От прогулки она получила море удовольствия. Вечером прошел дождь, и во влажном воздухе все запахи казались острее, все краски ярче. И вообще Катя ощутила, как прекрасна жизнь.
Когда она вернулась, тетка уже встала и приготовила завтрак. В углу тихонько бормотал телевизор — тетка, как и многие женщины, не выносила тишины в квартире и включала телек фоном, чтоб болтал и создавал ощущение наполненности пространства. Катя давно привыкла и не обращала внимания.
— Я насчет Егора все думаю, — начала было тетка, но Катя перебила ее жестом, подавшись вперед и уставившись в телевизор.
Она узнала эту комнату.
Сорванная штора, разбитые цветочные горшки на полу. Больше Катя и не разглядела ничего. Трясущейся рукой нащупала пульт, прибавила громкости.
Девочка, двенадцать лет. Убита во время налета на квартиру. Внучка бывшего сотрудника КГБ и дочь мелкого предпринимателя. В качестве мотивов предлагались: ограбление, месть за старое, рэкет. Преступник залез через окно, благо, квартира располагалась на первом этаже.
Дальше Катя ничего не слышала. Она поймала себя на мысли, что воспринимает показанную по телевизору квартиру как родной дом. Она знала каждую трещинку на паркете. Ужасно расстроилась из-за цветочных горшков и погибших растений. Мама так любила эти цветы! Бабушка не разрешала ей хозяйничать на даче, поэтому мама разводила садик на подоконниках. И вдруг Катя осознала — ведь это не ее квартира, это квартира, в которой убили двенадцатилетнюю девочку! Ту самую, которой Катя была во сне.
Она вскочила, зажав рот, и едва успела добежать до туалета. Она блевала и плакала. Ее внутренности конвульсивно сокращались, выбрасывая в унитаз содержимое желудка. Что-то попало в нос, обожгло едким желудочным соком, саднило горло… Потом она сидела на краю ванны, полоща рот, горло и нос. Думала о том, как же это мерзко — блевать. И ведь находятся девушки, которые блюют по собственной воле, чтобы не толстеть! Они запрещают себе есть, но кушать хочется, и тогда они наедаются до отвала, а через пятнадцать минут идут в туалет и суют два пальца в горло. Некоторым очень нравится. Говорят, через какое-то время они начинают испытывать от этого оргазм.
Тетка стояла в дверях ванной.
— Ты не беременна?
— Это все, о чем ты можешь думать? — огрызнулась Катя.
— Это единственное, что требует немедленных мер, — парировала тетка. — Независимо от того, сохраняешь беременность или прерываешь.
— Нет, — проворчала Катя. — Нет.
Почему-то она не смогла рассказать тетке про сон. Но тетка и без рассказов разобралась, что делать, налив племяннице полчашки французского бренди.
В тот день Катя впервые приехала на работу нетрезвой. Шеф спросил, в чем дело, Катя сказала, что у нее родственницу убили — совсем еще девочку, маньяк какой-то убил. Шеф понимающе кивнул и предложил Кате взять отгул на три дня. Катя отказалась.
И весь рабочий день размышляла: имела ли она моральное право назвать погибшую девочку родственницей только потому, что провела несколько минут в ее теле, да и то во сне?
* * *
Катя шла по длинному советскому универмагу. Она была совсем ребенком, когда наступили бурные девяностые, и жила тогда с родителями в Загорске. Может быть, поэтому ей так врезался в память этот поход по магазинам с мамой. Магазин был не только длинным, но и узким, со ступеньками между отделами. В нем толпились пролетарские женщины — все как одна в квадратных пальто серого или коричневого цвета, с большими сумками и начесанными волосами. Катя не видела их, ее вниманием завладели витрины с бижутерией. Ох, там лежали настоящие сокровища, вызывающе сверкая и маня экзотичностью. Катя просто прилипла к столу и не сразу заметила, что ее кто-то толкает. Оглянулась — и рассердилась, увидев серого мужика. Мужик пихал ее животом, вынуждая едва не лечь на витрину, и сверлил взглядом. Катя обиделась и треснула его ладонью. Попала в шею и поморщилась: как будто студень шлепнула.
Мужик не отстал, и Катя быстро пошла к выходу. Преследователь затерялся в толпе, Катя выскочила на улицу. Она была на «Бауманской», точно совершенно, ведь она училась в Бауманке и знала тут каждый квадратный сантиметр. Но почему-то станция называлась «Курской». Катя юркнула в боковой проход между павильончиками и тут увидела лоток. Обычный столик с мелким товаром. Там была бижутерия, и куда более красивая, чем в магазине.
Катя быстро отобрала все, что ей понравилось, получилась немаленькая горка. Самое главное, ей подошел оригинальный браслет с кольцом на цепочке. И тут в затылок кто-то задышал. Она обернулась — ну что за проклятие такое, опять этот серый приперся! Высказав ему все, что думала, в резких выражениях, Катя сгребла купленную бижутерию в сумку и быстро пошла в сторону Ладожской улицы.
Там не было укромных мест. Везде толпа. И белый день. Поэтому Катя очень удивилась, почувствовав, как в шею входит ледяной клинок ножа. Даже не испугалась.
Проснувшись, она рывком села и потрясла головой. Пора что-то делать. Но что?
Новости она смотрела очень внимательно, но не заметила ничего, похожего на ее сон. Может, обычный кошмар? Как ни странно, отделаться от тягостного воспоминания получилось очень легко, только немного саднила шея — в том месте, куда ударил серый мужик. Катя посмотрела в зеркало и обнаружила длинную царапину. Ну вот вам и ответ, засмеялась она: во сне почесалась, а ногти длинные, оцарапалась, а приснилось убийство.
Но вечером снова смотрела новости, не обращая внимания на подозрительный взгляд тетки.
Оно.
На этот раз Катя не испугалась. Она даже равнодушно смотрела на труп молодой женщины. Убита ударом ножа в шею, недалеко от метро «Бауманская». И вроде белый день, а свидетелей нет. Катя рассматривала не труп, а сумку. Из нее выкатился тот самый браслет — с кольцом на цепочке.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — осведомилась тетка.
— Я это видела, — просто сказала Катя.
— В смысле, ты очевидец?
— Нет. Во сне. Как с Егором было. И девочку эту, внучку кагэбэшника, я видела. И девочку, и эту женщину убил этот серый мужик из нашего сквера.
— Очень интересно, — бесстрастно ответила тетка.
Катя пожала плечами и рассказала все в подробностях.
Тетка выслушала и посоветовала:
— Вот что, дорогая, выпей-ка ты на ночь глицинчику. От кошмаров помогает.
— А что делать с тем, что сны вещие?
— Разберемся. Тебе надо нервную систему беречь, она у тебя одна.
Катя подумала и решила, что тетка права. И таблетку съела.
Кошмаров действительно не было. Только страх. Но едва Катя почувствовала знакомый уже ужас, как в ее опущенную ладонь ткнулся чей-то холодный нос. Катя посмотрела и увидела здоровенную, лохматую немецкую овчарку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});