Лю-Цзе посмотрел на вихрящийся свет, на тень внутри его, почти незаметную из-за ослепительного свечения.
— …По крайней мере, это было невозможно, — сказал он. — До сегодняшнего дня.
Маховики раскрутились до рабочей скорости, а потом, подстегиваемые светом, стали вращаться еще быстрее. Свет вливался в пещеру сплошным нескончаемым потоком.
Пламя появилась у основания ближайшего цилиндра. Камень начал накаляться, подшипник пронзительно завизжал, наполнив пещеру воплем отчаяния.
Лю-Цзе покачал головой:
— Сьюзен, тащи ведра с водой от колодца! А ты, госпожа Едина, подноси смазку.
— А ты что будешь делать? — спросила Сьюзен, схватив два ведра.
— Очень сильно переживать! И это, поверь, совсем не простое занятие!
Пара становилось все больше, в воздухе витал запах горящего масла. Оставалось только таскать воду из колодцев и поливать ближайшие подшипники, ни на что больше времени не было.
Маховики вращались взад и вперед. О перемычках можно было забыть. Пережившие крушение хрустальные стержни бесцельно висели на крючьях, а время металось между Ингибиторами в виде то красных, то синих лучей. Лю-Цзе понимал: такое зрелище могло привести в ужас до дрожи в кноптах даже самого хорошо обученного надсмотрщика за маховиками. Это походило на вырвавшийся из-под контроля каскад, но контроль существовал, и с его помощью словно создавался огромный, неподвластный воображению узор.
Скрипели подшипники. Пузырилось масло. Основания некоторых маховиков начали дымиться. Но разрушений не было. И Лю-Цзе знал, кто именно не давал им случиться.
Он поднял взгляд на регистры. Панели сновали взад и вперед, контролируя линии синих, красных или бесцветных деревянных заслонок на стене пещеры. Появились клубы белого дыма — это начали перегреваться деревянные подшипники.
Прошлое и будущее непрерывным потоком струилось по воздуху. Метельщик чувствовал это.
На площадке стоял объятый светом Лобсанг. Он уже не касался катушек. Все происходило совершенно на ином уровне, и всякая нужда в грубых механизмах отпала.
«Укротитель львов, — подумал Лю-Цзе. — Сначала ему требуются помощники и кнуты, но если он будет действительно хорош, то настанет день, когда он сможет войти в клетку и выполнить номер при помощи только взгляда и голоса. Но лишь в том случае, если он будет действительно хорош, а все поймут, что он действительно хорош, потому что, когда он выйдет из клетки…»
Лю-Цзе перестал метаться между рядами грохочущих цилиндров. Звук вдруг изменился.
Один из больших маховиков стал вращаться медленнее. Прямо на глазах у Лю-Цзе он остановился. Совсем. Лю-Цзе побежал по пещере в поисках Сьюзен и Едины. Прежде чем он успел найти их, остановились еще три маховика.
— У него получается! Получается! Бегите! — закричал он.
С грохотом, от которого задрожал пол, остановился еще один маховик.
Втроем они бросились к концу пещеры, где вращались маховики поменьше, но и они уже начали останавливаться. Друг за другом маховики замирали, этот эффект домино обгонял бегущих людей, которые добрались до самых маленьких меловых маховиков как раз в тот момент, когда замерли и они.
Воцарилась тишина, которую нарушало только шипение масла и потрескивание остывающих камней.
— Все кончилось? — спросила Едина, вытирая пот со лба рукавом платья и оставляя на коже след блесток.
Лю-Цзе и Сьюзен посмотрели на зарево в противоположном конце пещеры, потом — друг на друга.
— Мне… так… не… кажется, — произнесла Сьюзен.
Лю-Цзе кивнул.
— Я думаю, все только…
Потоки зеленого света протянулись от маховика к маховику и замерли, жесткие, как стальные прутья. Волны света метались между колоннами, сотрясая воздух раскатами грома. По пещере взад и вперед прокатилась волна сложных переключений.
Скорость происходящего постоянно возрастала. Раскаты грома слились в непрерывную дробь оглушительного грохота. Потоки света стали еще ярче и толще, заполнив пещеру одним огромным, нестерпимо сверкающим облаком…
Которое вдруг исчезло. Грохот стих так резко, что сама тишина, казалось, нестерпимо звенела.
Лю-Цзе, Сьюзен и Едина медленно поднялись на ноги.
— Что это было? — спросила Едина.
Маховики оставались неподвижными. Воздух вокруг раскалился. Пар и дым заполняли верхнюю часть пещеры.
Затем, повинуясь порядку, который установило человечество в своей извечной борьбе со временем, маховики начали брать на себя нагрузку.
Процесс был плавным, как дуновение ветерка. Маховики, начиная с самых маленьких, стали распределять напряжение между собой, и скоро далее самые большие из них принялись выполнять медленные тяжеловесные пируэты.
— Великолепно, — похвалил Лю-Цзе. — Готов поспорить, все почти так же хорошо, как прежде.
— Только почти? — спросила Сьюзен, стирая масло с лица.
— Ну, он все-таки отчасти человек, — пояснил метельщик.
Они повернулись к галерее, но никого на ней не увидели. Конечно, он ослабел. Конечно, такое могло лишить сил кого угодно. Конечно, ему нужно было отдохнуть. Конечно.
— Он ушел, — сказала она ничего не выражающим голосом.
— Кто знает? — откликнулся Лю-Цзе. — Ведь написано: «Никогда не знаешь, что может произойти дальше».
Успокаивающе мягко грохотали Ингибиторы. Лю-Цзе чувствовал потоки времени в воздухе. Они воодушевляли и придавали сил, как морской воздух. «Нужно проводить здесь больше времени», — подумал он.
— Он разрушил историю и восстановил ее, — произнесла Сьюзен. — Стал причиной и способом устранения проблемы. В этом нет никакого смысла!
— В четырех измерениях — нет, — подтвердила Едина. — А вот в восемнадцати этот смысл очевиден.
— Что ж, дамы, могу ли я сейчас предложить вам удалиться через заднюю дверь? — вмешался в их спор Лю-Цзе. — Буквально через минуту сюда прибежит целая толпа людей, все будут возбуждены и взволнованы. Лучше будет, если вы покинете это место.
— А что будешь делать ты? — спросила Сьюзен.
— Врать, — с довольным видом ответил Лю-Цзе. — Вы удивитесь, узнав, как часто это меня выручало.
..икСьюзен и Едина вышли наружу через дверцу в склоне горы. Сквозь заросли рододендронов вилась тропка, ведущая к краю долины. Солнце клонилось к горизонту, но воздух, несмотря на близость заснеженных равнин, был теплым.
С гребня скалы, нависающей над краем долины, низвергалась вода. Водопад был настолько высоким, что водный поток, падая с утеса, превращался в некое подобие дождя. Сьюзен присела на камень и стала ждать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});