на стороне Вернии.
Эван выпрямился:
— Пойдем. Тебе подставить плечо или сам дойдешь?
— Дойду, — сцепил зубы Брок. — Надо будет, по стеночке доползу. Но сам. Сам, пекло всех задери, выйду отсюда.
Кем он выйдет, он добавлять не стал.
— М-да, — качнул головой Эван, — и этот кто-то рассказывал мне про профессионалов и прочее…
Брок в дверях камеры неуверенно обернулся:
— И…?
Эван подошел к нему:
— Обопрись на плечо — легче будет. Вики может сделать то же самое, только без твоего спроса.
Брок посмотрел на Вик, и та подтверждающее кивнула:
— Я могу. Я инквизитора подкупала… Что мне какой-то гранд-мастер.
— Я не… Впрочем, неважно… — Брок тяжело оперся на плечо Эвана и похромал по коридору. На свободу.
На крыльце он замер — Эван отпустил его и отошел в сторону.
Брок стоял, подняв голову к солнцу и жмурился, как довольный кот. Вдыхал полной грудью свежий, пропахший снегом воздух.
Вик отвела от Брока взгляд.
Аквилита изменилась. Затихла, присмирнела, погрузилась в положенный Поминальной луне траур.
Все деревья были подвязаны черными креповыми бантами.
Яркие цветочные праздничные гирлянды на домах стали строгими, сплетенными только из белых цветов.
В небесах, пугая ворон, то и дело плыл печальный колокольный звон, напоминая о душе и трауре.
По улицам степенно прогуливались в черном и полутраурном сером немногочисленные горожане — толпа отдыхающих резко схлынула.
Няни везли за собой тележки с малышами, одетыми в разрешенное только детям фиолетовое, тоже траурное, но все же чуть-чуть более яркое.
Гувернантки выгуливали своих подопечных, запрещая играть — не положено. Кое-где на скамейках сидели старики, читая книги. И никаких парочек — Поминальная луна не для этого. Брак, который заключили Вик и Эван, был последним в этом году.
По парам ходили констебли — уже в синей форме и шлемах, никаких глупых пилоток, без оружия, только разрешенная в Тальме дубинка на поясе.
Аквилита перестала быть сумасшедшей, но к добру ли это?
Не изменилось только небо — все такое же ярко-синее и океан.
Вики тихо сказала, пока Эван, все так же стоя на крыльце, снимал с Брока магблокиратор:
— Дрейк вчера вернулся из Вернии. Тебе привет от Малыша.
Брок бросил на неё стремительный взгляд, тут же вновь вернувшийся к небу и солнцу, и продолжил молчать.
Эван добавил от себя, так же еле слышно:
— Я сказал: потенцозем. Я не сказал: потенцит. Поехали домой, Брок… — он рукой указал на стоящий у тротуара простой служебный паромобиль с эмблемой полиции Тальмы на капоте.
Вик, аккуратно поверяя эфир Брока и подключаясь к его точкам регенерации и обезболивания — она седьмицу училась у адеры Вифании целительству, — грустно сказала:
— Разведка Вернии нам не поверила, Эван.
Брок посмотрел на Вик, потом на Эвана:
— Нет ни единой причины рисковать своими головами за меня. Только и всего. Я не сдам за призрак свободы свою страну… Все долги я раздал, так что…
Эван приподнял бровь и напомнил:
— Ты мне серенаду должен. Это считается?
— А ты мелочный нер, — впервые улыбнулся Брок.
Эван стал спускаться по ступенькам:
— Кому сейчас легко. Пошли, Брок. Тебя еще чуть-чуть и ветер сдует.
Брок, медленно спускаясь по ступенькам бывшего Особого отдела вслед за четой Ренар, тихо сказал — он знал, что тут фиксаторов нет, но мало ли:
— Эван, ты глупо рисковал — я мог проболтаться. И тогда сидеть тебя в ближайшей ко мне камере.
— Ты профессионал, Брок. Я знал, что ты признаешься в воровстве конфет в глубоком детстве, во всех грехах вроде запачканных пеленок и салфеток в младенчестве, но никогда не проболтаешься о жиле.
Брок качнул головой:
— Зря рисковал. И мне надо к ближайшему спуску в катакомбы.
— Нет, — сухо сказал Эван, открывая перед Вик пассажирскую дверцу паромобиля. — Сперва есть, мыться, тепло одеться. Потом катакомбы. Кстати, зачем?
Вик улыбнулась Броку, садясь в паромобиль:
— Если ты за конструктором Полин, то Эван уже спускался и собрал его.
— О… Тогда точно… Домой… — Брок тоже сел, только на переднее место, рядом с шофером. Когда Эван занял свое место, шофер строго спросил:
— Нер комиссар, планы не изменились?
— Домой, — кивнул Эван. — Домой.