Такую же тревогу внушают националистически настроенные венгры, которые заявляют, что не могут спать спокойно, пока не объединят всех своих соотечественников. А ведь это можно сделать только за счет четырех других государств, на земле которых живут венгры и чьи собственные граждане окажутся в таком случае национальными меньшинствами в Великой Венгрии.
В Австро-Венгерской империи венгры были привилегированным народом, поставленным над славянскими народами, поэтому Венгрия и развивалась быстрее. Соседи по империи затаили нелюбовь к венграм. Победители наказали Венгрию за то, что она была частью Австрийской империи, союзницы Германии. По Трианонскому мирному договору (1920) часть территорий, входивших в королевство Венгрия, передали Румынии, Чехословакии и Югославии. Страна утратила две трети своей территории, которые отошли новым государствам, образовавшимся на обломках империи.
Тогда у венгров появился синдром униженности и оскорбленности. На этом чувстве сыграл режим адмирала Миклоша Хорти, обещая вернуть всем венграм родину и получить назад утерянные земли. Хорти с помощью Гитлера включил в состав Венгрии эти области с населением три миллиона человек. Венгры невероятно радовались. Но цену Гитлер назначил немалую: участие во Второй мировой на стороне нацистской Германии.
Разные начала боролись в венгерском обществе. Непримиримые силы устроили венгерскую революцию 1848 года и подняли восстание в 1956-м. Умеренные и прагматичные в ХГХ веке пошли на союз с Австрией в обмен на привилегированное положение венгров в составе Австро-Венгерской империи, а в XX столетии – на союз с Москвой в обмен на особое положение социалистической Венгрии в советском блоке. Третьи, охваченные национальной идеей, заключили союз с Гитлером, который передал Венгрии в 1940 году часть Словакии и Трансильвании. В благодарность за территориальные приобретения сражались вместе с фашистскими войсками против Красной армии.
Одни политики принесли венграм славу. Другие – процветание. Третьи – позор и несчастье. Вторая мировая закончилась новым разделом Венгрии…
Хуже всего пришлось двум миллионам трансильванских венгров, оказавшихся на территории Румынии. Хозяин страны Николае Чаушеску хотел насильственной ассимиляции венгров – он исходил из того, что на территории Румынии живут только румыны. Трансильванские венгры сыграли важную роль в восстании против режима, когда хозяина страны Николае Чаушеску и его жену расстреляли.
Венгрия и после Первой мировой, и после Второй мировой оказывалась в проигравшем лагере, в результате каждый третий венгр живет за пределами Венгрии – в Сербии, в Румынии, в Словакии и на Украине.
– Раздел Венгрии – беспримерная в истории несправедливость, – говорили мне будапештские политики. – Ленин называл это «грабительским миром». После Второй мировой войны Венгрию опять наказали. Миллионы венгров легли спать венграми, а проснулись гражданами других государств.
Премьер-министр Венгрии Иожеф Анталл сказал, что ощущает себя «духовно и эмоционально» премьер-министром пятнадцати миллионов венгров. В Венгрии живут всего десять с половиной миллионов венгров. Разницу между двумя цифрами составляют венгры, которые оказались за пределами своей родины после раздела страны. Анталл заявил, что поддерживает право венгров на автономию в странах, где они живут.
Пошла ли такая политика Будапешта на пользу венграм в ближнем зарубежье? Скорее наоборот. Местные националисты получили дополнительные козыри, к венграм стали относиться с большей подозрительностью.
Некоторое время назад были обнародованы итоги длительных генетических изысканий, которые проводились с тем, чтобы выяснить этническое происхождение венгров. Оказалось, что большинство современных венгров – славянского происхождения. За столетия пришедшие с Урала племена смешались с соседними народами, словаками, сербами. Но сумели сохранить свой язык. Например, отец главного национального поэта венгров Шандора Петефи – серб, мать – словачка.
Венгры, глядя, как повернулись дела в бывшей Югославии, сообразили, что попытка таким путем восстановить историческую справедливость может привести только к еще большей трагедии. Румыны или словаки не бросят свои земли ради венгров.
Нужно стоять на прагматической точке зрения: историю не переделать. Заботиться о том, чтобы национальным меньшинствам были гарантированы все права, а государственные границы из железного занавеса превращались просто в линии на карте.
Болгары помнят 500-летнее господство Оттоманской империи. Из национального сознания не уходят воспоминания об оттоманском иге. Болгарское руководство опасалось своего турецкого меньшинства. Хозяин социалистического государства Тодор Живков пытался насильственно ассимилировать болгарских турок. С 1984 года в Софии перестали говорить о турецком меньшинстве, возникло понятие «болгарские мусульмане», дескать, это те же болгары, которых в годы Оттоманского ига исламизировали. Теперь пытались их крестить и всем дать славянские имена. История эта довела болгарское общество почти до истерики.
В Софии, беседуя с заместителем министра культуры Иваном Маразовым, я спросил:
– Зачем Живков в 1984 году собственными руками создал проблему болгарских турок? Неужели он совсем не понимал, какую бомбу подкладывал под будущее своего народа?
– Он просто хотел направить растущее в обществе социальное напряжение против турок, – ответил Маразов.
– Так примитивно?
Иван Маразов, крупный ученый, читавший лекции в европейских университетах, тихо заметил:
– Не думаю, что политики отличаются особой изощренностью.
Найти решение проблемы национальных меньшинств путем перекройки карт невозможно. Нет такой карты, которая устроит националистов всех стран и удовлетворит их амбиции. Этнически чистое государство – это продукт политического воображения и не может существовать в реальности.
Идея этнически чистого государства рождена немецкими философами в качестве ответа на французское Просвещение и Великую революцию. Один народ – одно государство. Право гражданства получают представители главной этнической группы. Остальные считаются гостями, которых в лучшем случае соглашаются терпеть.
Либеральная демократия противопоставляет расовой идее принцип гражданства, предоставляемого не по этническому принципу. Все, кто постоянно живет в стране, являются ее полноправными гражданами. Но на широком европейском пространстве эти представления не везде популярны.
Простить врага? Пацифисты и миротворцы
Движение пацифистов стало заметным в начале Первой мировой. В Англии 20 тысяч человек отказались идти на военную службу. Как правило, ими руководили религиозные убеждения. В 1916 году в Англии ввели воинскую обязанность, можно было идти на службу, не связанную с применением оружия.
Становиться пацифистом было в ту пору опасно. Отказавшихся и от такого выбора сажали. Так в тюрьме оказались шесть тысяч англичан, в том числе философ и математик Бертран Рассел. Тем не менее британское правительство, разрешив руководствоваться собственными религиозными убеждениями, продемонстрировало высокую степень толерантности даже в военное время.
Отец знаменитого американского летчика Чарлза Линдберга был пацифистом. Он говорил о Первой мировой:
– Некоторые готовы уничтожить демократию, лишь бы выиграть войну, а мы и все остальные хотим выиграть войну, чтобы установить демократию.
Линдберг-старший прямо говорил то, на что в то время осмеливались немногие: Америке незачем вмешиваться в европейские распри, война не была праведной, это результат вражды между алчными империями, схватка надменных шакалов над трупами простых мужчин и женщин.
Лютеранский пастор из США Фрэнк Букмэн в 30-х годах присутствовал в качестве эксперта на одной из конференций по разоружению. И он понял, что такие конференции войну не предотвратят, нужно менять настроения людей, дух народов.
Накануне Второй мировой войны голос Букмэна никто не услышал, хотя в сентябре 1938 года в Швейцарии и собралась первая конференция участников движения. С необычным названием «Моральное разоружение». Члены этой организации оспаривают знаменитую формулу британского писателя Олдингтона «Все люди – враги». Они считают, что можно жить и без врагов. Они уверены, что не нужно копить в себе ненависть, которая неминуемо приведет к новой войне.
В мире, где уже началась война, где царили Гитлер и Сталин, идеи морального разоружения казались как минимум неуместными. После войны настало время тех, кто думал о том, как помирить людей, которые только что сражались между собой.
Швейцария избежала катастрофы Второй мировой войны. Но жители этого благословенного уголка видели, что бушующее вокруг них море ненависти и злобы вновь может вылиться в великую войну. Они подумали: не попытаться ли изменить настроения людей, чтобы не позволить истории повториться?