ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
В апреле 1908 г. к Толстому обратился П. И. Бирюков, работавший в то время над вторым томом «Биографии» Л. Н. Толстого, с просьбой написать воспоминания об участии Толстого в 1866 г. в защите рядового Василия Шибунина.
Делу Шибунина Бирюков посвятил целую главу, перепечатав в ней из газеты «Право» (1903, стр. 2016) и речь Толстого, произнесенную им в суде (см. Приложение). Воспоминаниями Толстого Бирюков предполагал закончить эту главу.
Толстой выразил согласие и 1 мая частью написал сам, а частью продиктовал H.H. Гусеву начало воспоминаний в форме письма к П. И. Бирюкову.[128] 2 или 3 мая, исправляя машинописную копию этого начала, Толстой дописал окончание воспоминаний (см. описание рук. № 2), куда включил присланную ему в апреле того года Е. И. Поповым выдержку из книги Э. Геккеля «Мировые загадки», в которой смертная казнь оправдывалась с точки зрения естествознания.
В Дневнике 2 мая Толстой записал мысли, которые он развил в этом окончании: «Разве не ясно, какой полный невежда этот профессор Геккель. Каковы же его ученики? Возражать не стоит, возражение в евангелии, но они не знают его, безнадежно не знают, решив, что они выше его. А если люди так невежественны, что могут по закону убивать, то что же закон? И всё рушится» (т. 56, стр. 126).
Судя по дате на следующей рукописи (см. описание рук. № 3), Толстой работал над воспоминаниями и 4 мая.
6 мая Толстой отметил в Дневнике: «Дня четыре посвятил для воспоминаний о солдате для Поши.[129] Не очень дурно, но задорно» (т. 56, стр. 116).
О дальнейшей работе Толстого над воспоминаниями свидетельств нет. Закончены они были 24 мая (авторская дата на последней рукописи).
Впервые «Воспоминания о суде над солдатом» были опубликованы с цензурными пропусками в книге: П. Бирюков, «Лев Николаевич Толстой. Биография», изд. «Посредник», М. 1908, стр. 94—104; полностью в сборнике: «Л. Н. Толстой. «Не могу молчать» и другие статьи о смертной казни», изд. «Единение», М. 1917, стр. 22—23.
В настоящем издании «Воспоминания о суде над солдатом» печатаются по рук. № 4.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ
1. Автограф. 1 л. почтового формата и 1 л. 8°. Начало: «Милый др. П. И. Очень рад». Конец: «сам делал это». На обложке две даты Н. Н. Гусева: «1/V 08» и «10/V 08».
На листе почтового формата написано начало статьи; на листе 8° сделана вставка к несохранившейся копии с стенографической записи Н. Н. Гусева (см. описание рук. № 2).
2. Машинописная копия рук. № 1 и несохранившейся записи H.H. Гусева второй половины статьи под диктовку Толстого. 9 лл. 4°, 1 л. почтового формата и 4 отрезка (из них 1 л. почтового формата и 2 отрезка — автографы-вставки). Рукопись подверглась большой правке. Дописан конец статьи. Начало: «Жена знала его мальчиком». «Конец: «той неправды, в которой шла моя жизнь».
3. Машинописная копия рук. № 2. 6 лл. 4°, 3 лл. почтового формата и 15 отрезков (часть отрезков переложена из рук. № 2). Рукопись подверглась большой правке Толстого. Часть листов была разрезана и отрезки переложены из одной части статьи в другую. На 3 лл. почтового формата написана вставка в статью. Начало: «Расскажу, как всё это было». Конец: «и важное для моей жизни влияние». Под текстом статьи подпись и дата Толстого: «4 мая 1908. Я. П.». Та же дата проставлена H. Н. Гусевым на обложке.
4. Машинописная копия рук. № 3. 22 лл. 4° (часть отрезков переложена из рук. № 3 и наклеена на лл. 4°). Л. 19 — выписка из книги Геккеля (см. историю писания), сделанная рукой Е. И. Попова. Последняя редакция статьи. Начало: «Милый друг Павел Иванович. Очень рад». Конец: «шла моя жизнь».
5. Рукописный материал. 3 л. 4° и 2 отрезка. Машинописные копии с исправлением Толстого, изъятые Толстым из рук. № 4.
«ПО ПОВОДУ ЗАКЛЮЧЕНИЯ В. А. МОЛОЧНИКОВА»
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
7 мая 1908 г. Петербургской судебной палатой был приговорен к одному году тюремного заключения за хранение и распространение запрещенных произведений Толстого его близкий знакомый В. А. Молочников. Толстой, узнав о приговоре, был возмущен им и решил предать это дело гласности. 13 мая он начал писать письмо в газеты, о чем и отметил в Дневнике 14 мая (см. т. 56, стр. 118). 18 мая письмо было закончено и послано в газету «Русь», где оно и было напечатано с цензурными сокращениями в № 40 от 22 мая 1908 г.
Однако вскоре, получив копию приговора, Толстой, уже не удовлетворенный написанным письмом по этому делу, начал писать статью, в которой пытался раскрыть смысл приговора. 10 июня Толстой записал в Дневнике: «Нынче.... писал о Молочникове и приговоре» (т. 56, стр. 133). Работа над статьей продолжалась до 14 июня. В последнюю редакцию статьи Толстой включил и свое письмо, напечатанное в газете «Русь» (с некоторыми изменениями), и приговор судебной палаты. Помещая в статье приговор, Толстой исключил из него имена судей и других участников суда.
Статья с цензурными сокращениями была напечатана в газете «Слово», № 520 от 27 июля 1908 г.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ
1. Автограф. 1 л. 4°, сложенный пополам, 3 лл. почтового формата и 1 отрезок. Начало: «Опять приговорен, схвачен». Конец: «делая свое гадкое дело. Л. Т.» На обложке дата рукой H.H. Гусева: «13 / V 08». Первая редакция письма в газеты.
2. Машинописная копия рук. № 1 с исправлениями Толстого. 4 л. 4°. Начало: «Опять схвачен». Конец: «делал свое гадкое дело».
3. Машинописная копия рук. № 2 с многочисленными исправлениями Толстого. 3 лл. 4°. Начало: «Опять схвачен». Конец: «из своих обличителей». В конце рукописи дата, проставленная рукой H.H. Гусева: «18 мая 1908». В этой редакции письмо было послано в газету «Русь».
4. Автограф. 7 лл. 4° Начало: «М. Г. г. ред. Очень обяжете меня». Конец: «<напечатание всего этого>». Под текстом дата Толстого: «1908. 10 июня». Первая черновая редакция статьи «По поводу заключения В. А. Молочникова».
5. Машинописная копия рук. № 4 с исправлениями Толстого. 8 лл. 4° и 1 л. 8° (последние 2 лл. 4° и 1 л. 8° — автографы). Начало: «Милостивый Государь г-н редактор! Очень обяжете меня». Конец: «раскрывающее глаза значение». Под текстом дата и подпись Толстого: «11 июня). Л. Т.».
6. Машинописная копия рук. № 5 с большими исправлениями Толстого. 7 лл. 4° и 1 л. почтового формата.
7. Машинописная копия рук. № 6 с исправлениями Толстого. 7 лл. 4°. В рукопись вложена машинописная копия письма в редакцию газеты «Русь», 2 лл. 4°, и машинописная копия приговора, 2 лл. 4° (бланк Н. К. Муравьева с датой: 5 июня 1908 г.). В тексте приговора Толстым вычеркнуты имена всех, участвовавших в суде. Начало: «Нравственный закон». Конец: «его обнародовать».
В настоящем издании статья «По поводу заключения В. А. Молочникова» печатается по рук. № 7.
«НЕ МОГУ МОЛЧАТЬ»
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
После революции 1905—1906 гг. страна изнемогала под гнетом реакции. Повсюду производились аресты и ссылки и совершались казни. Под 10 марта 1908 г. Толстой занес в свой Дневник: «Читаю газету «Русь». Ужасаюсь на казни» (т. 56, стр. 110). 27 марта того же года в беседе с одной монахиней, приехавшей в Ясную Поляну, Толстой говорил: «Каждый день десять казней!.. И это всё сделала церковь!.. А Христос велел не противиться злу!..» Монахиня защищала церковь и доказывала, что «зверские преступления» революционеров нельзя оставлять безнаказанными. В ответ на это Толстой уже не говорил, а кричал обессилевшим голосом: «Ну, так, так и сказать, что Христос говорил глупости, а мы умнее его.... Это ужасно!» H. H. Гусев, записавший эту сцену, заметил, что он «никогда еще не видел Льва Николаевича таким взволнованным».[130]
Особенно сильно потрясло Толстого сообщение о повешении двадцати крестьян, которое он прочел 10 мая в «Русских ведомостях» (1908, № 107 от 9 мая), а затем 11 мая в «Руси» (1908, № 127 от 9 мая). В этих газетах было напечатано: «Херсон. 8 [мая]. Сегодня на стрельбищном поле казнены через повешение двадцать крестьян, осужденных военно-окружным судом за разбойное нападение на усадьбу землевладельца Лубенко в Елисаветградском уезде». Под влиянием этого сообщения Толстой продиктовал в фонограф:
«Нет, это невозможно! Нельзя так жить!.. Нельзя так жить!.. Нельзя и нельзя. Каждый день столько смертных приговоров, столько казней. Нынче 5, завтра 7, нынче двадцать мужиков повешено, двадцать смертей... А в Думе продолжаются разговоры о Финляндии, о приезде королей, и всем кажется, что это так и должно быть...»[131]
Как сообщает H. Н. Гусев, Толстой от волнения не мог дальше говорить; а сам Толстой 12 мая записал в Дневнике: «Вчера мне было особенно мучительно тяжело от известия о 20 повешенных крестьянах. Я начал диктовать в фонограф, но не мог продолжать» (т. 56, стр. 117).