за леопардом. Среди деревьев замелькали головы уламров, вслед зверю полетели дротики, но ни один не достиг цели. Внезапно из-за дерева показалась мускулистая фигура Куама. Взмахнув копьем, он с силой метнул его в леопарда. Копье вонзилось в правый бок зверя. Хищник высоко подпрыгнул и обернулся, готовый защищать свою жизнь. Но Куам исчез; остальные охотники тоже скрылись. Один Ун оставался на виду.
Леопард не колебался больше. В три прыжка он очутился перед сыном Быка и кинулся на него. Удар огромной палицы остановил хищника и бросил его на землю. Следующий удар пришелся прямо по массивному черепу зверя, и леопард покатился по земле бездыханный.
В ту же минуту из-за деревьев показался Куам, а за ним – остальные охотники. Опершись на палицу, Ун смотрел, как они приближались. Он был уверен, что охотники станут восхищаться его силой; теплое чувство родства с этими людьми охватило его. Но лица уламров выражали лишь отчуждение. Один из охотников, всюду следовавший за Куамом, как Зур за Уном, воскликнул подобострастно:
– Куам победил леопарда!
Одобрительные возгласы поддержали его. Куам стоял перед мертвым леопардом и указывал на копье, вонзившееся в бок зверя.
Ун возмутился:
– Это не Куам победил леопарда…
Уламры злорадно засмеялись, показывая на копье. Охотник, заговоривший первым, продолжал:
– Это Куам! Ун только прикончил зверя.
Сын Быка поднял палицу. Гнев бушевал в его груди. Он крикнул презрительно:
– Что такое леопард? Ун победил красного зверя, тигра и людей-дхолей! Один только Нао так же силен, как Ун!
Куам не отступил. Он знал, что все охотники на его стороне.
– Куам не боится ни льва, ни тигра!
Горькая печаль охватила Уна. Он почувствовал себя чужим среди этих людей одного с ним племени. Схватив убитого леопарда, Ун кинул его на землю к ногам охотников:
– Вот! Сын Быка не поднимает руку на уламров! Он дарит им леопарда!
Охотники не смеялись больше. Они со страхом смотрели на могучую фигуру и огромную палицу сына Быка. Они признавали его силу, равную силе больших хищников. Но они ненавидели Уна за эту силу и отвергали его великодушие…
Ун вернулся в становище с душой, полной горечи и отвращения. Подойдя к порфировому утесу, он увидел Джейю. Она сидела скорчившись у большого камня.
При виде Уна Джейя поднялась на ноги с жалобным возгласом: струйка крови текла по ее щеке.
– Джейя поранила себе лицо? – спросил сын Быка, положив руку на плечо подруги.
– Женщины бросали камни, – ответила она тихим голосом.
– Они бросали камни в Джейю?
Молодая женщина кивнула. Дрожь охватила Уна. Он увидел, что лагерь пуст, и спросил:
– Где же они?
– Я не знаю.
Ун опустил голову, мрачный и подавленный. Горе, наполнявшее его душу, стало нестерпимым. Он понял, что не хочет больше жить вместе с уламрами.
– Хотела бы Джейя вернуться к волчицам вместе с Уном и Зуром? – спросил он тихо.
Она подняла на него большие глаза, в которых сквозь слезы засветилась радость. Застенчивая и кроткая по натуре, Джейя страдала, живя среди чужих. Она молча терпела вражду и презрение женщин, удрученная тем, что едва понимает язык уламров. Она не смела жаловаться мужу и, наверное, и на этот раз не сказала бы ни слова, если бы Ун не спросил ее. Еще не веря своему счастью, молодая женщина воскликнула:
– Джейя пойдет туда, куда пойдет Ун!
– Но она хотела бы жить со своим племенем?
– Да, – прошептала она.
– Тогда мы вернемся на берега Большой реки!
Вздох облегчения вырвался из груди Джейи; она тихо склонила голову на плечо Уна…
Когда Зур вернулся вечером из подземных пещер, сын Быка отвел его в сторону от становища, которое уже наполнилось воинами и женщинами.
– Вот! – сказал он резко. – Ун хочет снова увидеть волчиц, пещерного льва и базальтовую гряду.
Зур посмотрел на друга своим туманным взглядом, и улыбка осветила его лицо. Он знал, что Ун страдает, живя среди уламров; да и у самого Зура было тяжело на душе.
– Зур будет счастлив вернуться в базальтовую пещеру!
Слова друга рассеяли последние сомнения Уна. Он приблизился к Нао, отдыхавшему поодаль, в тени порфировой скалы, и сказал:
– Уламры не любят сына Быка. Он хочет уйти снова по ту сторону гор. Он будет жить с племенем женщин-волчиц и станет союзником уламров.
Нао слушал речь Уна в молчании. Он любил сына, но знал о неприязни, которую питали к нему уламры, и предвидел в будущем непрерывные раздоры и столкновения.
– Племя недовольно тем, что Ун отдает предпочтение чужеземцам! – сказал он наконец. – Оно не простит ему этого предпочтения, если Ун будет жить с племенем. Но уламры уважают союзников. Они сражались вместе с людьми-без-плеч. Они перестанут ненавидеть Уна, как только он покинет их. А будущей весной Нао приведет уламров по ту сторону гор. Они поселятся на плоскогорье, а волчицы останутся на равнине. Если во время холодов уламры спустятся вниз, они не будут охотиться на землях Уна. Тогда союз наш будет прочным и нерушимым. – Вождь положил руку на плечо юноши и добавил: – Сын Быка стал бы великим вождем среди уламров, если бы не предпочел человека-без-плеч мужчинам, а чужеземку – женщинам племени.
Ун признал силу этих мудрых слов. Но он не жалел ни о чем. Зур и Джейя были ему дороже и ближе жестокосердных и враждебно настроенных сородичей. Только разлука с Нао огорчала его.
– Ун будет приносить сыну Леопарда зубы зверей и блестящие камни, – сказал он дрогнувшим от волнения голосом.
Сумерки спускались на землю. Тихая печаль наполняла сердца обоих мужчин. Их души были так схожи между собой, но какими разными оказались их судьбы! Оба провели юность в далеких скитаниях и странствиях. Оба совершали великие подвиги и побеждали могучих врагов. Но в награду за эти подвиги племя уламров избрало Нао своим вождем; сына же его сделало изгнанником.
Эпилог
Два дня назад чета махайродов поселилась среди скал, в трехстах шагах от пещеры, которую занимали женщины-волчицы. Они хорошо знали силу, коварство и дерзость этих свирепых хищников. Ни одна не осмелилась выйти наружу.
Предыдущей ночью махайроды долго рыскали вокруг пещеры. Иногда они подходили так близко, что слышно было их хриплое, прерывистое дыхание. Тогда женщины принимались кричать и кидали в хищников заостренные камни. Но камни, брошенные из-за валунов, преграждавших вход в пещеру, не достигали цели. В конце концов другая, более легкая добыча отвлекла внимание хищников. Но в течение следующего дня то