Читать интересную книгу Дэниел Мартин - Джон Фаулз

Когда я спустился к завтраку, я застал Нэлл за столом одну. Очевидно, Пенни уже отправилась в конюшни. Эндрю, выбрав часок, развлекал наверху сынишку, Джейн и Каро ещё спали, а Пол бродил где-то в полном одиночестве. За ночь небо очистилось, за окнами сияло солнце, и открывался весьма приятный вид. Чего нельзя было сказать о выражении лица Нэлл, когда она наливала мне кофе.

— Хорошо, что я дала слово улыбаться весь уик-энд напролёт! Даже на смертном одре.

— Каро?

— Вы-то все мирно спали в своих постельках.

Я попытался изобразить раскаяние:

— Я настаивал, чтобы она тебе всё рассказала, Нэлл.

— Не беспокойся. Тебя уже обелили.

— Я был поставлен перед fait accompli.243 Сразу по приезде.

— Ты не виноват. — Она прикурила сигарету. — Или мы оба виноваты.

— Мне кажется, она унаследовала от нас и кое-какие достоинства.

Нэлл выдохнула дым через нос; в глазах зажёгся огонёк былой агрессивности, готовности бросить вызов.

— С возрастом мы становимся мягче.

— Просто честнее.

— Из чисто академического интереса — ты-то что думаешь?

— Она выживет. Как мы с тобой в своё время.

— Кому как удалось.

Я иронически обвёл взглядом элегантную столовую, но Нэлл не откликнулась на предложение относиться к себе полегче и сердито разглядывала полированную столешницу розового дерева, разделявшую нас.

— Я знаю, ты считаешь, я пыталась сделать из неё легкомысленную дуру.

— Ну, ты себя недооцениваешь. А насчёт Барни… тут я вообще-то так же виноват, как и ты.

— Она-то как раз так не считает.

— Почему ты так думаешь?

— По всей видимости, она обожает свою работу. Лондон. Мне вчера пришлось выдержать настоящую атаку. Будто я всю жизнь была для неё всего лишь кем-то вроде тюремного надзирателя.

— Она же понимает, что повела себя не так, как надо. Она и со мной обошлась точно так же. Припомнила мне все мои грехи.

— Это какие же?

— Отношусь к ней как к маленькой. Недостаточно с ней откровенен.

Она помолчала, потом заговорила снова, с искренностью, меня поразившей:

— Больше всего меня возмущает, что Джейн оказалась первой, с кем она поделилась.

— Насколько я могу судить, Джейн для неё давно уже стала чем-то вроде наперсницы, которой она может говорить то, что думает о нас с тобой.

— Но я ей мать!

— Я и не собираюсь её оправдывать, Нэлл.

— Разве я не права?

— Права, конечно.

Очень соблазнительно было напомнить ей, что до нашей женитьбы она вряд ли «всем» делилась со своей матерью, но я придержал язык.

— Просто не понимаю, что происходит с нынешним поколением.

— А Эндрю ты рассказала?

Она передразнила мужа:

— «Девочка хочет пожить собственной жизнью, не правда ли?» — Я улыбнулся, но она не ответила на улыбку. — Чувствую, против меня составляется заговор.

— Я в нём не участвую.

— Я так старалась.

— Я знаю. — В её глазах по-прежнему светилось сомнение. — Слушай, Нэлл, клянусь Богом, я терпеть этого человека не могу… Каро тебе говорила — он меня на ленч пригласил? Я пошёл — по его просьбе.

— Она упомянула об этом. Вскользь.

— Во всяком случае, ему удалось убедить меня, что он вовсе не хладнокровный соблазнитель. Он стал кумиром телевизионной публики, но ему хватает желчи, чтобы понимать, что наш мир болен и что сам он не может вырваться из его тенет… ну ты представляешь. Но приходится признать, что в этом человеке есть что-то такое, что нужно Каро. Как ни невероятно.

— Она говорит, что вопрос о браке даже не ставится.

— От него я услышал то же самое.

Я рассказал ей о том, что узнал от Барни о его собственном браке. В окно, за спиной Нэлл, я видел, как, опустив голову, шагает через усыпанную гравием площадку Пол. Нэлл загасила сигарету и подняла на меня широко распахнутые глаза; взгляд её говорил: «Я ко всему готова, всё выдержу».

— Ты, конечно, винишь меня?

— В чём?

— Я давала тебе так мало возможности участвовать в её воспитании.

— Это совершенно не относится к тому, что случилось.

— Но ты считаешь это ошибкой?

— Всего лишь апеллирую к Пятой заповеди.244

Теперь она стала сухо-ироничной:

— Я просто пытаюсь разобраться, что, у нас в семье одна большевичка или уже две? — Помолчала и добавила: — Твоя дочь на эту тему никогда не высказывается.

— Знаешь, Нэлл, я пытаюсь убедить себя поверить в простоту. Так отпавший от веры католик пытается вернуться к вере. Это скорее стремление, чем реальность.

— Думаешь, я сама к этому не стремлюсь?

— За всё приходится расплачиваться.

— Я прекрасно знаю, что Каро обо мне думает. О том, как мы живём.

— У меня создалось впечатление, что сама она не так уж хорошо знает, что именно она думает. Вообще обо всём.

Нэлл поднялась из-за стола и подошла к окну; остановилась перед витой викторианской жардиньеркой и на минуту занялась одним из комнатных растений.

— Я понимаю, она принесла какую-то пользу в роли семейного омбудсмана.245 Только зачем она ещё строит из себя этакую Минерву, осуждающую нас — простых смертных? — Она раздражённо принялась обрывать потемневшие цветки с мясистого кактуса. Это занятие совершенно по-детски её выдавало: она избавлялась от портящих вид элементов убранства, играя роль хлопотливой хозяйки дома, но в результате, самым нелепым образом, оказалась похожа на высокородную даму, которая когда-то предположила, что хлеб и пирожные взаимозаменяемы. — Мне иногда кажется, что она судит о нас по внешним, самым дурацким проявлениям. Будто у нас нет постоянных проблем с поместьем, всяких треволнений. И всякого такого.

— Это традиционные заблуждения людей, живущих не во дворцах.

— Во дворцах! — Она горько усмехнулась, как человек, знающий всё это изнутри, по личному опыту. — Ты бы видел счёт за починку крыши, который мы только что получили! — Я улыбнулся, но она уже отвернулась от жардиньерки и поймала мою усмешку. — Ну ладно. Только что ты можешь сказать на это, Дэн? Пусть протекает?

Я был избавлен от необходимости отвечать: в столовой появились Джейн и Каро. Тогда я ещё не знал, что Каро наложила запрет на совместные обсуждения её дел; из-за этого Нэлл утратила возможность воспользоваться моим присутствием и сменить тему разговора, когда они вошли.

Наедине с Джейн я смог остаться только после ленча, да и то ненадолго. Вся компания должна была отправиться на прогулку, и мы с ней ждали перед домом, пока будут готовы остальные. В одолженных ей сестрой резиновых сапогах она стояла в неярком солнечном свете, опершись на каменную балюстраду; Джейн никогда не любила сельской жизни и как-то ухитрилась ясно дать понять, что по крайней мере в этом совершенно не изменилась. Она улыбнулась, когда я подошёл:

— Надеюсь, ты не чувствуешь себя здесь слишком уж заорганизованным?

— Неплохо — для разнообразия.

— Vie de campaigne.246

Перед ленчем Эндрю долго водил меня по всему дому, а потом и по хозяйственным постройкам, разместившимся там, где когда-то был конный двор. Мы поговорили о Каро. Его реакция, разумеется, была гораздо тоньше, чем изобразила Нэлл. Он по-своему разделял мой взгляд на происшедшее: лишь бы не было хуже. Особых чувств против Барни лично он не питал: «если честно, я этих гавриков с телевидения всех не переношу»; меня же он вовсе и не подозревал в каких бы то ни было заговорщических намерениях. Высказался в том духе, что молодняк вредно баловать, а лошадь, пока взрослеет, должна пару раз упасть. И хотя Нэлл он в открытую не критиковал, у меня создалось впечатление (оно подтверждалось теперь и тем, что рассказала Нэлл за завтраком), что ему удалось доказать на деле то, о чём он давно говорил. Наш разговор нисколько не подорвал моего к нему уважения. Эндрю обладал поразительным добродушием землевладельца-фермера: отчасти, вероятно, потому, что сознавал значительность своего социального статуса, но отчасти из-за того, что был хорошо знаком с естественными явлениями природы. Достоинства привилегий обратились в привилегию обладать достоинствами.

— Ты знаешь, что Каро перешла Рубикон?

— Ещё бы! — Джейн разглядывала гравий у наших ног. — Меня как следует отругали за то, что встаю между матерью и дочерью.

— Вот идиотка!

Она улыбнулась, ничего не ответив. Я опёрся на балюстраду рядом с ней, лицом к дому, и нарушил молчание:

— Забываешь, что дома, подобные этому, всё ещё существуют.

— Тебе везёт.

— А ты ведёшь себя замечательно. Власяницу и не заметить.

Она опять улыбнулась:

— Да дело не в доме. В том, что́ такие дома делают с людьми.

— Овладевают ими?

— Мумифицируют. Так мне кажется. — Она пристально рассматривала гармоничный фасад. — Каро, когда говорит со мной о матери, иногда употребляет одно слово… более многозначительное, чем сама думает. «Мамство». — Джейн помолчала. Потом заявила: — Ну и злючка же я!