Читать интересную книгу Призыв к оружию - Алан Фостер

— Ну, я это всегда говорил. Так вы тоже считаете, что мы не должны входить в формальный союз? Это великолепно… Если нас оставить в покое, мы будем такими же мирными, как псисы или о’о’йаны.

— Нет, не можете. Мы хотим, чтобы вы сражались, но не хотим, чтобы вы присоединились. Нам нужна ваша помощь, но не ваше общество. Вы опасны. Опасны для Амплитура, для любой цивилизованной расы, для самих себя. Со временем вы станете другими. Независимо от того, какой будет ваша помощь, амплитуров не победишь ни завтра, ни в ближайшем будущем. Они терпеливы и богаты ресурсами, поскольку они посвящены, хотя и не правильно. Ваш народ не знает терпения. Сегодня они победили в битве, завтра это изменится, или мы ничего не знаем об Амплитуре. Мы не хотим принимать вас в Узор. Не хочет Гивистам, не хочет О’о’йан, не хотят Вейс и Лепар, не хочет даже С’ван.

Уилл остро посмотрел на Т’вара. Тот посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Понятно. Вы хотите, чтобы мы были вашими наемниками, но не вашими друзьями.

— Вы недостаточно эволюционировали, чтобы быть друзьями, — сказал Пасийакилион безжалостно. — Считается, что помощь и просвещение помогут вам созреть. Но если это произойдет, вы перестанете быть такими бойцами, как сейчас. Вы более ценны для Узора как бойцы, чем как друзья.

Уилл молча ждал.

— Если бы, — продолжал турлогец, — вы и смогли кое-как создать рудиментарное правительство на планете, если бы ваша ООН была достаточно сильной, чтобы представлять ваш народ, вам и тогда не предложили бы стать членами Узора. Ваше присутствие разрушительно, а этого качества и так хватает среди цивилизованных рас. Введение же нецивилизованной может иметь даже взрывные последствия.

— Вы не можете знать этого. Я думаю, вы не правильно полагаете о моем народе. Я боюсь, что вы были не правы с самого начала.

— Мне остается только верить вам на слово. Может и так. Но наше дело — быть осторожными. — Он повертел клешней в неярком свете внутри баллона.

— Но пока что вы должны понять, почему мы рады, что вы сами не хотите вступать в Узор. Узор не желал бы такого членства, и ему было бы крайне затруднительно отказать вам. А такой поворот дела устроит обе стороны.

— Вы могли бы это объяснить? — пробормотал Уилл.

— Это следствие глубокого изучения мною вашей расовой психологии. От вас трудно ожидать рациональных ответов на результаты исследований, признания ваших слабостей. Вы ответите, как отвечаете на все, во что не хотите верить: насилием. В Узоре полно художников, философов, музыкантов и инженеров. Бойцов же мало. Если бы был выбор, то даже Массуд предпочел бы не сражаться. Теперь есть вы. Вы нам нужны.

— А что случится, — спросил Уилл после долгой паузы, — когда вы победите Амплитур вместе с этим самым их Назначением? Что будет с нами?

— Это слишком далекое будущее, — быстро сказал Т’вар. — Надо сначала их победить.

Серебристые глазки все смотрели на лицо Уилла.

— Меня самого интересует развитие механизмов, которые защищают психику людей от манипуляций Амплитура. Никто не имеет такого качества.

— Даже турлоги? — вызывающе спросил Уилл.

— Даже турлоги. — Пасийакилион пошевелил своими шестью ногами.

— Вы нас боитесь?

— Не вас, вашей загадки.

— Разрушение, — сказал Т’вар, — разрушение нам больше не нужно. Опасность распасться угрожала Узору с самого начала. Борьба с Амплитуром займет еще лет сто, если не тысячу. В любом случае никто из нас в этой комнате этого не увидит. Поэтому мы сейчас должны-позаботиться о том, что мы оставим далеким потомкам. Кроме того, — добавил он уже своим обычным напористым тоном, — разве не к этому вы сами стремились — чтобы ваш мир по возможности ни с кем не был связан?

— Конечно, — ответил Уилл. — Я хотел, чтобы нас оставили в покое. Но не чтобы нас не любили.

— Об этом речь не идет, — мрачно сказал Пасийакилион. — Вашим народом даже восхищаются по всему Узору.

— Конечно. Потому что никто не хочет воевать. Это не любовь. Можно восхищаться коброй, но разве вы захотите к ней прижаться?

— Ну, вы это могли бы назвать «любовью-ненавистью», — сказал Т’вар, к которому вернулось чувство юмора.

— Разве это имеет такое большое значение, Уильям Дьюлак? — спросил турлог. — Ведь вы же, кажется, добились того, к чему давно стремились.

— Не знаю, — пробормотал Уилл. — Мне так всегда казалось, но вы смутили меня.

— У вас что, такое большое желание быть любимыми? Вам недостаточно, чтобы вас ценили?

— Чтобы ценили. Но за достижения в цивилизации, в культуре, а не за умение убивать.

Турлог повернулся к морскому пейзажу в баллоне.

— Прошу прощения. С’ван и я считали, что вы имеете право знать обо всем этом правду.

— Время уходить. — Т’вар потянул Уилла за рукав. — Вы услышали то, что должны были услышать.

— Но у меня еще есть вопросы.

— В другой раз, — проскрежетал турлог. — Сейчас я должен заняться яйцами.

— Это, должно быть, лестно для вас, — сказал Т’вар, когда они вышли в нормально освещенный коридор. Он оглянулся. — Пасийакилион уделил вам больше времени, чем кому бы то ни было, включая Кальдака. Больше того, он отвечал на ваши вопросы, вместо того, чтобы просто передавать информацию. Он очень хотел, чтобы вы поняли.

Уилл замедлил шаг, пристраиваясь к Т’вару.

— Не думаю, чтобы я ему очень понравился.

— Турлогам не «нравится» никто, даже их сородичи. — Т’вар вошел в лифт, который должен был поднять их на поверхность. — Но они помогают просто потому, что им ненавистна мысль о подчинении Назначению. И меньшее напряжение для них — сотрудничать с Узором.

— Все, что он сказал, — правда?

— Я никогда не слышал, чтобы турлоги лгали.

— Никто не хочет, чтобы мы были в Узоре.

Они достигли уровня моря. Уилл с облегчением увидел свет дня и был рад, что не нужно больше разговаривать со странным и грубоватым чужаком.

— Возьмите турлогов, — объяснял Т’вар своему товарищу, — их никто не любит, но их способностями восхищаются. С’ванам скорее завидуют, чем любят. И никто не в особом восторге от лепаров. Так стоит ли вам и вашему народу так об этом беспокоиться? Вы не одиноки.

— Дело не только в нелюбви. Лепар, С’ван, Турлог — считаются цивилизованными, а мы нет. Нас никогда не примут полностью и не пригласят в Узор.

— Это случится.

Уилл посмотрел на второго капитана.

— Когда?

— В свое время. Когда вы станете другими.

— То есть не безмозглыми военными машинами, рисуемыми пропагандой Узора? О, да, я подозревал это! Я много исследовал за последние годы.

— Не при нашей жизни, но это случится.

— Вы уверены?

— Конечно. Ни в чем еще я не был так уверен, — простодушно улыбнулся с’ван.

Глава 27

После вторжения Узору стало гораздо легче вербовать солдат на Земле. Многие из отражавших атаку Амплитура даже рвались в добровольцы для обучения на Мотаре. Были и те, кто не участвовал в боях, но теперь хотел участвовать, чтобы воплотить свои мечты о путешествиях, о славе или просто — использовать возможность подраться.

Были среди них солдаты и офицеры основных армий, которые после замирения и установления добрососедства между великими державами почувствовали себя не у дел, не имели возможности применять свои навыки. Бедность также давала плодородную почву для вербовщиков Узора. Они использовали также рассказы прежних добровольцев, включая тех, кого Уилл помнил еще в первый период в Белизе.

Медицина Узора была далеко впереди земной. Даже серьезные раны быстро залечивались. Если солдат не был убит наповал, то скорее всего он возвращался домой исцеленным, здоровым и довольным. Узор был щедр к друзьям.

Но было много и единомышленников Уилла, считавших, что людям нечего делать в этом тысячелетнем конфликте. Теперь это уже не было вопросом патриотизма, отражения врагов, но вопросом свободного выбора. Кто участвовал, делал это добровольно, кто не участвовал — не чувствовал неловкости.

Уступая науке Узора во многом, людская наука явно преуспела в военной технологии. Это уже не удивляло социологов Узора, так как люди с незапамятных времен прикладывали к этому огромные усилия. Получив доступ к технологиям Узора, ученые Земли рьяно взялись за улучшение и модернизацию стандартных вооружений, на таком уровне, что удивлялись даже с’ваны. Делали они это без сомнений или угрызений совести, часто донимавших ученых Узора. Институты, рассеянные по Земле, оживленно конкурировали в создании наиболее смертоносных улучшений и убийственных модификаций.

В конце концов, считали они, их продукция не будет направлена против других землян. Наконец возник конфликт, о котором с давних времен люди могли только мечтать. Собрат больше не шел против собрата, раса — против расы, религия — против религии. Люди и их союзники и друзья были против жуткого головоногого Амплитура и его морально ущербных рабов. Люди всегда предпочитали несложные и понятные объяснения. Мы против Них — это уничтожило раздражающий самоанализ.