Читать интересную книгу Сборник "В огне" - Василий Головачев

— Не могу. Но не вижу причин, по которым Наблюдатель мог бы предъявить нам претензии. Раньше он действовал достаточно мягко. К тому же он должен понимать, что таким образом не остановит экспансию человечества, расширение контролируемой нами зоны Галактики.

— Вот почему так важно знать о намерениях мантоптеров, — сказала Юэмей Синь. — Что заставило их пересечь пространство между рукавами галактической спирали? Какое важное сообщение они несли?

— Еще не доказано, что они его хотели передать нам.

— Зато доказано, что их гибель — результат столкновения корабля с «зеркалом», точнее, с «мертвяком».

Ребров мельком посмотрел на Германа.

— Компьютер космолета запустить не удалось?

— К сожалению, основной массив его памяти уничтожен, — виновато ответил молодой ксенопсихолог. — Но я не оставляю надежды решить проблему через мента-сканирование мантоптеров. Если только мне разрешат эту операцию.

Ребров кивнул, покосился на директора УАСС.

— Когда Даль-разведка планирует экспедицию в Змееносец?

— Старт перенесен на двадцать девятое марта. Если все сложится удачно, уже через десять дней после старта они подойдут к шаровому скоплению с циркониевой звездой. А сколько им понадобится времени на поиски родины мантоптеров, одному богу известно.

Помолчали. Затем Филипп Ромашин уперся кулаками в пол и встал. За ним поднялись остальные гости и хозяйка.

— Итак, судари мои, у нас три приоритетные задачи: «Потрясатель», то бишь «паньтао», корабль мантоптеров с его дохлым инком и… Солнце. Интуиция мне подсказывает, что последняя проблема самая важная. — Он помедлил и процитировал: — Как сказал Сократ: например, если угодно, о Солнце достаточно будет, по-моему, сказать, что оно самое яркое из всего, что движется вокруг Земли. [42] — Он посмотрел на Кузьму. — Я еще раз советую тебе нанести визит Яну Лапарре и Керри Йосу. Они могут дать дельный совет.

— Какой совет могут дать старики? — вполголоса заметил Кузьма.

Филипп нахмурился.

— Они, конечно, старики, но ведь мудрость не имеет возраста? В отличие от глупости. Слетай, поговори, возможно, получишь ключ к новым расчетам.

Кузьма смешался под взглядами присутствующих, промямлил:

— Хорошо, я у них побываю.

Все потянулись к выходу. Юэмей Синь смотрела им вслед до тех пор, пока все не вышли, и позвала:

— Герман, я попрошу вас задержаться.

Выходившие последними Кузьма, Хасид и Герман переглянулись, Герман сделал им ручкой, и дверь за ним закрылась.

— Как ты думаешь, — спросил Кузьма безопасника, когда они были уже в кабине метро, — зачем она его оставила?

— Чтобы дать какие-нибудь инструкции, естественно.

— Но ведь уже все обговорено.

— Это тебе так кажется. Ты не безопасник и многого не улавливаешь. Может быть, она предложит ему работать на контрразведку.

Кузьма хмыкнул:

— Герка никогда не согласится.

— Если только не влюбился.

Они оценивающе посмотрели друг на друга.

— Ты думаешь?..

— Я вижу.

— Сколько же ей лет? Ведь явно не двадцать и даже не двадцать пять. В такие годы не становятся руководителем спецслужбы.

— Какое это имеет значение? Она красивая и умная, чего тебе еще надо?

— Мне — ничего.

Хасид засмеялся, улыбнулся и Кузьма, вспомнив о существовании Кати.

— Знаешь, я вдруг подумал, что эти люди встревожились не зря. Я имею в виду отца и деда… вообще спецслужбы… Что-то происходит, но никто толком не знает — что именно.

Хасид промолчал.

Через несколько мгновений они были уже в другом уголке Земли, выйдя из кабины метро в Исфахане, родном городе Хасида.

* * *

Спустя пять дней после того, как «теннисный мяч дьявола» прострелил Нептун насквозь, он сделал в Солнечной системе гигантскую петлю и вновь устремился к «раненой» планете, нацеливаясь на ее спутник — Тритон. А на шестые сутки «мяч» начал фонтанировать газами — водородом, гелием, метаном, аммиаком, а затем и плотными струями пыли и сгустками твердых каменных пород. Это были те объемы атмосферы Нептуна и его ядра, которые «провалились» внутрь «сферозеркала» при прохождении им недр планеты.

Однако людей больше взбудоражил не этот факт, а маневр «мяча», который заставлял их снова решать проблему его уничтожения или отклонения от цели. Тревожным службам человечества опять надо было напрягаться, изыскивать средства для нейтрализации опасности и рассчитывать последствия столкновения «теннисного мяча» с Тритоном в частности и Наблюдателя, до сих пор остающегося анонимом, с земной цивилизацией вообще.

Между тем «футбольный мяч дьявола» продолжал мчаться в прежнем направлении, не обращая внимания на возню вокруг себя космофлота Земли, ни на йоту не отклоняясь от избранной траектории, упирающейся в Солнце. Не приходилось сомневаться, что именно оно является целью полета, хотя ни один теоретик не мог пока точно сказать, что произойдет при столкновении гигантского зеркального шара с центральной звездой Солнечной системы. К моменту старта дальней звездной экспедиции двадцать девятого марта, целью которой по официальной версии была Синистра — ню Змееносца, звезда светимостью в сто семьдесят солнц, расстояние до которой равнялось двумстам семнадцати световым годам, «футбольный мяч» достиг орбиты Юпитера.

Остановить его люди не пытались, таких возможностей человеческая цивилизация не имела.

Экспедиция, направленная «для изучения процессов, идущих в недрах цефеид и звезд-гигантов с нетермоядерным циклом» в сторону созвездия Змееносца, стартовала точно в соответствии с планами Дальразведки двадцать девятого марта две тысячи триста девяносто девятого года. В ее состав входили два корабля: «Стерегущий» и «Мехико» — класса «независимый абсолют» с дальностью хода до тысячи парсеков. Но мало кто знал, что это были модули нового типа, при соединении дающие качественно иной уровень корабля, позволяющий ему преодолевать расстояния в двадцать и более тысяч парсеков.

Командовал экспедицией универсалист, доктор ксенопсихологии, директор Института внеземных культур Май Ребров, несмотря на почтенный возраст активно работающий и способный решать любые проблемы. Под его начало была отдана группа исследователей в количестве сорока человек.

Экипажи Далькораблей состояли из семи человек каждый. «Стерегущим» командовал Лешек Стецковский, «Мехико» — Альваро де ла Вега. Оба они имели беседы с руководством службы безопасности и так же, как и Ребров, знали истинную подоплеку полета.

Каждый космолет имел нейтридную оболочку и генераторы фазового возбуждения, создающие «анизотропный» слой вакуума, и, по мысли конструкторов, могли не бояться звездных катаклизмов. Кроме того, корабли по сути представляли собой генераторы «струнного» хода и в любой момент могли унести свои стотысячетонные тела из опасного района космоса. Выглядели они изящными, стремительными птицами, похожими на пикирующего сокола, и в отличие от космических машин недавнего прошлого не производили впечатления всеподавляющей мощи и монолитности. И тем не менее эти корабли были энергетически намного мощнее и защищеннее, могли выполнять множество не связанных с транспортной переброской функций и были практически независимы от внешних условий.

Их старт состоялся в десять часов по среднесолнечному времени с космодрома на Ганимеде, спутнике Юпитера, и особого ажиотажа среди обитателей Солнечной системы не вызвал. К звездным экспедициям, которые запускались чуть ли не ежемесячно, давно все привыкли.

Оба корабля плавно пошли вверх, в черное небо Ганимеда (Юпитер находился с другой стороны планеты и виден не был), окутались слоем бледного золотистого пламени и исчезли. Их путь в бездну пространства, отделявшую Солнце и звездный рукав Ориона от шарового скопления М19, начался.

Глава 6

ПРЯМОЕ ПОПАДАНИЕ

Из сияющей алой бездны выросло дерево причудливой формы, увешанное гирляндами мигающих разноцветных звезд. Оно плавно и быстро меняло очертания, цвет ветвей, перетекающих из одной геометрической формы в другую, и постепенно заполняло собой алую пустоту, которая, в свою очередь, пыталась вытеснить «дерево» или поджечь его ветви. Это был уже десятый вариант решения проблемы уничтожения «зеркал»-хрономембран — так называемый фрактал отображения многомерной информации, описывающий инварианты всевозможных состояний квантомеханических структур, которые влияли на метрику Мироздания, и этот вариант никак не хотел нейтрализовывать «зеркала», не трогая основу всех основ Вселенной — ее вакуум.