сил старалась стряхнуть с юбки рыжую кошачью шерсть. — Десмонд, мне придется на днях тебя побрить, если ты будешь настаивать на том, чтобы повсюду разбрасывать свой прекрасный мех. Вот так. Мне надо идти.
— Я и не знал, что вы ходите на занятия, — сказал Дэн, чувствуя себя так, словно его выгоняют.
— Я и не ходила, — ответила она, беря элегантную темно-бордовую сумочку с массивной золотой пряжкой. — Но мое падение здорово меня встряхнуло. Кажется, я стала немного одинокой. Отрезала себя от мира. Я и сама не понимала, насколько сильно, пока не оказалась лежащей на ковре и мне некому было позвонить.
— Гм, — сказал Дэниел. — Кроме заботливого домовладельца.
— Ну конечно! — Она улыбнулась ему, подталкивая к двери. — Кроме вас. Поэтому я немного взбодрилась и решила: черт возьми, жизнь еще не окончена. Мне нужно еще несколько приятелей, которые будут видеть меня на протяжении многих лет. Отсюда и сегодняшний урок рисования. И завтра — собрание хора. Я слышала, что есть еще местный клуб дамского шитья, который называется… как он называется? «Стежок и сучка», кажется. Или «Сучка и стежок»? В любом случае я определенно собираюсь присоединиться к ним, чтобы хорошенько сшить и отлично посплетничать. — Она выглядела довольной этим новым отношением к жизни, с улыбкой глядя в зеркало прихожей и подкрашивая губы.
— Розмари, это звучит блестяще, — заметил Дэн.
— Правда? — скромно отозвалась она. Пригладила волосы и взяла ключи. — Я ненадолго, Десмонд, — крикнула она, открывая входную дверь. Затем она приподняла аккуратно выщипанную бровь и посмотрела на Дэна. — Вы тоже должны попробовать: я имею в виду хобби, — сказала она. — Может быть, именно этого вам не хватало?
После бессонной ночи Зои выехала по школьному маршруту. Опустив голову и не глядя по сторонам, высадила Гейба и Би, а затем поехала домой и вернулась в постель, где лежала, прокручивая на телефоне старые видео Патрика, пока не смогла больше этого выносить. Она лежала, онемевшая и потрясенная. Пошевелилась, только чтобы перевернуть фотографию со дня свадьбы, которую она держала на прикроватном столике, лицевой стороной вниз. Ее сердце, казалось, снова разбилось, разлетелось на осколки. Любил ли ее когда-нибудь Патрик? — с горечью подумала она. Придерживался ли хоть одного слова из тех клятв, которые они дали? Она никогда бы ему не изменила. Никогда. Ей даже в голову не приходило взглянуть на другого мужчину, как только она встретила его. Она любила его так сильно, так глубоко. А для него все это было забавой?
Вчерашний день начался с шока, продолжился ужасом, а потом и вовсе слетел с катушек. Если сперва Зои надеялась, что Клэр все исправит, то вскоре поняла, что обманывает себя.
— Послушай, я бы тебе сказала раньше, если бы думала, что это будет полезно, но… Та история с Мари? Боюсь, я могу в это поверить, — прямо, но печально сказала Клэр. Она едва могла смотреть Зои в глаза с тех пор, как приехала. Они сидели на диване, и она взяла обе руки Зои в свои и крепко сжала их. — Мне действительно очень жаль.
Зои перестала дышать, или ей так показалось. «Боюсь, я могу в это поверить».
— Что ты такое говоришь? — с трудом выдавила она.
Клэр уставилась на свои легинсы с принтом в виде звезд. В последнее время она стала одержима занятиями йогой, но в раздражающей, евангельской манере, от которой Зои хотелось разорвать очередной семейный пакет чипсов со вкусом чили и запихнуть огромные пригоршни в рот.
— Примерно год назад был тот школьный аукцион обещаний[46], помнишь? — сказала она через мгновение. — Тебе пришлось уйти домой пораньше, потому что одному из детей стало плохо или что-то в этом роде, но Патрик остался. Все были очень злы. В какой-то момент я пошла в туалет, а он и Мари… Я бы не сказала, что они обнимались, но они стояли и разговаривали вместе, и они были очень близки. Ну, она стояла спиной к стене, а он практически прижимался к ней. Когда я подошла, они, конечно, отпрянули друг от друга, но у меня было плохое предчувствие по этому поводу.
Зои почувствовала, что снова немного взвинчивается.
— И это все? Они просто стояли рядом друг с другом? — Плохое предчувствие — пустяк. Патрик любил флиртовать… подумаешь.
— Гм, не совсем. — Руки Клэр, все еще сжимавшие руки Зои, были теплыми и начали потеть. — Я видела их и в другой раз. Шла по Шепердс-Буш, по дороге к дому брата, и увидела припаркованный фургон Патрика.
— И что? У него там арендаторы. Он, вероятно, был…
— Она сидела с ним на переднем сиденье. Они пили кофе навынос и… как бы… прижимались друг к другу. — Клэр сглотнула. — А потом она наклонилась и коснулась его лица.
Зои закрыла глаза. Она вынуждена была признать, что прикосновение к лицу — жест довольно интимный. В первые дни их отношений они целыми вечерами лежали в постели, вот так прикасаясь друг к другу. Крошечные, личные прикосновения, наслаждение кожей партнера, изучение языка лиц, тел, волос друг друга.
— Я имею в виду, я ничего тебе не сказала, потому что она могла смахивать кусочек печенья с его щеки… или ресницу. — Теперь Клэр защищалась, как будто наполовину ожидала, что Зои разразится обвиняющей фразой «Почему, черт возьми, ты мне не сказала?». — Другое дело, если бы они страстно целовались или катались по приборной панели, но…
У Зои просто не осталось слов. Ей казалось, что вся ее жизнь — ее прекрасная, совершенная жизнь — разваливается на глазах. Рассыпается на мелкие кусочки и исчезает. Мужчина, которого она любила, оказался не тем человеком, о котором она всегда думала. Мужчина, которого она любила, прижимался к Мари О’Коннор, уютно устраивался с ней в кабине фургона, позволял ей обвести контур родимого пятна в форме сердца. Хуже того, она забеременела от него. Так значит ли это, что Лидия?..
О боже. Зои задрожала всем телом. Она подумала о том, сколько раз искала знак от Патрика после его смерти, какое-нибудь послание — ну так вот оно: коктейль Молотова, брошенный в окно, взорвался у нее на глазах. «Так что, если Мари говорит правду, то, возможно, Лидия тоже не врет, — ошеломленно подумала она. — И если Лидия говорит