”, — подумал он, — но какое тут сердце. Ничего неожиданного, к этому всё шло. Это просто начинается одиночество».
Он смотрел, как сын ест, и понимал, что видит его в последний раз.
Это был единственный и поздний ребёнок. Сын родился в тот момент, когда у многих уже появляются внуки. Новая семья не сложилась, и сын приезжал к нему только изредка. Каждый раз старик удивлялся, как он меняется. Он показал сыну старые фотографии — там он сам стоял на фоне школы, а потом в военной форме рядом со сгоревшим танком. Они с сыном были удивительно похожи, если бы изображение было не чёрно-белое, а не цветное, можно было бы перепутать юношей на фото.
Наконец, они обнялись в прихожей, и сын хлопнул дверью. Вернее, хлопнул дверью сквозняк, да так, что что-то на кухне упало и покатилось. Старик смотрел из окна, как сын переходит двор и исчезает за углом. Сейчас мальчик вернётся домой и пробудет последнее время с матерью. Это нормально, иначе быть не может.
А на следующий день, как ни в чём ни бывало, старик пошёл на службу в свой институт.
Институт занимался синхронизацией точного времени, и старику нравился царивший там порядок. Время текло неумолимо, вне зависимости от того, правильно его измерить или нет, но старику было важно, чтобы — правильно. Чтобы всё было учтено, и ничего не упущено — ни движение светил, ни вращение планеты. Ему нравилось вставать каждый день в одно и то же время, и так же ложиться, чтобы не опоздать на работу. Многочисленные часовые механизмы, окружающие его, казались не измерителями, а приборами, вырабатывающими время. Оно будет всегда, когда погаснут звёзды, просто вырабатывать его будут иные машины, пока никому не известные.
Наступила весна. Старик давно запланировал поездку на дачу, и теперь не стал её отменять. Он долго ехал, и вылез из машины прямо в пахнущий цветением мрак. Что-то было не так, но, только проснувшись, он понял, что его удивляет. Не стало слышно криков детей. Было непривычно тихо.
Оглядывая свой участок, старик увидел, что всюду между постройками проросла сорная трава. Раньше сына было не заманить на дачу, у него всегда находились важные дела, стоило напомнить, что на даче не копано и не кошено. Старик вспомнил, какие глаза были у сына, когда ему рассказали про то, как отец в его возрасте на этих грядках то закапывал, то выкапывал картошку, а воду на полив таскал с колодца.
Теперь ветер шевелил жухлой травой и раскачивал борщевик — звонкий, оставшийся стоять плотным коричневым лесом ещё с осени.
Старик нашёл бутылку, давно припрятанную в буфете, забрался на второй этаж и принялся пить, глядя поверх сосен.
Сын приезжал сюда последний раз совсем маленьким. Тогда в куче гнилых дров они обнаружили ёжа, которого внесли в дом. Ночью старик, который не чувствовал ещё себя стариком, а, наоборот, молодым отцом, проснулся от топота, и понял, что сын тоже не спит, зачарованно слушая, как еж хлопотливо бегает по полу.
В этот момент отец вспомнил, как они вместе ходили в школу. Нужно было перейти несколько улиц, и их путь лежал мимо рыбного ресторана, в стене которого было огромное окно, вернее — стенка аквариума. Там копошились какие-то морские обитатели, неспешные омары и гигантские раки. Все они шевелили клешнями, усами и прочими своими отростками, бесцельно копошились — и всё это их так завораживало, что старый и молодой путешественники несколько раз опаздывали к первому звонку.
Лёжа в ночи рядом с сыном, он вспомнил этот аквариум,