(доцент ВПА им. Ленина)
Брат тов. Вержбицкого был командиром танкового батальона, оснащенного новейшей матчастью, еще не введенной в серийное производство, расположенного в районе Алитус (он погиб под Сталинградом). По словам тов. Вержбицкого батальон его брата проводил учения и вернулся с них поздно вечером 21 июня. Комбат остался ночевать в санитарном танке. В 4 часа 22 июня он проснулся от стука по броне танка и решил, что кто-то его вызывает, открыл люк и увидел самолеты со свастикой, летящие на уровне телеграфного столба и поливающие расположение части пулеметным огнем. Четыре часа он пытался связаться с вышестоящими штабами и установить, что происходит и что надо делать, т. к. матчасть была экспериментальной и он не мог ею рисковать. Все его попытки были безуспешны.
В 8 ч. утра в Алитус прорвались передовые немецкие танки и мотопехота и пришлось ввязаться с ними в бой. К вечеру 22 июня все танки были потеряны и пришлось прорываться из окружения.
февраль 1956
Васильев Алексей Иванович – лейтенант
(сотрудник КГБ по Моск[овской] обл[асти])
Служил командиром взвода погранохраны на острове Эзель со времени занятия Прибалтики нашими войсками.
К моменту прибытия на остров Эзель наших пограничников эстонские войска были оттуда выведены. Немедленно наши войска и моряки, при участии пограничников, стали сооружать береговые укрепления батареи, укрытия, ДОТы, ДЗОТы, полевые укрепления и т. д. На учениях отрабатывалось взаимодействие пограничников с регулярной армией. Население Эзеля относилось к нашей армии по-разному. Довольно многочисленное население русских деревень – дружественно; эстонские рыбаки и крестьяне – нейтрально; но не враждебно; эстонские кулаки и белогвардейцы враждебно, но каких-либо случаев проявления вражды т. Васильев не помнит. В декабре 1940 г. был отозван с острова Эстель и, что там произошло 22 июня 1941 г., не знает.
август 1955
Носкова Галина Викторовна
(инспектор МОСПС)
Муж Г. В. Носковой учился на последнем курсе Текстильного института, летом 1940 г. был взят по приказу НКО на военную службу, служил в морской пехоте на острове Даго[152]. Погиб в октябре 1941 г. при эвакуации острова Даго. Она получила два письма от мужа, одно через ППС[153], другое передал летчик, бывший на острове.
Муж писал, что он должен выехать 20[154] июня 1941 г. с острова Даго, но отправку отнесли, т. к. в этот день бомбили немецкие самолеты.
июль 1956
Конякин Иван Григорьевич
(студент ОЗО РПИ)
После советско-финской войны служил в 56-й сд, которая дислоцировалась в районе Тарту – Псков.
Весной и летом 1941 г. не помнит каких-либо приготовлений к войне, но считает себя недостаточно информированным, т. к. находился в Пскове для связи с авиачастями.
О начале войны узнал 22 июня 1941 г. из сообщения радио, основные части 56-й сд были двинуты на запад, и он не имеет о них никаких сведений (вся дивизия, кроме одного полка, была уничтожена в Прибалтике).
июнь 1955
Соколов Александр Павлович – майор
(офицер 1-го МАПУ)
Перед войной служил в маскировочно-саперном баталионе МВО (замполитруком, комсоргом роты). За 3–4 месяца до войны в инструктивных докладах и беседах с личным составом подчеркивалась напряженность международной обстановки и опасность войны. С начала апреля 1941 г. по 10 июня 1941 г. – две роты б-на были направлены в погран. полосу (близ новой госграницы на северо-западе для маскировки и камуфлирования вновь построенных бетонных дотов). Доты были закончены постройкой, но еще не вооружены. Рота, где находился А. П. Соколов, вела маскировочно-камуфляжные работы в р-не Великих Лук, где располагались огромные интендантские склады (фронтового или армейского значения).
ноябрь 1955
Левин Аркадий Захарович – майор
(зам. по тылу командира артбригады)
Был призван в РККА Замоскворецким РВК г. Москвы 19 июня 1941 г. и в тот же день в числе других командиров запаса (средних и младших) и красноармейцев запаса был направлен в Ригу на 45 [-дневные] учебные сборы и для укрепления Рижского гарнизона. Вместе с А. З. Левиным было призвано большое количество инженеров, научных работников, учителей, даже начальник технического отдела Наркомтяжпрома (был начальником вагона в эшелоне, направленном в Ригу, в котором ехал А. З. Левин). Автомашины, на которых везли, демонстративно следовали по всей Москве с лозунгами «Войны не хотим, но в бой готовы», «Чужой земли не хотим, но своей не отдадим ни клочка» и т. д. через Каменный мост, ул. Горького, площадь Белорусского вокзала и далее на Виндавский (Рижский) вокзал. Здесь людям выдавали 3-дневный запас продовольствия и, не обмундировав и не вооружая их, погрузили в эшелон. Эшелон призванных москвичей, направляющийся в Ригу, был ночью с 21 на 22 июня 1941 г. задержан в Великих Луках, т. к. идущий впереди воинский эшелон из Ленинграда разбомбила немецкая авиация. Был отдан приказ направить его через Невель в Вильнюс, но в районе ст. Молодечно днем 22 июня подвергся бомбардировке и был срочно направлен в Полоцк. В Молодечно навстречу шли сплошным потоком эшелоны с вывозимой из Прибалтики (Вильнюса) буржуазией. Держали себя нахально, бросали красноармейцам шоколад.
В Полоцке казармы были построены вредительски (в воздухе ясно читалось «в плане» слово «казармы»)[155], после бомбежки панически отошли в Великие Луки, затем в Осташков – Торопец. Здесь на базе эшелона москвичей был сформирован 115-й Торопецкий запасной полк, который принимал наших окруженцев выходивших из Прибалтики.
В числе вышедших окруженцев был начальник ГАБТУ РККА генерал Галицкий (было два Галицких – общевойсковой командир и военный инженер), который вышел из окружения с двумя спутниками (адъютантом и еще командиром). Так ли – надо проверить, полковник Деев утверждает, что Галицкий вывел из окружения свою дивизию[156]. Адъютант генерала Галицкого говорил, что 22 июня 1941 г. многие танковые части были без горючего и не могли вступить в бой.
IV. Белоруссия и Запад
июль 1955
Поляков Иван Алексеевич
(студент РПИ ОЗО)
Служил в 14-м тп 7-й тд, сержант, механик-водитель в районе Белостока (ЗапОВО).
16 июня вернулись с танкодрома, где отрабатывали вождение и стрельбы. Если водитель и стрелок не выполняли упражнения, их снимали с учений и не заставляли отрабатывать то, что у них не получалось. Основная часть боевых машин находилась на консервации. Что произошло 22 июня 1941 г., не знает, т. к. уехал в командировку и больше в свою часть не попал. От товарищей слышал, что полк вступил в бой с учебными танками, т. к. боевые не успели расконсервировать.
Июнь 1955
Конов Михаил Дмитриевич – капитан
(сотрудник УКГБ по М[осковской] о[бласти])
Перед войной служил в 48 (84?) артбригаде (БВО) в районе Кобрина, старшим сержантом в гаубичном полку. До мая граница в районе Кобрина охранялась строго, но была возможность для военнослужащих уезжать за границу для всякого рода покупок. С начала мая граница была наглухо закрыта. После чего пошли разговоры о возможности войны с Германией.
Суббота 21 июня была объявлена днем техосмотра оружия, гаубицы были разобраны. С 18 часов началось увольнение в город офицерского и сержантского состава на ночь до утра и следующего вечера.
Утром 22 июня 1941 г. расположение артбригады было обстреляно из-за границы массированным огнем немцев. Часть гаубиц удалось собрать, и они открыли ответный огонь по немцам. К вечеру 22 был отдан приказ отходить к Бресту, но пути отхода оказались отрезаны. Бросив матчасть, люди стали прорываться из немецкого окружения и отходить на Минск.
сентябрь 1955
Нестеров Федор Федорович
(пенсионер НКВД)
В начале войны был ст. оперуполномоченный контрразведки 32-й армии. От своего друга Комарова (погиб в 1942 г. на Воронежском фронте) слышал, что тот, будучи начальником контрразведки мехкорпуса, расположенного в Западной Белоруссии, за сутки до немецкого наступления 22 июня 1941 через свою агентуру знал день и час нападения немцев. Однако местное командование не приняло никаких мер. Комаров донес об этих данных по своей линии в Москву, но никакого ответа не получил.
ноябрь 1955
Пивоварова Раиса Денисовна
(завуч Университета марксизма в г. Электросталь)
Накануне войны находилась с мужем в Волковыске, муж служил командиром в Сталинской дивизии Родимцева. С весны 1941 г. в р-н Волковыска стали прибывать новые части. Что произошло там в начале войны, не знает, т. к. ее мужа за 2 месяца до 22 июня 1941 назначили инструктором в НОА Монголии, и они уехали на место новой работы мужа. Полагает, что почти вся Сталинская дивизия погибла в первые дни войны. Ей, кроме Родимцева, известны только трое сослуживцев мужа, которые уцелели.