Я понимаю, что просто-таки тону в многословии. И не потому, что пренебрегаю формой, она всегда очень важна в отношениях с клиентами, с их сознанием и подсознанием, с их внутренними органами, не говоря уже о тонких телах. Тут скорее всего сказывается какой-то внутренний запрет, запрет на излишнюю откровенность: каждое слово из тех, что я скажу вам, почти сразу станет известно и ему (нет, я, разумеется, не имею в виду лично вас, но кто-нибудь да проинформирует столь известную личность — хотя бы из одного желания удостоиться его внимания), а это может помешать мне более, чем помочь. Возможно, я допустил ошибку ещё раньше, вообще согласившись на столь откровенный разговор. Но моё правило — всякий путь проходить до конца, если даже впереди ожидают не удовольствия, но неприятности. Характер человека должен быть кристаллическим, а не слепленным из холодной манной каши. Впрочем, это моё личное мнение.
6
Итак, с чего начнём? По старинке: с начала.
Подойдём к новой проблеме, как к решению заурядной следственной задачи. Хотя решать её я буду по-дилетантски, что совершенно естественно. Начинать расследование преступления принято с поиска ответов на несколько стандартных вопросов.
Первый из них: кому преступление выгодно?
Когда речь идёт о действиях Бревора, найти заказчика не так уж сложно. Бревор не стреляет по воробьям, он охотник на «слонов». Каждый из таких слонов крепко ввязан в какую-то серьёзную систему: политическую, экономическую, криминальную, не имеет значения — законную или нелегальную. Занимает в этой системе определённое место (и налицо — круг претендентов на это же место, буде оно освободится), оказывает влияние на определённую линию развития (оппоненты — люди, считающие, что он влияет не в том направлении), сам претендует на более высокий пост (врагом становится тот, кто занимает этот пост сейчас), а кроме того — может оказаться обидчиком кого-то в своей частной жизни (включая собственную жену и детей, порой даже родителей) — ну, и так далее. Чаще всего причины, что могут его оппонентов привести к крутым решениям, присутствуют одновременно — так что вам остаётся только выстроить их по ранжиру, то есть по степени их важности и глубины — и затем исследовать одну за другой. А также сами мотивы и личности оппонентов — потому что иной может возненавидеть на всю жизнь, но никогда не задумается над возможностью физического устранения противника, будет просто тихо проклинать, в крайнем случае обратится к специалисту, чтобы наслать порчу или что-нибудь в этом роде; другой начнёт плести хитроумную интригу, и только любитель прямых, хотя и опасных путей выберет убийство и станет искать исполнителя. Разобраться в этом — ещё даже не работа, всего лишь подготовительные мероприятия.
Работа, как я считаю, начинается тогда, когда приступаешь к следующим вопросам: когда? И — как? И уже затем, когда эти ответы сформировались, предпринимаешь шаги, чтобы заполнить последнюю (как кажется) графу в этом вопроснике: кто?
Если рассуждать так — а в общем логически тут всё в порядке, — то можно облегчённо вздохнуть, потому что вся работа такого рода давно завершена, а точнее — её и не приходилось делать, она как бы выполнилась сама собой.
Когда? Ответ на этот вопрос можно с великой лёгкостью найти в официальных документах — хотя бы в свидетельстве о смерти очередной жертвы. Там совершенно точно указано всё: месяц, число, час, минута, даже секунда, когда была произнесена формула: «Смерть наступила в…». И не нужно искать свидетелей печального события: их предостаточно, это и медицинский персонал (если это произошло в больнице), и родные и близкие — если человек скончался дома, в условиях, ничем не уступающих клиническим. Только так и умирают, как правило, жертвы Бревора; но и в тех редких случаях, когда exitus letalis наступает в офисном кабинете или в машине (самолёте, на борту яхты или ещё какого-то средства передвижения), рядом и поблизости обязательно окажется некоторое количество людей, готовых позже засвидетельствовать все обстоятельства дела. Так что тут искать нечего.
Как? И на это те же документы дадут исчерпывающее объяснение — в форме медицинского заключения, в котором будет диагноз. Может быть, причиной назовут обширный инфаркт миокарда, как в случае с Люфаретом Троком, генеральным директором «Трок Никель», может быть — кровоизлияние в мозг, какое вдруг прервало жизнь Голубина Стека из «Аэромира», или внезапная остановка сердца (Медовар Курба, «Тритиум Трест»), или отказ печени, уложивший в гроб известного Симо Орка, или, или, или…
Возможно, кто-то из близких, придя в себя после понятного потрясения (всё равно, искреннего или хорошо сыгранного), не удержится и задаст врачам бестактный вопрос: как же это могло получиться, скажем, с Троком, за неделю до смертного часа прошедшим очередную обязательную диспансеризацию (конечно, на этот счёт нет никаких законов, но есть требования страховых компаний) и в результате не заподозренном ни в каком, пусть даже самом пустяковом недомогании, а уж что касается сердца, то оно, по тогдашнему замечанию кардиолога, могло бы с успехом работать и в груди чемпиона мира, скажем, по марафону; результаты всех исследований записаны, их можно просматривать хоть сто раз в поисках какой-то вовремя не замеченной угрозы — и не найти ни намёка на что-либо такое. С чего же вдруг инфаркт? Врач, даже самый умудрённый, лишь разведёт руками и с приличествующей печалью в голосе произнесёт: «К прискорбию, природа порой ставит нас перед такими фактами, которым мы не в силах дать сколько-нибудь убедительное объяснение; она, знаете ли, весьма хитроумна и временами коварна», — или что-то в этом роде. Он ничего иного сказать и не может; потому что иное предположение оказалось бы уже вне рамок современной науки — а уважаемый профессионал просто не имеет права позволить себе столь крамольные предположения, как то, например, которое возникло у меня уже достаточно давно, а затем превратилось в полную уверенность. Я-то могу позволить себе такую роскошь, так как я не принадлежу к миру официальной науки.
Могу, да. Но до сих пор не спешил с этим. Да и сейчас держал бы язык за зубами, если бы дело, предложенное мне Лигой Гвин, не оказалось настолько серьёзным. Люди, прибегшие к услугам Бревора, замахнулись слишком на многое: они, по сути, захотели вывернуть наш мир наизнанку. Но меня он, этот мир, вполне устраивает таким, каков он есть, — я уже достаточно долго живу в нём и, не закрывая глаз на множество его недостатков, всё же хочу и оставшуюся часть жизни, какой бы она ни была краткой или долгой (это решаем не мы), провести именно в таком мире. То есть, существуй угроза для одной лишь красотки Гвин, я бы, возможно, ещё подумал. Но этот колокол зазвонил и по мне. Так что приходится идти на риск.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});