Он соскочил со спины Головастика, в руках мелькнули защитная сеть и неразлучный арбалет. Семен спрыгнул следом, едва не упал – затекли ноги, как сказали бы в Старом Мире. Здесь не затекают, зато застывают, что много хуже.
Головастик ушел охотиться, Влад велел далеко не уходить, а тонкошкурые после нелепого ужина из тюбов изготовились ко сну. Ночь еще не наступила, но Влад укрыл щель, где они спрятались, защитной сетью с отпугивающим запахом, сам выскользнул в быстро сгущающиеся сумерки. Тепло уходит из воздуха, но от почвы поднимаются теплые струи, смыкаются. В неподвижном и плотном, как кисель, воздухе Влад чувствовал мрачную тяжелую угрозу. Неясная опасность разлита, висит, пропитывает собой землю, деревья.
Странно, исчезли даже малые жучки, клещики. Не слышно молодых джампиков с их незатейливыми брачными песнями, пропали толстые личинки твинкла, без которых трудно представить заросли такого густого будянника. Не слышно привычного шороха, треска, писка, а без этих звуков Лес немыслим.
Повинуясь едва ощутимому зову, Влад пошел через Лес сперва медленно, потом все быстрее и быстрее. Одно время даже бежал, потом перешел на шаг, начал скрадываться, еще не видя опасности. Запах… даже не сам запах, а гнетущее ощущение, которое за сутки предупреждает жителей Мегамира, заставило прижаться к земле, долго вслушиваться, а потом то же чувство послало вверх по стволу дерева.
Последнюю сотню метров пробирался по вершинкам деревьев. Почти не прыгал, пришлось ползти, все время прятался под широкими листьями. Наконец, когда тихонько пробрался по корявой ветке и залег между чешуек, увидел на земле в трех десятках шагов то, что ожидал и страшился увидеть…
Дюжина тентов-галлов, засохших, серых от пыли, разнесенных на разные стебли, огромный хитиновый скелет неведомого зверя, умело скрытая коновязь для зверей! Из тента вышел человек, с темной от солнца кожей, блестящий, словно только что вынырнул из воды, неспешно вошел в другой тент – высохший галл. Это был обычный джампер, всего лишь джампер. Если Семен и Кася ожидают увидеть лагерь сбежавших генетиков, они ошиблись. Тяжело ошиблись. Возможно, даже смертельно.
Каким образом, думал он отчаянно, джамперы заблокировали запахи? Ведь от них же всегда пахнет как от мясных мух! Почему так тщательно укрыт лагерь? Семен и Кася прошли бы по нему, не обнаружив ничего странного. Сухие башни деревьев, кое-где раздутые болезнями или скопищами мелких зверей, мертвые или умирающие галлы… А что касается гигантского скелета, то видели сотни – крупнее, ужаснее, свежеобглоданные.
Он попятился, медленно соскользнул по стволу. Тепло медленно уходило из воздуха, раздутые бакты уже не плавали перед глазами, вместо них появились совсем крохотные, эти в холодеющем воздухе продержатся дольше.
– Я сумасшедший, – сказал он себе тихо, – кто бы еще…
Выждав, пока холод начнет сковывать члены, он начал продвигаться от дерева к дереву. Джамперы, скованные холодом, даже не выставили стражу. Многие из деревьев зияли широкими дуплами, совершенно черными в ночном свете. Но в мире запахов эти провалы светились страшным оранжевым огнем, словно внутри каждого дерева полыхал пожар.
От ближайшего дуплистого ствола веяло животным теплом, Влад, всячески запирая свои запахи, прокрался к ближайшему дуплистому стволу. Рассохшиеся стены смутно белели в темноте. Из каждого отверстия шибал отчетливый запах немытых тел. Человек тридцать, не меньше. Хотя если после перехода, то двадцать – двадцать пять.
Тревожная странность была в том, что запахи казались ненастоящими, нереальными. С такого расстояния он всегда мог определить не только количество людей, но и рассказать о каждом множество самых мелких подробностей.
Он долго таился, наконец подкрался из тени. Сердце колотилось так, несмотря на холод, что трещали ребра. Чувствуя жар во всем теле, он быстро заглянул в крайнее дупло. Тут же отпрянул, но холодная волна уже пошла по телу, словно ледяная волна, что заливает горячие угли костра.
В этом галле – сорок восемь человек! Это значит, стоянка здесь не временная. Понятно, почему почти нет охраны. Этот лагерь вовсе не походный лагерь на чужой земле.
Здесь джамперы чувствуют себя хозяевами. Здесь их база. Здесь живут они сами, их женщины, дети. Здесь – Столица.
ГЛАВА 41
С холодком в сердце, двигаясь с трудом, он заставил себя обойти эту Столицу по периметру. Оккупированы все двенадцать галлов. Поместились бы в одном, но какой вождь соберет племя в одном месте? Если по Лесу бродят мегазвери, которые могут за один взмах жвал вырвать деревья с корнями на сотню шагов вокруг? Или ударом лапы вбить в землю весь лагерь?
На башнях скрыто висели анкоры, непосвященный принял бы за колючки. На первом галле – сорок восемь, на втором – сорок шесть, на остальных примерно столько же. Значит, все племя пользуется крылатыми джампами, а вожди уверены в безопасности. Но тогда почему такая скрытность? От кого прячутся?
Он бежал обратно, но мышцы стыли, тело переходило на вялый шаг. С каждой минутой он все с большим трудом заставлял их двигаться, сокращаться. В мозгу нарастала сонная одурь. Усилием воли стряхивал, очищал сознание. В такие мгновения замечал и улавливал все, что происходило на сотни шагов вокруг: на деревьях, под землей, в воздухе, даже внутри деревьев и под камнями. Но холод снова леденил кровь, мысли застывали вместе с застывающей в черепе кровью.
Он едва волочил ноги, когда впереди наконец проступила знакомая россыпь камней. Почти теряя сознание от усталости, он жестом послал темную громаду с разведенными жвалами нести ночную стражу, а сам забрался в щель, увидел скрючившиеся тела, доковылял к ним, держась за стенку, опустился на корточки.
Семен согнулся в калачик, а девушка подтянула колени к подбородку, обхватила руками. Лицо ее стало нежным и ласковым, утратив всякую задиристость и надменность, такие обязательные для принцессы.
Влад поколебался, будить такое существо – бесконечно жалко. А Семен еще неизвестно умеет ли управляться с их сложной связью. Раньше это делала только принцесса Кася…
– Ладно, – шепнул он нежно, даже сейчас стыдясь, что его кто-то услышит. – Спи, самая лучшая девушка во вселенной… Но завтра я тебя заставлю связаться с вашим начальником и вызвать ваших бойцов… еще до того, как ты умоешься!
Губы еще дошептывали ласковые слова, а сам он провалился в тяжелый цепкий сон.
Очнулся он как от обморока. Ощущение опасности было таким сильным, что на теле поднялись редкие волоски. Он все так же сидел на корточках. Семен и Кася лежат рядом, крепко обхватив друг друга. Воздух ледяной, как всегда на рассвете, тело застыло. Он пытался вспомнить, что же хотел сделать, но мысль ускользала. Однако ощущение надвигающейся беды возросло настолько, что он наконец огромным усилием преодолел оцепенение, хлопнул по земле ладонью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});