– У оппонента из центра поля в атаку проходило множество легких пасов вразрез, что говорило об одном: сборная России играет очень некомпактно.
– Да, по первому тайму я полностью с этим утверждением согласен. Мы отошли слишком глубоко назад и действовали в обороне шире, чем было необходимо. Соперник этим пользовался.
– Что происходило в раздевалке после матча?
– Когда той или иной команде не удается добиться цели, кое-кто делает вывод о безразличии футболистов. Так вот, хочу подчеркнуть: этим ребятам не было все равно. Нам всем очень хотелось выиграть. И, может быть, пропущенный гол на исходе матча в Москве кого-то излишне разочаровал и подавил. Но еще раз повторяю: никакого равнодушия не было и в помине! Если бы вы побывали в раздевалке после игры и увидели меру разочарования, которое там царило, то убедились бы в этом.
Несколько лет назад, когда я начал работать со сборной, после матча невозможно было понять, выиграла она или проиграла. Эмоции были одинаковыми и после побед, и после поражений. Сейчас такого и близко нет.
– Считаете ли вы, что сами сделали какие-то ошибки – будь то в составе или тактике на игру?
– Конечно, мы анализируем и будем анализировать в том числе и нашу собственную роль. И что, возможно, мы сделали неправильно. Но футбол – не наука, в нем нельзя все разложить на молекулы и абсолютно все предусмотреть. Мы планировали удивить соперника. Раз это не удалось, вывод, что план не сработал, имеет право на жизнь.
…Железнодорожный маршрут Марибор – Любляна предусматривает пересадку на станции с футбольным названием Зидани мост. И видится мне в этом горькая усмешка судьбы. По ту сторону словенско-южноафриканского моста остались Зиданы – пусть сам месье Зинедин уже и завершил карьеру игрока, – а по другую отныне находимся мы. Со своим футболом, в одночасье превратившимся обратно из принцессы в Золушку…
Валом повалили слухи, касавшиеся в первую очередь игроков и их поведения. Первый залп дал «Советский спорт» в лице редактора отдела футбола Сергея Егорова.
«…Якобы именно из-за нехватки билетов для игроков отказался с недавних пор сниматься в рекламе спонсоров РФС лидер команды Аршавин, – писал он. – А когда его об этом настойчиво попросили, он вроде бы ответил так: «Если не нравится, вы просто меня не вызывайте в сборную». Зато посмотрите, в каком количестве акций, не имеющих ничего общего с Российским футбольным союзом, задействован наш капитан. Он ведет сборную на презентацию клипа Киркорова, он участвует в благотворительных акциях, он открывает турнир по покеру и приглашает его победителей в Лондон…
Мы уже неоднократно писали, что Аршавин на регулярной основе и по собственной инициативе стал давать установку на игры после Хиддинка. Вроде бы мелочь, но при ближайшем рассмотрении крайне важна – перед всеми (!) матчами Euro состав сборной становился достоянием журналистов задолго до стартового свистка и появлялся в Интернете. В Мариборе дошло до смешного: коллега Лисин узнал о замене Семака на Янбаева от… болельщика из окружения Романа Павлюченко.
Кстати, именно Павлюченко стал единственным из всей команды, кто воспротивился диктату Аршавина и перед одним из матчей со Словенией, по моей информации, велел Андрею замолчать.
Замечательный микроклимат в команде, о чем мы тоже много писали, – это правда, но, увы, не вся. Мало кто знает о происшествии перед матчами со словенцами. На один из завтраков знакомая уже всем по прошлым подвигам троица сборников, как рассказывают в кулуарах, явилась не в лучшем состоянии. Повторюсь, это происходило в день, когда требовалась полная концентрация на футболе. Одному из игроков вроде бы сделали замечание. Главарь тройки, по слухам, ответил в привычно хамской манере. Инцидент, правда, погасили. Да и Хиддинка, рассказывают, в этот момент в ресторане не было. Но о какой самоотдаче на поле можно говорить, о каком принципе «один за всех и все за одного», когда подобное происходит».
Всем, кто имеет отношение к сборной, прекрасно известно, что у команды Хиддинка не было практики обязательных завтраков. Игроки имели полное право туда вообще не являться. С рассказом о троице (под ее главарем явно подразумевался Аршавин) этот факт, мягко говоря, не стыкуется: если она была «не в лучшем состоянии», то на завтрак попросту бы не пришла, предпочтя отоспаться. Но если Россия проиграла Словении – значит, в команде, по логике авторов этих историй, не могло не происходить черт знает что. Тут что угодно вообразить можно!
Коллега Егорова по «Советскому спорту» Антон Лисин, выступая на «Радио Спорт», высказался еще хлеще своего шефа, заявив, к примеру, что упомянутый Егоровым «главарь» (то есть Аршавин) за тем самым мифическим завтраком грубо оборвал сделавшего ему замечание Александра Бородюка…
Сам Аршавин сказал моему коллеге Борису Левину:
– В этой сборной никто не может пить, а тем более напиваться перед играми. Никто. Если бы такое вдруг случилось, этот день стал бы последним для игрока в команде. Но, видимо, в сознании некоторых комментаторов трафареты заготовлены заранее.
– Тем не менее находятся «очевидцы», утверждающие, что вы не просто загуляли, но еще и утром послали на три буквы Александра Бородюка, который высказал вам претензии.
– За все то время, что я знаю Александра Генриховича, не сказал ему ни одного грубого слова. А чтобы посылать… Такого даже представить не могу. Почему, кстати, очевидцы не спросят самого Бородюка, было ли это? Видимо, тем, кто сочиняет все эти фантазии, подтверждений не нужно.
– В вину вам ставят и посещение презентации клипа Филиппа Киркорова в первый день московского сбора.
– Почему тогда не вспоминают, как перед Финляндией мы посетили «Золотой граммофон»? Сейчас всякое лыко, даже самое безобидное, притягивают в строку…
– Как вы относитесь к такому повороту в общественном сознании, когда вы из героя в один момент превратились едва ли не в исчадие ада?
– Мне не привыкать. Но нормальные люди должны помнить, что у меня есть семья, дети, друзья, которым приходится переживать всю эту свистопляску. Что же касается оголтелых, то им что-либо объяснять бесполезно – все равно не переубедишь.
– Чем выше поднялись, тем больнее падать?
– Я бы сформулировал иначе: чем дольше ждали, тем больнее бьют.
– Нормальные люди ждут объяснений: как вы, более опытные и мастеровитые, допустили, что вас заставили играть в выгодный словенцам футбол?
– Мы сразу уступили центр поля, где трое словенцев умело гасили наши атаки и организовывали свои. Нам просто не дали разбежаться, а свой шанс соперник реализовал. И заслужил победу по итогам двух матчей больше, чем мы.
– Это стало следствием ошибки Гуса со стартовым составом?
– Говорить о Хиддинке плохо я не хочу и никогда не буду.
– Почему не смогли воспротивиться навязанному словенцами футболу?
– Потому что играли недостаточно агрессивно, а в первом тайме – попросту осторожно. Что не позволило сразу же организовать необходимый прессинг и навязать сопернику свой футбол. Трудно сказать, откуда эта осторожность шла. Мы понимали, что удерживать 0:0 нам противопоказано, однако в первом тайме все выглядело так, что мы занимались именно этим.
Сугубо футбольные объяснения, однако, немногим в стране в тот момент были интересны. Зато слух, что Аршавин послал на три буквы Бородюка – совсем другое дело…
Месяц спустя я спросил Бородюка:
– Ваше имя в последнее время упоминалось в связи с Андреем Аршавиным. Якобы наутро после затянувшегося похода группы игроков сборной на презентацию клипа Филиппа Киркорова вы сделали ему замечание, а капитан сборной в резкой форме попросил вас замолчать.
– Все это чушь и бред. Во-первых, Гус Хиддинк уже озвучил в прессе, что сам отпустил их на эту презентацию, а я могу подтвердить, что вернулись футболисты оттуда без опозданий. Во-вторых, за все годы работы с Аршавиным он не сказал ни мне, ни кому-то другому из членов тренерского штаба сборной ни одного грубого слова. Главное качество этого человека – он не врет. И эта прямота кого-то против него настроила, и был найден момент ему элементарно отомстить.
Понятно, что самое удобное – найти кого-то виноватого из числа всей команды. Но это абсолютная ложь! Мне бы очень хотелось посмотреть в глаза так называемым «очевидцам», которые не называют своих имен. Пусть скажут это все нам с Андреем в лицо.
Мы проиграли – и полилась грязь. У нас всегда стремятся найти крайних и заклеймить их так, чтобы было уже не отмыться.