Читать интересную книгу Лакуна - Барбара Кингсолвер

— Едва ли его выберут, так к чему им зря время тратить?

За соседний стол уселась молодая пара, и Том тут же прокомментировал:

— Побрякушки с брюликами. Ни дать ни взять важные шишки.

Молодой человек был красив как Адонис; похож на Томми, только помоложе. На девушке было теннисное платье и браслеты с бриллиантами.

— Моя секретарша ходила слушать Трумэна, когда он пару недель назад проезжал через Ашвилл. Она состоит в Лиге женщин-избирателей. Так что один голос за него уже есть.

— Да ладно тебе. Коротышка отпускает фальцетом сальные шуточки с площадки вагона.

— Она рассказывала, что его выступление собрало немало народу.

— Кто бы спорил. Единственное, чего ему удалось добиться за последние два года.

— Ты несправедлив. Республиканцы зарубили все законопроекты, которые он подавал в Конгресс. Какое им дело до минимальных зарплат или строительства жилья? Они ломятся на процессы над коммунистами, чтобы посмотреть, как Элджеру Хиссу предъявят обвинение в шпионаже.

Томми промурлыкал на джазовый манер несколько тактов из «Я схожу с ума по Гарри».

— Томми, это правда. Если бы ты читал что-то кроме «Эха», ты бы знал это.

— Ладно, хватит об этом. Гарри Трумэн получит два голоса.

— Я не хожу на выборы. Никогда не голосовал.

— Правда? Умереть не встать. Я думал, ты вроде Генри Уоллеса. Возвышение простого человека и так далее. Все критики трубят об этом.

— Политика в этой стране не всегда такова, какой кажется. Я не считаю себя… как бы это сказать? Вправе.

Томми, похоже, искренне удивился:

— Вправе. Старик, это Америка, здесь у всех есть право голоса. У умников, проходимцев, даже у типов вроде нас с тобой. Не голосуй за Фидо, а то он тебя вычеркнет из списков избирателей.

— В том-то все и дело. Это чересчур. Слишком все быстро. Мне надо все обдумать.

Том поднял голову и сочувственно надул губы:

— Грустный чужак в счастливой стране.

«Нью-Йорк таймс», 26 сентября 1948 года

Скотт заявил о связи Трумэна с коммунистами

Специально для «Нью-Йорк таймс»

БОСТОН, МАССАЧУСЕТС, 25 СЕНТЯБРЯ. Хью Д. Скотт-младший, председатель Республиканского национального комитета, сообщил сегодня республиканцам штата Массачусетс, что в 1944 году коммунистическая партия выбрала мистера Трумэна вице-председателем, в результате чего сейчас президент «проявляет безразличие к коммунистической угрозе в стране». В своей программной речи на государственном съезде партии мистер Скотт объявил отношение президента к процессам над шпионами «отвлекающим маневром», заявив, что объяснение подобному поведению нетрудно отыскать в недавнем прошлом.

«„Нью-Йорк дейли уоркер“, официальный печатный орган американских коммунистов, в выпуске от 12 августа 1944 года от всей души поддержал Трумэна, — рассказал Скотт. — Под статьей стояла подпись Юджина Денниса, секретаря коммунистической партии, который не так давно был привлечен к суду за неуважение к палате представителей, выразившееся в отказе дать показания относительно подрывной деятельности Денниса в отношении Америки».

Мистер Скотт процитировал отзыв мистера Денниса о Трумэне в числе прочих кандидатов от демократов на выборах 1944 года: «Это яркий представитель не только демократической партии, но и важных, более крупных составных частей лагеря национального единства».

Мистер Скотт обнаружил и еще одно связующее звено между президентом и «Дейли уоркер»: письмо на бланке Сената от 14 августа 1944 года за подписью Гарри Трумэна, адресованное Сэмюелу Бэррону, начальнику отдела «Дейли уоркер» по связям с общественностью. В письме выражается благодарность за копию статьи, опубликованной в газете.

Мистер Скотт призвал всеми силами ударить по подрывным элементам в правительстве, заявив: «Как только администрация Дьюи — Уоррена возьмет власть в свои руки, в Вашингтоне начнется величайшая чистка, которой свет не видывал с тех пор, как святой Патрик избавил Ирландию от змей».

Председатель съезда, сенатор Генри Кабот Лодж-младший, взошедший на трибуну после Скотта, в своей речи не коснулся спорных национальных референдумов по вопросам профсоюзного движения и контроля рождаемости.

1 НОЯБРЯ

До чего странный день. Выпал ранний снег и приходили из ФБР.

Снег медленно падал огромными хлопьями, облепляя все вокруг, даже ветки и телефонные провода. Надел белые шапки на гидранты, завалил грязные лужи и покоробившиеся тротуары. Благословение на День мертвых. Или соборование горестного мира со всеми его грехами; земля со вздохом упокоилась и накрылась саваном. «Святой день», — подумал я, и в эту минуту показался агент. Он шагал не спеша, и его кожаные ботинки оставляли на снегу вереницу следов. У дорожки к дому остановился, прошел в одну сторону, затем в другую и, наконец, повернул к крыльцу. Все это было похоже на рисунок танца Артура Мюррея.

Его звали Майерс. На этот раз я специально посмотрел в удостоверении: Мелвин К. Майерс, особый агент Федерального бюро расследований. Не тот, который приходил в прошлый раз: я сразу это понял по голосу. Майерс явно занимал должность повыше, но держался так, будто извинялся за что-то. Слишком стар, чтобы ввязываться в драку, и сожалеет, что до этого дошло.

Я не мог допустить, чтобы он стоял на пороге с сугробом на шляпе. В камине горел огонь, и я только что сварил кофе, готовясь провести день в одиночестве. Миссис Браун из-за снегопада осталась дома; ее автобус отменили. Я усадил Майерса на диван, принес ему кофе и поворошил дрова в камине, как будто принимал гостя. Мы обменялись шутками о грядущих выборах и о том, что Трумэну скоро придется искать новую работу. На журнальном столике лежало три журнала, все с фотографией будущего президента Дьюи на обложке и статьями о его смелых государственных планах. Чисме и Чиспу не обманула наша дружеская болтовня: кошки вскочили с теплых мест у камина, еле слышно зашипели и были таковы. Надо было и мне последовать их примеру.

Мистер Майерс сообщил, что, по его мнению, я крепко влип. Моя работа в Госдепартаменте находится под угрозой. Как бы мне не оказаться в одной лодке с Трумэном, добавил агент. В поисках новой работы.

— Это ужасно. Подумать только, что в мире делается! — сокрушенно проговорил я, решив подыграть Майерсу. Ему совершенно незачем знать, что я давным-давно не сотрудничаю с Госдепартаментом и не собираюсь впредь.

— Нас, сыщиков, это не касается, — хихикнул он. — Уж мы-то можем быть спокойны за свою работу.

— Читал, а как же. Изгнание змей из Ирландии и все такое прочее.

Майерсу не терпелось продемонстрировать улики, которые он собрал на меня; мне и самому было любопытно взглянуть на досье, особенно на фотографию. Гаррисон Шеперд с женой на съезде коммунистической партии в 1930 году. К моему вящему разочарованию, на фотографии я никого не узнал. Ни людей, ни знакомых мест.

— И вы думали, что поймаете меня на этом? Я даже не могу представить, кого из этих людей приняли за меня. Мне в том году было четырнадцать лет, и я жил в Мексике.

Я протянул Майерсу фотографию; тот очень аккуратно сложил ее в папку, которую спрятал в нужное отделение портфеля, и признался:

— Я знаю, что снимок — фальшивка. Я догадался.

Он держался так серьезно, а одежда на нем была такая потрепанная, что мне стало неловко его огорчать. Думаю, не только у меня он вызывал подобные чувства: наверное, продавцы возвращали ему мелочь, а мясник подкладывал на весы лишний кусок говядины. Пожалуй, я пригласил его в дом, потому что он чем-то напоминал Арти. Низенький лысый Артур Голд, разве что не еврей. Вдовец, судя по костюму и длинному жидкому зачесу на лысине; некому было ему сказать, что это выглядит жалко. В нем не было сообразительности Арти, и все же казалось, что Майерс слеплен из того же теста. Так же ценит в людях честность и устал от царящего вокруг абсурда.

— Я знаю, что вы жили в Мексике, — продолжал он. — У нас есть сведения об этом. Вы работали у одного художника в Мехико, знаменитого коммуниста. Не припоминаю его имени, но оно есть в деле. И сегодня я пришел задать вам несколько вопросов об этом. Поперся по грязи, в такую омерзительную погоду, аж в Северную Каролину. А у меня ведь даже нет цепей на колесах, — вздохнул он.

— Вы хотите спросить меня о том, как я работал у художника в Мехико?

— В основном да. Вы можете все отрицать. Большинство отрицает. Для начала. Но, скажу вам честно, никому еще это не помогло.

— Да зачем мне это отрицать?

— Одной этой информации достаточно, чтобы вас выгнали с государственной службы. Скорее всего, так и будет, если вы не станете отрицать, что знакомы с ним. Дальше — больше. Вероятно, вам придет письмо от Макфарленда.

— Кто это?

— Сам по себе Макфарленд никто. Но письмо — плохая новость: в нем будут конкретные обвинения. Большие шишки намекнули, что у них есть против вас скандальные улики.