Читать интересную книгу Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник) - Елена Арсеньева

— Господи, какой кошмар! — ужаснулась Анжела. — А вы оттуда все так подробно знаете?

— Ее сестра Валя — наша соседка по площадке, — пояснила Лариса Леонидовна. — Мы через Валю и дом нашли в Линде, и с Аней познакомились.

Алёна тупо молчала.

— А все же не пойму, почему вы решили, что Анна ходит к нам в зал? — спросила Лариса Леонидовна. — И откуда у вас эта фотография, это где снято, в «Шоколаде», что ли? А рядом с ней Костик покойный, что ли?

— Я не… это нечаянно вышло, — пробормотала Алёна, плохо понимая, что говорит. — Это… это я просто перепутала ее с другой женщиной. Извините. Всего доброго, я пошла.

Конечно, настроение заниматься шейпингом отпало одномоментно! С ощущением ужасной неловкости, даже стыда, Алёна вышла на улицу и побрела, как говорится, куда глаза глядят.

Мать Константина! Это мать Константина… Значит, первое впечатление при виде этой пары было правильным… Бедная женщина! А Алёна-то ее считала чуть ли не Сонькой Золотой Ручкой, главарем преступной банды! И все почему? Потому что у Анны Алексеевны оказался такой же браслет, как у нее.

Откуда он у нее взялся? Как к ней попал?

Да глупости. Не было у нее никакого такого же браслета. Наверное, хорошенькая блондиночка-продавщица с прелестным именем Сюзанна просто перепутала. То-то Анна Алексеевна никак не отреагировала, увидав Алёнин браслет. Зато отреагировал Константин… Значит, для него этот браслет что-то значил, только теперь не узнать, что именно, ведь Константина больше нет. И рядом с его смертью все эти загадки кажутся таким ненужным мещанством…

Стоп. Но ведь Секлита Георгиевна сказала, что ее напарница узнала Анну Алексеевну по фото — мол, именно ей она продала второй браслет…

Нет, в том-то и дело, что ей просто так показалось! Она очень хотела услужить писательнице Дмитриевой, а писательница Дмитриева не сомневалась, что именно брюнетка — похитительница браслета. Вот и убедили они с Секлитой Георгиевной друг друга.

Как все просто. Как все глупо, мелко, по-бабски…

И все-таки кое-что мешает взять и отмахнуться от всей этой истории, в самом деле счесть какой-то постыдной несуразицей попытку разгадать, что произошло с браслетом, не дает забыть и успокоиться. «Кое-что» — смерти людей, так или иначе имеющих к делу отношение. Ювелир, Костя… Загадки утреннего посещения Алёниной квартиры «мастером из Дом. ру» и загадки ювелирной мастерской. Загадки переулка Клитчоглоу, куда неведомым образом переместился из ее двора ужасный человек и где какая-то опасная женщина, виновная во многих смертях, назначает встречи, ведущие к этим смертям… И записка, записка Константина, адресованная неведомо кому, но попавшая к Алёне!

Нет, в самом деле, не позвонить ли Муравьеву?

А что сказать?

У Алёны заломило в висках.

Нет, ну надо же, а? Хочешь увеличить браслет, а вместо этого увеличиваешь количество проблем в своей жизни. Был бы у нее адрес Данилы, позвонила бы ему, рассказала бы про записку Константина — и все, с плеч долой, живите сами, ищите что-то там под старухиной скатеркой, под звездами, на какой-то Черниговской…

Даже вообразить невозможно, что это такое. Вроде бы Алёна неплохо знал Нижний Горький, но ни про какую Черниговскую в жизни не слыхивала.

Ладно. Надо немного пройтись. Успокоиться, подумать, может, что и придет путевое в голову.

Алёна огляделась. Она стояла посреди площади Горького. Прямо перед ней виднелась вывеска магазина «Спар».

Отлично. Здесь она купит какой-нибудь простенькой колбасы или дешевых сосисок и попытается найти спасшую ее собаку. Вообще не вредно еще раз взглянуть на устрашающий переулок. Днем там всяко не страшно, и не исключено, Алёна сможет увидеть то, чего не заметила ночью.

Она уже двинулась было к «Спару», да опять вспомнила ночные приключения — и покачала головой. Прежде чем идти в переулок Клитчоглоу, надо узнать, работает ли сегодня Секлита Георгиевна. Потому что если у нее свободный день и она окажется дома… ну нет, Алёна, после того как швырнула ей книгу ночью, совершенно не готова встретиться с ней лицом к лицу. И вряд ли когда-нибудь будет готова!

А как узнать, на работе она или нет?

«Клеопатра» — вон она, на другой стороне площади. Но зайти туда невозможно. Позвонить разве что и спросить к телефону Секлиту Георгиевну, а потом трубку положить? Но Алёна не знает телефона магазина… Правда, есть справочная 09…

Но сегодня был явно не ее день для телефонных переговоров! Сначала не отвечал Дом. ру, а теперь переклинило городскую справочную. «Ждите ответа оператора» — вот что звучало снова и снова, пока Алёне не надоело ждать и она не выключила телефон.

Перешла площадь, встала поближе к «Клеопатре», огляделась…

Парнишка лет тринадцати топтался около витрины салона «Евросвязи», который располагался метрах в десяти от «Клеопатры», в том же доме. Мальчишка был без шапки, и огненно-рыжие волосы его горели, словно подожженные.

— Послушайте, молодой человек, — сказала Алёна, доставая полусотенную бумажку, — вы не можете оказать мне услугу?

— Че? — спросил мальчишка, выдавая свою коренную принадлежность к населению Нижнего Горького. На купюру он даже не взглянул, и Алёне стало ужасно стыдно, что она вот так, сразу, стала соваться со своими деньгами. Как будто человек не может оказать другому человеку услугу просто так, из добрых чувств! Разве она не оказала бы? Да само собой! Почему же она оскорбила парнишку, сразу заподозрив его в меркантильности?!

— Мне нужно, чтобы вы зашли в «Клеопатру» — вон, видите магазин?

— Вижу, и че?

— Зашли бы и посмотрели, на месте ли одна продавщица — такая невысокая, полненькая, с красивыми темными глазами. Если она там, повернитесь и уходите. Если ее нет, — продолжала инструктаж Алёна, — а за прилавком стоит худая такая блондинка, спросите ее, работает ли сегодня Секлита Георгиевна.

— Чо-о?! — вытаращил мальчишка желтые, кошачьи глаза.

— Секлита Георгиевна, Се-кли-та, — раздельно выговорила Алёна. — Повторите.

— Се-кли-та Георгиевна, — вполне удовлетворительно отчеканил мальчишка, который, по всему видно, оказался весьма смышлен.

— Верно! — обрадовалась Алёна. — Ну, идите.

— А это для меня? — Парень показал пальцем на пятидесятку.

— Да, — неловко кивнула Алёна. — Извините, я не хотела вас обидеть…

— Меньше, чем за две таких, я с места не сойду, — сообщил рыжий и для наглядности показал два пальца.

Алёна усмехнулась. Однако он и впрямь смышлен! А она, получается, не ошиблась в мгновенной оценке его конопатой личности…

— Сейчас одну, — сказала она, протягивая деньги. — А вторую — когда вернетесь и скажете, на месте ли Секлита Георгиевна.

— А не надуешь? — подозрительно спросил парень, и Алёна едва сдержала смех: она-то с ним на «вы», а он так запросто, панибратски…

Да и правильно, к чему лишние церемонии!

— Ты же можешь мне ничего не говорить, пока не получишь деньги, — сказала она, и рыжий довольно кивнул:

— Лады. Тады я пошел?

— Давай.

Поскольку надувательство могло иметь место и с его стороны, Алёна встала так, чтобы видеть дверь «Клеопатры». Рыжий приблизился к магазину, огляделся с таинственным выражением — и вошел. Алёна на ощупь достала из кошелька деньги и переложила в карман пальто.

Прошло несколько минут — и рыжий появился с гордым видом.

Алёна отошла за угол, и ее «агент» через минуту к ней присоединился:

— Готово дело. Все узнал.

— Ну что, она там? — спросила Алёна.

Желтые глаза приняли загадочное выражение:

— А деньги?

Алёна достала пятидесятку из кармана, но не отдала парню:

— Итак?

— Утром деньги, — сказал рыжий, — вечером стулья. Гони денюшку, тогда скажу.

Алёна усмехнулась:

— Ну, за то, что ты цитируешь Ильфа и Петрова, так и быть, пойду у тебя на поводу. Держи, теперь говори.

— Пятьсот, — сказал парень спокойно, пряча пятьдесят рублей в карман.

— Что?!

— Что слышала. Гони полтыщи, иначе ничего больше не скажу.

— Офонарел? — спросила Алёна, которая, когда хотела, могла быть очень грубой, и это был еще далеко не предел инвективных возможностей ее словаря. — Может, сразу тысячу запросишь?

— Я согласен, — сказал он покладисто.

— Да не смеши, я ведь и сама могу пойти и посмотреть, на месте ли Секлита Георгиевна.

— Ну иди и посмотри, — ухмыльнулся рыжий. — Чего ж не идешь?

— Ладно, — вздохнула Алёна. — Я дам тебе еще пятьдесят рублей, и ты мне скажешь.

— Сто.

— Торг здесь неуместен, ты поймешь, что это значит, если читал Ильфа и Петрова.

— Ладно, пятьдесят, — недовольно согласился он.

— Возьми. Говори.

— Дай еще такую же — тогда скажу, — наглый рыжий даже не улыбался, спрятав третью пятидесятирублевку.