Они дрались как звери – хладнокровно и очень расчетливо, планируя партию игры со смертью на два, а то и на три хода вперед. По силе оба оказались равны друг другу, и никто не мог взять верх.
Они разошлись и замерли в десяти шагах друг от друга. Оба тяжело дышали, у обоих было множество мелких порезов, из которых текла кровь. И ни одной серьезной раны. Некогда белые рубахи стали красными и превратились в настоящие лохмотья. Создавалось впечатление, что люди дрались не друг с другом, а со стаей взбесившихся кошек.
– Проклятье, сеньор! – Де Бельвердес хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. – Умрите, наконец!
– Только после вас! – просипел Фернан и бросился в атаку.
Не мудрствуя, «василиск» вытянул руку, стараясь вогнать сталь в живот убийцы своей сестры. Это было ошибкой. Де Бельвердес ловко отшагнул и, вывернув запястье, «завязал» шпагу Фернана своим клинком. Маркиз, ощущая, что его оружие зажило своей собственной жизнью и вот-вот вырвется из руки, сделал единственное возможное в этой ситуации – шагнул вперед, давя всем весом на шпагу противника, стараясь прижать ее к земле. Можно сказать, что это у него получилось. Почти.
Теперь уже де Бельвердес подвинулся, Фернан пролетел мимо, сделал несколько лишних шагов, чтобы избежать удара кинжалом в почки. От кинжала он уйти успел, но не от шпаги. Враг развернулся, поднял шпагу и ударил косо. Снизу вверх. Острие клинка распороло рубашку и рассекло спину Фернана от поясницы до правого плеча. Сеньор де Суоза взвыл от боли, выгнулся дугой, но присутствия духа не потерял и, не желая становиться для врага легкой добычей, разорвал дистанцию, пробежав вперед.
Боль была зверской. Наверное, нечто подобное ощущают еретики в пыточных казематах монастыря Благочестия, когда отцы-дознаватели втирают в их раны соль. Как и остальные раны, эта не была смертельной, но очень неудобной, кровавой, мешающей продолжать бой и нормально двигаться. Две, ну, может, три минуты, и если Фернан не покончит с врагом, то попросту ослабеет от потери крови. Нельзя медлить! Сейчас, когда противник уверен в победе, следует атаковать.
Фернан притворился, что рана куда серьезнее, чем кажется. Он стоял опустив руки и слегка покачивался, словно у него уже нет сил продолжать бой и он вот-вот потеряет сознание от боли.
Вот она, мышка! Бери ее, кот! Хватай! Добей последним ударом! Ну же! Это не притворство!
Де Бельвердес, перестав колебаться, ринулся вперед, занося тяжелую шпагу для последнего, победного удара в голову. Кто-то из наблюдающих за дуэлью вскрикнул.
В самый последний момент Фернан нырнул вниз, вытянул руку, вывернул запястье и атаковал passato sotto[53]. Де Бельвердес оказался быстрее. Он совершил траверс влево, отбил шпагу Фернана в сторону, тем самым не давая возможности совершить повторный укол, и, шагнув вперед, вытянул руку, атакуя Фернана в лицо.
Настала очередь «василиска» уйти в сторону. Одновременно Фернан поменял хват даги на обратный, намереваясь сделать быстрый шаг за спину противника и нанести удар сверху в заднюю часть шеи. Кинжал встретился с дагой, не давая Фернану возможность дотянуться до шеи. Сеньор де Суоза сменил тактику. Он активизировал скрытую пружину, дага щелкнула, раскрылась. Фернан резко вывернул запястье, провалил локоть и кинжал де Бельвердеса; попавшись в капкан, клинок улетел далеко в сторону. Враг выругался, отпрыгнул, готовясь к уколу, но сеньор де Суоза на какую-то сотую долю секунды опередил своего противника и рубанул его шпагой по левой руке, лишенной защиты кинжала. Клинок без труда отсек врагу два пальца. Третий повис на лоскуте кожи. Де Бельвердес взвыл и, ничего не соображая от ярости и боли, ринулся в безнадежную атаку. Обычный укол – вот и все, на что его хватило.
Фернан быстро провернулся, «обходя» шпагу, бросил свой вес назад и одновременно выполнил то, что иренийские учителя называли punta reverso у Marozzo[54], а таргерские – «ударом против слепцов». Де Бельвердес не заметил мелькнувший клинок и пропустил восходящий укол. Шпага Фернана без труда вошла в правый бок врага, пробила печень, прошла через все тело и, идеально точно проскользнув между ребрами, вышла из левой стороны груди. Фернан надавил еще сильнее, проворачивая и всаживая оружие дальше, по рукоять.
Враг захрипел, выронил оружие, но Фернан, не удовлетворившись результатом, подошел вплотную, нажал на кнопку, собрал три клинка даги в один и нанес три точных, быстрых и в общем-то уже совершенно ненужных удара в грудь де Бельвердеса. Сверху вниз. Первый удар пропал втуне – дага лишь скользнула по ребрам, зато два других пришлись в легкое.
Кровь хлестала из страшных ран умирающего, и Фернан был испачкан ею с ног до головы. Впрочем, и своей крови тоже хватало. Де Бельвердес, выкатив стекленеющие глаза, вцепился в плечи Фернана, пытаясь устоять. Из его рта текла кровь. Она пузырилась на губах и пенилась в обеих ранах на груди.
– Мой род всегда оплачивает долги, – прошипел Фернан и с силой оттолкнул от себя противника. Тот мешком рухнул на землю.
Сеньор де Суоза с трудом высвободил шпагу из мертвого тела, затем, словно во сне, поднял клинок поверженного противника – это был его, и только его трофей – и, стараясь идти ровно, покинул место боя. Ноги его подкосились, лишь когда рядом оказались Рийна и Абоми. Он бы упал, если бы они его не поддержали и аккуратно не усадили на заранее расстеленный на траве плащ. Подбежал Мигель. Встревоженным виконт не выглядел, а улыбался от уха до уха, словно это он прикончил де Бельвердеса.
– Проклятие, Паоло! – зарычала Рийна, кинжалом разрезая на муже то, что осталось от рубашки. – Где твой лекарь?!
– Здесь. Мастер Максика, будьте любезны.
Маленький седой человечек вежливо, но непреклонно отодвинул в сторону встревоженную и бледную, несмотря на смуглость кожи, ламию и занялся изучением ран Фернана. Лекарю помогал его ученик. Пока осторожно обтирали спину от крови, сеньор де Суоза с каким-то отстраненным чувством наблюдал, как над телом поверженного противника суетится клирик. Фернан растянул губы в нехорошей усмешке. Святой отец слишком поздно читает отходную молитву и отпускает мертвецу грехи. «Василиск» надеялся, что душа де Бельвердеса уже визжит в пламени Искусителя.
Лекарь безжалостно вылил на спину своего пациента какую-то едкую и пахучую жидкость, и Фернан взвыл от неожиданности. Это оказалось гораздо больнее самой раны.
– Спокойно, сеньор! Спокойно, – сосредоточенно бормотал мастер Максика, ловко орудуя кривой иглой. – Все не так страшно, как я думал. Спаситель к вам милостив – это всего лишь глубокая и совершенно неопасная царапина. Хоть и кровавая. Если будете использовать мой бальзам, то дня через три-четыре будете здоровы. Антонио, готовь бинты, перевяжи сеньора, а я пока займусь царапинами на груди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});