Читать интересную книгу Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   Невозможно! Невозможно! Невозможно! Я бы почувствовала, наверняка бы поняла, ведь женщина, как говорят, всегда понимает, когда муж ходит налево. Но это же...Это мой муж!

   Который каждое утро нежно целует и обнимает, интересуется самочувствием, в любви признается, искренне заботится, и если бы я хотела - на руках бы носил. Каждый вечер мы ложились в постель и начинали фантазировать и представлять, каким будет наш ребенок. Брюнетом или русым? На кого он больше будет похож - на меня или мужа? И как...как после всего этого верить и принять то, что муж мне изменял с...девочкой, которую мы с ним вырастили? Я вырастила.

   Я осталась одна в большом доме, ничем не защищенная и как никогда уязвимая. Раньше во мне всегда были спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, я не знала, что такое боль. Теперь я в ней тонула.

   В огромной и пустом доме не перед кем было держать лицо, и только тогда я позволила себе осмыслить слова Маши. И, зажав рукой рот, бросилась в ванную, давясь слезами, градом стекающими по щекам, и той немногой едой, что успела съесть перед словами подруги. Меня жутко, с неприятными звуками рвало, и я плакала, не в силах остановиться и сделать что-то с собой. И никого не было рядом, а те, кто могли бы быть...они меня предали. И обманули.

   На холодном кафельном полу я просидела очень долго. Неестественно скорчилась, безвольно раскинув ноги, надсадно всхлипывала и не могла вздохнуть полной грудью. Щеки закололо от слез, которые, высохнув, стянули кожу. А меня саму словно лихорадило, и я не понимала, почему это все случилось с нами. Со мной.

   Почему Саша? Почему Марат? Я боялась думать о том, как все...случилось. Но я не могла об этом не думать.

   Пять часов я провела совершенно одна. Солнце давно село, оно всегда рано садилось, а я сидела, прислонившись спиной к спинке дивана, и смотрела на входную дверь, почти не моргая. Глаза были опухшими, красными, с полопавшимися сосудами, а голова разрывалась на части.

   Оказывается, этот дом не мой. И как я сразу не заметила? Не знаю. Но выплакавшись, прошла в зал и натолкнулась взглядом на стеклянную полку, уставленную семейными фотографиями. В разных рамках и разных размерах, они были расставлены слева направо, начиная с нашего с Маратом знакомства.

   Я и Марат. Фото сделано в первый год нашего знакомства. Взяла следующую.

   Я, Марат и его друзья. Насколько помню, это загородный дом одного из наших общих знакомых. Там муж впервые признался мне в любви.

   Следующее фото.

   Я, Марат и Саша. Ей здесь почти пятнадцать. Мы с Маратом стоим чуть в стороне, в обнимку, она сложила руки за спиной и одаривала фотографа тяжелым взглядом.

   Я, Марат и Саша. Ей шестнадцать. Вытянулась, поправилась, изменился цвет лица, но взгляд по-прежнему тяжеловат и испытующ. Стоит рядом, скрестив руки на груди.

   Я, Марат и Саша. Ей семнадцать. Мы все в парке. Она и я уплетаем сахарную вату, у меня - розовая, у нее - белая и почти доеденная до конца. Стоим все вместе и улыбаемся.

   Еще одна фотография с нашей свадьбы. Тут мы с Маратом вдвоем. Я окинула взглядом остальные рамки, только сейчас по-настоящему осматривая все то, в чем я жила.

   Марат и Саша, Марат и Саша, Марат и Саша. Одни их фотки, которые я делала своими руками. Понятия не имею, как так получилось и почему, но в каждом кадре - они. Они, они, они, они...Сашка уголком губ улыбается, глядит уверенно и в то же время с вызовом - как мне сейчас кажется. И все эти фотографии делала я, оставаясь за кадром. Когда я только успела остаться за кадром?

   Всхлипнула, снова заводясь и трясясь от обуревавших душу чувств, со злостью все злосчастные рамки одним движением смахнула на пол, глядя на то, как, словно в замедленной съемке, трескаются стекла.

   Весь дом был пропитан ею. Ее вещи везде, ее любимая подушка, которую Марат привез после внезапной болезни. Эта красная подушка от старого дивана, на котором Саша спала совсем ребенком, вольготно лежала прямо посередине кожаного светлого дивана, как какой-то знак. На полке в ванной - ее косметика, духи, шампунь. На кухне - ее кружка. В каждой комнате, в каждом штрихе я видела Сашу, и выть хотелось от того, что раньше я всего этого не замечала. Сколько? Сколько продолжается этот кошмар? Сколько он с ней - С НЕЙ! хотя какая разница с кем - спит? Господи, у нас же ребенок. Мы его планировали, уже любили и мечтали, как вместе будем его растить!

   И снова подступила истерика, прерванная внезапным появлением Саши. Она по-хозяйски распахнула входную дверь, равнодушно скользнула по мне взглядом, и отвернулась, сбрасывая высокие сапоги и стаскивая с плеч дорогую шубу. Девушка себя чувствовала здесь хозяйкой, и это проглядывалось в каждом вальяжном и ленивом жесте. Тем временем Саша сунула ноги в тапочки и, не здороваясь, прошла мимо меня в кабинет Марата. Она себя всегда так вела, но раньше я искренне считала, что всему виной воспитание и непростая жизнь. Оказалось, все не так. Все не так.

   Я на дрожащих ногах неуверенно поднялась и медленно, шатаясь как пьяная, прошла за ней в кабинет. Сашка деловито раскрыла нижний ящик Маратова письменного стола и вытаскивала оттуда пачку денег.

   - Что ты делаешь? - хриплым сорванным голосом прокаркала я. - Я тебя спрашиваю.

   Она обожгла меня коротким, хлестким взглядом и продолжила пересчитывать деньги.

   - Не видно? Деньги считаю.

   - Это кабинет моего мужа.

   - О, не волнуйся, это я знаю. И даже - о чудо! - знаю, что стол этот тоже его.

   - Тогда с какой стати ты здесь лазишь?

   - С такой, что мне надо, - Саша пересчитала последнюю купюру, довольно улыбнулась и спрятала деньги в свою сумку. - И Марат мне разрешает это делать. По правде сказать, он все мне разрешает.

   Я часто и поверхностно задышала, сходя с ума от ее спокойствия, высокомерия, а главное, какой-то бесшабашной и нечеловеческой уверенности в себе. Она не чувствовала себя виноватой. Ни в чем. Она нагло смотрела мне в глаза, бросая легкий, едва ощутимый вызов, бедром на край стола облокотилась и, приподняв бровь, ждала моей реакции. Все знала, видела меня насквозь, и наверное, мысленно надо мной потешалась.

   - Облегчу тебе задачу, - смилостивилась она и уселась на стол, расслабленно облокотившись на столешницу позади себя. - Я так понимаю, твоя любимая подружка Маша с тобой встретилась и популярно объяснила, что делает твой муж, как и с кем? Да. Это правда. Она нас видела в аэропорте. Мы с ним стояли, целовались, и я еле сдерживалась, чтобы не утащить его в подсобку. Что сказать, твой муж любит погорячее.

   По моим щекам текли тихие, злые слезы, которые стекали на шею и насквозь промочили свободную рубашку.

   - Что ты за человек? - с болью в голосе прошептала я.

   Она легко пожала плечами.

   - Обычный человек. Такой же, как и все, что тебя окружают. Раскрой глаза, наконец!

   - У нас же ребенок будет. У нас семья, понимаешь?

   Саша моргнула и звонко рассмеялась, двумя руками хватаясь за живот. Этот смех как острый нож под сердце был.

   - Даа...Очнись. Ты правда думаешь, что я недавно соблазнила твоего мужа и увела его у тебя? До чего же дура, а? Мы несколько лет вместе. Задолго до появления этого недоразумения, - она кивком указала на мой живот и неверяще покачала головой. - Нет, ну надо же. Ты до сих пор поверить не можешь. Я в шоке. Ты вообще знаешь, с каким человеком живешь? Что это за человек - ты знаешь? Или действительно думаешь, что у меня хватило бы сил увести Марата из семьи против его желания?

   Я в жизни никого не ненавидела. Не умела, не учили. Но то, что темным цветком разрасталось в моей душе, нельзя было по-другому назвать.

   - Я тебя ненавижу.

   - Ты не умеешь. Принцесски не ненавидят, принцесски выражают королевское "фи". Ксюш, я с Маратом была еще до того, как вы поженились. А брачную ночь, что он должен был провести с тобой, он провел у меня. Тебе кто угодно об этом скажет. Хочешь, даже Трофима спроси. Он как раз под утро Марата забирал. А ты про какого-то ребенка.