– А тут что, медведи водятся? – испуганно спросил Крыня и завертел головой.
Хмырь ухмыльнулся, проговорил:
– Медведь тебя жрать ни за что не захочет, побоится медвежьей болезнью заболеть…
– Это какой еще болезнью?
– Поносом…
Крыня плюнул, стянул бушлат и проворно нырнул в траву. Гиря с беспокойством смотрел на качающиеся стебли, отмечающие движение Крыни. Но пасечник был так поглощен своим занятием, что даже ни разу не поднял головы. Кипрей стоял стеной прямо у крыльца избушки, так что Крыня лишь на миг мелькнул, и исчез в темном проеме двери.
Прошло минут десять. Пасечник накрыл крышей улей и пошел к избушке. Хмырь флегматично констатировал:
– Все, погорел…
– Отсидится… – протянул Гиря. – Пасечник долго не будет в избушке сидеть.
Через минуту из дверей высунулся Крыня, помахал рукой.
– Вот придурок, удавить мало… – Гиря зло хватил кулаком по земле.
Войдя с яркого солнечного света в полутемную избушку, не сразу разглядели, что пасечник, мужик лет пятидесяти, лежит на лавке, а руки и ноги его жестоко скручены веревкой под лавкой. Под левым глазом у него набухал здоровенный фингал.
Гиря смерил Крыню злобным взглядом, проговорил:
– Три дня в дерьме сидели, что бы ты, чмо, в первый же день воли легавым след показал…
– Этот суслик спер нашу пушку! – не обратив внимания на критику, заверещал Крыня.
– Не брал я ничего! Я только вчера приехал! – закричал пасечник.
– Щас я те покажу, не брал!.. – Крыня выдернул из-за голенища длинную заточку.
Гиря схватил его за шиворот, пихнул к стенке, проговорил дружелюбно:
– Не петушись, придурок… Сильно уж ты энергичный, прямо, как понос…
– Это кто петух?! Кто придурок?! – заорал Крыня, и чуть было не всадил в Гирю заточку, но вовремя опомнился, а Гиря, будто того и ждал.
Хмырь это моментально заметил, и быстренько намотал на ус. Оказывается, Гире только и нужен был веский повод, чтобы прикончить Крыню.
Крыня воткнул заточку в стену, сел на лавку у окна. Гиря вышел в сени. Вскоре под его тяжелыми шагами заскрипели почерневшие дранки потолка. Крыня никак не мог усидеть на месте, вскочил, выдернул заточку из стены, приставил ее к горлу пасечника, спросил ласково:
– Где медовуху прячешь?
Пасечник побелел, захрипел, выгибая шею:
– Нету медовухи… Я ж еще и мед ни разу не качал…
Хмырь увидел на столе охотничий нож. Доброе изделие деревенского кузнеца. Длинное и широкое желобчатое лезвие, рукоятка из оленьего рога. Стараясь не смотреть на пасечника, и измывающегося над ним Крыню, Хмырь взял нож и сунул за голенище. Появился Гиря. В руках он нес ружье, завернутое в тряпку, и рюкзак, с чем-то тяжелым.
Гиря проворчал:
– Зенки почаще мыть надо… Ты опять самодеятельностью занимаешься?
Крыня нехотя убрал заточку от горла пасечника. Тот жалобно проныл:
– Отпустите, ребятки… Я никому… Ни слова…
Гиря махнул рукой:
– Отпустим, чего там… Так и так след пометили.
Вдруг снаружи послышался глухой стук мотоциклетного мотора. "Урал", машинально определил Хмырь. Крыня, опередив всех, кинулся к окну.
– Хомут. С автоматом… – прошептал он белыми губами, повернувшись к Гире.
Хмырь побледнел, плечи его опустились. У Губошлепа мгновенно отвисли губы. Один Гиря остался спокоен. Спросил деловито:
– Солдаты с ним есть?
– Один…
– Кто, один? Солдат?
– Нет, хомут один… – Крыня нервно играл заточкой, перекидывая в руке то к себе лезвием, то от себя, но топтался нерешительно на месте, поглядывая на Гирю. Ему явно не хотелось лезть на автомат.
– Нормально… – усмехнулся Гиря. – Крыня, дай-ка заточку… – тот машинально, наверное, по привычке повиноваться вожаку, отдал ее, но тут же дернулся, схватить, однако Гиря уже протягивал ее Губошлепу. – Губошлеп, если этот суслик вякнет, коли его, – Губошлеп дрожащей рукой уцепился за толсто намотанную изоленту рукоятки, будто это могло его спасти, если хомут окажется ловчее. – Пошли, – коротко бросил Гиря остальным.
Они вышли в сени. Гиря затаился за открытой дверью, ведущей в избу, Крыне и Хмырю махнул рукой на наружную.
– Григорич, спишь?.. Лешак таежный… С зоны зэки сдернули, а ты пушку дома оставил…
Наконец он распахнул дверь и с яркого солнечного света шагнул в полумрак сеней. Крыня замахнулся, намереваясь садануть прапорщика кулаком в челюсть, но тот каким-то непонятным образом почувствовал опасность, и с разворота врезал Крыне прикладом по зубам.
Крыня расслабленно повалился на пол, подобно безвольной кукле откинулся навзничь, и кувыркнулся с невысокого крыльца. Не сдобровать бы и Хмырю, но тот без взмаха, дернувшись всем телом, вонзил нож прапорщику под лопатку. Хмырь и не помнил, как нож оказался в его руке. Медленно валясь наружу, на валяющегося у крыльца Крыню, прапорщик ловил, и никак не мог поймать непослушными пальцами рукоятку затвора. Выронив нож, Хмырь пятился назад, пока не наткнулся на стену. И когда прапорщик упал, вдруг кинулся к нему, схватил за плечи, попытался поднять, но, увидев остекленевшие глаза, выпустил его, и глухо зарычал, уставясь на нагнувшегося к Крыне Гирю.
Крыня зашевелился, открыл мутные глаза, с минуту смотрел на Гирю, видимо, пытаясь сообразить, где находится, наконец, сел. Гиря подхватил его под мышки, волоком затащил в избу, бросил на лавку. Хмырь с потерянным видом прошел к столу, встал возле него, поднес правую руку к глазам, приглядываясь к ней, как к незнакомой вещи, вытер о штаны. Потом сдавил лицо пальцами, чтобы не завыть, как волк, попавший в капкан. Все, не вырваться! Как за приманкой, потянулся за волей – хлоп… Вертись, не вертись – попался…
Гиря процедил сквозь зубы:
– Ну, чего расселись? Пошли сдаваться…
Оклемавшийся Крыня встрепенулся:
– Ты чего, Гиря?! Ну, у тебя и шуточки… – он полез в рот грязными пальцами, поковырялся там, вытащил зуб, полюбовавшись им, сунул в карман.
– Уходить надо, – озабоченно проговорил Гиря. – В тайге дорог много…
– Мало дорог в тайге… – обронил Хмырь.
Не обратив внимания на реплику, Гиря распорядился:
– Хомута – в речку, этого – на ту сторону. Пока доберется до поселка, мы уже далеко будем.
– Умный ты пацан, Гиря, а дурак… – Крыня двусмысленно ухмыльнулся щербатым ртом.
Гиря спросил у пасечника:
– Лодка есть?
Тот поспешно мотнул головой, куда-то в сторону окошка:
– Там, на берегу…
Гиря заметил, как Крыня достал из мешка с припасами, что приготовил им вольнонаемный, мешочек с дробью и сунул себе в карман, но сделал вид, будто ничего не видел. Отобрав у Крыни мешок, Гиря протянул его Хмырю:
– Бери, и пушку тоже. Ты с ней лучше управишься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});